«Чудо-женщина» и «Спасатели Малибу»: при чем тут сексизм?
Сначала — новости для тех, кому нужны рекомендации на выходные, а не дискуссия о том, где больше сексизма: в купальниках или доспехах.
«Спасатели Малибу» — фильм очень плохой, и не только потому, что в нем мало удачных шуток. Реанимировать старенький сериал нужно было по методичке «Мачо и ботана» (адаптации 21 Jump Street — американского телешоу 1980-х), радикально высмеивая сразу три вещи. Цель первая — комичность и нелепость эпохи, вторая — ностальгия зрителей по собственному детству, в котором они не могли отлипнуть от откровенной ерунды. И, наконец, третья — сами авторы, взявшиеся за римейк черт знает чего явно не ради того, чтобы навсегда остаться в искусстве. У «Мачо и ботана» это получилось, а вот «Спасатели Малибу», несмотря на свою полную несерьезность, написаны до обидного бестолково. Еще больше расстраивает то, что фильм, толком не научившись смеяться над собой, утрачивает и весь позитивный пафос оригинала. Но об этом — чуть позже. Судя по камео Дэвида Хассельхоффа и Памелы Андерсон, создатели рассчитывали заложить фундамент франшизы. Но едва ли она состоится: в США фильм открылся с $18 миллионами вместо ожидавшихся (и все равно скромных) 40.
«Чудо-женщина», напротив, фильм очень хороший — явно лучший во вселенной DC Comics с тех пор, как из нее вырос Кристофер Нолан. Проблема, которая подкосила и «Бэтмена против Супермена» и «Отряд самоубийц» — несоответствие растерянного финального монтажа величественному исходному замыслу — решена. Повествование оказалось легким, динамичным и даже ироничным. Смещение фокуса с надоевших баталий в современных мегаполисах на поля Первой мировой оказалось хорошей идеей и, видимо, трендом: в новых «Трансформерах» вообще будет Средневековье. А в «Чудо-женщине» злодеями назначаются немцы, что позволяет сценаристам поиграть и с Вагнером, и с Гете. И даже с чисто потребительской точки зрения фильм выглядит свежее всех предыдущих кинокомиксов: лассо и меч, гаубицы и химические атаки, пулеметы и самолеты времен Первой мировой — аттракционы куда более интересные, чем гараж Железного человека. Заодно фильм метко шутит, причем не только про отношения полов, но и на киноманские темы: приезд Чудо-женщины в Англию — это очень остроумная пародия на «Геркулеса в Нью-Йорке» с Арнольдом Шварценеггером. Но об этом тоже чуть позже.
На один фильм идти стоит, на другой нет, но интересно не это: как получилось, что две разные картины, построенные на сексуальности героинь, спровоцировали противоположные реакции аудитории?
Обе премьеры вызвали примерно одинаковый резонанс в социальных медиа: 58 000 дискуссий за неделю вокруг «Спасателей Малибу» и 47 000 — о «Чудо-женщине». Но тональность разнится. Претензии к «Спасателям» понятны и предсказуемы. Помимо теста Бехдель в кино существует еще и проверка на так называемый male gaze. Если оператор смотрит на героинь так, как на них украдкой посмотрел бы почти любой мужчина, то это и называется male gaze. «Спасатели Малибу», конечно же, целиком состоят из таких взглядов, но идут гораздо дальше, чем «Форсаж» с его короткими шортиками или «Трансформеры» с их перманентно мокрой Меган Фокс. Этот фильм не только подглядывает за девушками, но и заставляет их подыгрывать. Фотомодель Келли Рорбах спрашивает бойфренда, не хочет ли он на завтрак булочки, и для верности шлепает себя по попе. Актриса Александра Даддарио просит Зака Эфрона не смотреть ей на грудь, зачем-то при этом подпрыгивая на месте.
Авторы, впрочем, нашли очень ловкий способ защититься от упреков в сексизме: все, что они позволяют себе с женщинами, они позволяют и с мужчинами. Даддарио в конце отомстит, внимательно изучив анатомию Эфрона, а Рорбах в партнеры достанется актер-комик Джон Басс, который все время будет застревать членом в скамейках и комплексовать из-за своей полноты. Прянка Чопра и Дуэйн «Скала» Джонсон тоже ведут что-то вроде дуэли — но в высшей лиге. А раз так, то все вроде бы квиты, и фильм не сексистский, а просто глупый. Кстати, тот же прием уравнения мужчин и женщин в бесправии используют и мастера авторского кино. В показанном в Каннах «Молодом Годаре» Мишеля Хазанавичуса есть очаровательный эпизод, в котором голые Стейси Мартин и Луи Гаррелль обсуждают, что в кинематографе стало чересчур много сцен, где актеров заставляют обнажаться без уважительных причин.
Между тем, сериал «Спасатели Малибу» глупым не был. Бегущая по пляжу белокурая Памела Андерсон в нем олицетворяла американскую мечту того же порядка, что и сравнительно недавний фильм «Анаболики: Потом и кровью» понимающего в таких вещах Майкла Бэя. То ли Шварценеггер, то ли Сталлоне в своих мемуарах писал: «Человек, сделавший свое тело, делает свой характер, а человек, сделавший свой характер, делает свою судьбу». Дэвид Хассельхофф и Памела Андерсон иллюстрировали этот тезис даже чересчур буквально: культ self-made в их эпоху распространился настолько, что ему поклонялись уже не только в тренажерных залах, но и в хирургических кабинетах.
В основе утрированной американской мечты «Спасателей Малибу», впрочем, лежало вполне благородное явление. Пафос сериала произрастал из самой истории пляжей Лос-Анджелеса — и не столько богатого Малибу, сколько народного Венис-Бич. Когда в стране была Великая депрессия, у мужчин осталось не так-то много способов доказать свою состоятельность и силу: желанный дом, автомобиль и телевизор были тогда недоступными благами. Одним из способов защититься от нищеты и сохранить самоуважение стало физическое воспитание. Пляж Венис-Бич превратился в бесплатную цирковую арену, где атлеты показывали акробатические трюки, соревновались в силе и показывали детям, к чему нужно стремиться. А позднее, в шестидесятые и семидесятые, Венис-Бич стал воротами Голливуда — совсем как остров Эллипс в бухте Гудзона, принимавший иммигрантов на пути в Нью-Йорк. Выступая на пляже, о себе заявляли такие беженцы, как Брюс Ли и Шварценеггер. Поэтому «Спасатели Малибу», при всей своей уверенной деградации от серии к серии и от сериала к фильму, еще хранят в себе этот здоровый дух самосовершенствования, без которого невозможна американская мечта.
«Чудо-женщина», как ни странно, тоже имеет кое-что общее со Шварценеггером, вернее, с его «Геркулесом в Нью-Йорке» — комедией о приключениях героя спартанской закалки и в изнеженном современном мире. Амазонка Диана въезжает в Англию, метафорически выражаясь, на том же коне. И это важная преемственность: сегодня женщины — куда более интересные экшн-герои, чем мужчины. Вспомним, к примеру, как рукоплескали «Атомной блондинке» с Шарлиз Терон на фестивале SXSW в Техасе.
Получается, Галь Гадот прокладывает себе путь в Голливуд тем же оружием, что и Арнольд Шварценеггер. Но важно и то, что она делает это не одна. Чего стоит физическая подготовка, которую прошли Конни Нильсен и Робин Райт. Вторая, к тому же, в эти же дни сверкает в сериале «Карточный домик», где ее героиня тоже выживает и побеждает в мире мужчин. Участие более зрелых актрис в «Чудо-женщине» диктует зрителям суровые и недостижимые стандарты: совершенство должно быть не только интеллектуальным и нравственным, но и физическим, причем в любом возрасте. Режиссер Патти Дженкинс, кстати, вербует в отряд амазонок не только Гадот, Райт и Нильсен, но и мать двоих детей Даутцен Крус — фотомодель из взвода ангелов Victoria’s Secret. И это снова победа над «Спасателями Малибу»: в них тоже есть «ангел Виктории» Изабель Гулар — но она там не месседж, а украшение. Важно, что независимые амазонки в фильме противопоставляются героине комедийной актрисы Люси Дэвис. Та остроумна, храбра и сильна духом, но вынуждена играть по правилам мира мужчин.
Но главное преимущество «Чудо-женщины» над «Спасателями Малибу» — в том, что она превращает героиню из объекта в субъект. Диана как персонаж — хозяйка своей судьбы, как элемент повествования — активный игрок, от решений которого зависит развитие сюжета. Это действительно чудо, но публика реагирует на него странно: кто-то возмущается, что Галь Гадот отредактировали подмышки, а в Остине устраивают кинопоказы, на которые нельзя попасть мужчинам. Лучшее в этой ситуации, конечно, поддержать правильный фильм рублем, а неправильный — осадить. И смотреть, что будет дальше.