Режиссер Келли Райхардт — о фильме «Первая корова», внутренней кухне кино и о том, как снимать кино об Америке начала XIX века

«Половина жизни» стала первой книгой Джона Рэймонда, которую я прочитала. Действие романа разворачивается в XIX веке на двух континентах, описываемые события длятся 40 лет. По этой причине долгое время я не могла понять, как осуществить проект в кино. Я пыталась поставить фильм в Европе, тоже в сеттинге XIX века; в результате картина вырисовывалась несколько фэнтезийная — я все время думала о маленьких деревушках и картинах Курбе и Брейгеля. Проект провалился, а мы с Джоном вернулись к своим делам. Но мысль о том, как мы могли бы адаптировать книгу, не покидала нас. Так и появилась «Первая корова».

Фильм открывает цитата Уильяма Блейка: «У каждой птицы — гнездо, у паука — своя паутина, а у человека — дружба». Можно ли назвать «Первую корову» фильмом о дружбе?

«Первая корова» — фильм про другие, менее красивые события, но в его основе лежит идея о дружбе. Цитата Блейка есть в «Половине жизни», в значительной степени она стала стимулом всего происходящего в романе. Было очень здорово работать над фильмом о дружбе с таким большим количеством реальных друзей.

«Первая корова» — в некотором роде фильм о предпринимательстве: главные герои, повар Куки и его предприимчивый коллега Кинг Лу, становятся партнерами в творческом предприятии, они собираются создавать выпечку и кондитерские изделия. Очень много экранного времени уделяется именно процессу создания своего дела. Отражает ли такой подход ваш собственный интерес к процессу создания фильмов?

Все фильмы непросты по тематике, и кинопроизводство само по себе весьма тяжелый процесс. «Первая корова» стала шестым фильм, который я сняла вместе с продюсерами Анишем Савджани и Нилом Коппом. Эти парни очень прагматичные и в то же время очень изобретательные. Например, мы снимаем сцену на ручье, в котором должна плескаться рыба, но в реальности ее там нет. Что делают эти ребята: они привозят живую рыбу и бросают ее прямо в ручей.

Все эти параллельные вселенные сходятся в одном фильме. Идеи развиваются и превращаются в новые сюжеты по всем фронтам. Изначально герои готовят крекеры, затем они создают масляный пирог, а затем Куки приходит к мысли: «Я думаю, люди хотят есть что-то послаще», и вот у них на руках уже клафути.

Как вы и оператор Крис Бловелт придумывали визуальный ряд «Первой коровы»? Вы работаете вместе уже не первый год.

Сначала я создаю книгу — эдакое наглядное руководство, которое проводит зрителя через весь фильм, сцена за сценой, и дает представление о внешнем виде, тональности и базовой стратегии съемки. Что касается «Первой коровы», мы с Крисом вновь пересмотрели «Сказки туманной луны после дождя» и «Трилогию об Апу» — фильмы, действие которых происходит в маленьких трущобах. Эти картины дали нам неплохие отправные точки для дальнейшей работы. Картины Фредерика Ремингтона, изображающие ковбоев, стали нашим путеводителем по цветовой гамме: приглушенные синие и зеленые тона, а также свет кораллового оттенка.

Затем мы с Крисом вновь просматриваем имиджевую книгу фильма и, наконец, рассуждаем, как сделать лучше. Мы заново проходимся по сценарию, снова и снова. Крис снимает несколько пробных снимков на фотоаппарат, пробует различные объективы, берет разные ракурсы. Тем временем мы разведываем места; Джанет Вайс была нашим разведчиком. Джанет без конца находит все новые и новые локации, которые затем исследуем я, помощник режиссера Крис Кэрролл, художник-постановщик Тони Гаспарро, Крис Бловелт и мой друг/помощник Майки Кампманн. Майки фотографирует локации, а Крис Кэрролл и Крис Бловелт заменяют актеров, пока я вычленяю сцены. Бловелт все время составляет списки, а Кэрролл рисует карты. Какое-то время, прежде чем мы начнем снимать, я должна побыть в одиночестве и прочувствовать локации. Очень важно присмотреться к местности с видоискателем, чтобы никто не отвлекал. Затем, в день самой съемки, я работаю с актерами на локации, и мы вносим необходимые коррективы. Как правило, в момент съемок мы только дорабатываем детали и уже работаем на довольно прочном фундаменте.

Камера расположена очень низко к земле, к тому же вы используете то же соотношение сторон, что и в фильме «Обход Мика» (2011). Исключение: совершенно иное визуальное пространство фильма. Создается очень тесная и интимная эстетика кино, без больших панорам или изображений пейзажа.

Интересно, что вы назвали эстетику «тесной». Крис Кэрролл считает, что кадры леса вызывают сильную клаустрофобию. «Первая корова» определенно получилась более закрытой, чем «Обход Мика», который мы снимали в пустыне. «Обход Мика» посвящен открытой местности и простору пейзажа, а квадратная рамка стала способом вызвать беспокойство: непонимание того, что будет дальше, неспособность увидеть то, что принесет завтра. «Первую корову» мы тоже снимали в соотношении 4:3. Герои постоянно что-то копают и собирают с земли; камины стоят прямо на голой земле; циновка, на которой спит Куки, — все находится близко к земле. Квадратная рама хорошо смотрится с высокими деревьями в экстерьере, а интерьер, наоборот, делает очень интимным. Такой подход хорошо сочетается с характерами персонажей. Четыре на три не должен передавать величие просторов и событий. В некотором роде это самый скромный фрейм.

«Обход Мика» очень четко передает каноны вестерна, с которыми можно взаимодействовать или, наоборот, им противоречить. Время и место действия «Первой коровы» в гораздо меньшей степени очевидны и знакомы большинству зрителей: в сценарии даже есть строчка «историю надо доработать». Какие визуальные ориентиры вы использовали для декораций и работы художников по костюмам?

Действие «Обхода Мика» происходит в 1845 году, у нас были реальные фотографии, с которых мы брали референсы. Каждый раз, когда мы настраивали камеру, стоял важный выбор: поддержать исторический образ или противостоять ему. Такова жанровая природа вестерна. Что касается «Первой коровы», от 1820 года фотографий для референса просто не существует, только несколько гравюр, сделанных первооткрывателями. Наше исследование было больше направлено на интерпретацию того, что о времени писали современники. [Художник по костюмам] Эйприл Нейпьер узнавала, какая одежда была доступна людям того времени, что именно они носили. Мы изучили, как люди того времени перемещались и на каких работах работали; работали ли они в форте или просто проезжали мимо.

Нам очень помог лондонский исследователь Фил Кларк. Почему-то все специалисты, хранящие архивы истории США начала XIX века, живут в Англии. Благодаря Эйприл мы начали работать с Нэн Макдональд и другими швеями из Пауэрса, штат Орегон. Именно они сделали все кедровые накидки и шляпы, которые носили герои фильма. Тони [Гаспарро] и художественный отдел проводили свои собственные исследования. Джон Рэймонд ездил в музей Конфедеративных племен Гранд-Ронда. Замечательный музей недалеко от побережья, открылся около года назад. Все собирали информацию собственными методами.

Когда смотришь фильм, создается ощущение общества в процессе формирования; люди еще не пришли к каким-то единым стандартам и единообразию. Все персонажи прибыли из разных концов света, что создало удивительный коктейль из разных культур. Именно так и выглядело американское общество в зачатке.

Место действия фильма происходит на севере современных США, в регионе Нижняя Колумбия — это участок, в котором река Уилламетт впадает в реку Колумбия. Сейчас на этой территории находится город Портленд. Люди населяют ее 12 000 лет. И тот период, который изучали мы, был действительно интересным. Развивающаяся мировая торговля пушниной привела в этот район людей со всего мира. Национального единства пока нет, но уже есть корпорации, которые начинают добывать природные ресурсы.

Даже тогда район был густо населен различными народами. Русские, коренные американцы, англичане, испанцы, гавайцы и китайцы оказались среди множества племен и народностей, живших вдоль Колумбии и тысячелетиями использовавших реку как торговую магистраль. В определенной степени мы действительно засняли примитивное американское общество, но в то же время оно полностью противоречит нашему пониманию экспансии на Запад. История происхождения Америки как будто трансформируется в корпоративную колониальную историю, и люди со всего мира вторгаются на удаленную землю со всех сторон.

В фильме чувствуется явное, постоянное присутствие коренных американских народов. Как вы интегрировали их культуру и структуру сообществ в производство фильма?

Очень хороший вопрос. Мы хотели показать историю об иммигрантах, оказавшихся в незнакомой стране. Мы снимали фильм, действие которого происходит на северо-западе современных США в 1820-х годах. Мы хотели убедиться, что люди, жившие в то время и в том месте, изображены максимально достоверно. Местное население Северной Америки действительно слабо представлено в кино, из-за этого ответственность за их правильное изображение стала еще сильнее. Нам повезло, что мы встретили невероятно добрых людей в музее Чачалу и Гранд-Ронде, которые рассказали нам о своих семьях и истории. Они помогли нам с переводами и показали полезные книги и фильмы из собственных архивов.

В фильме есть один прекрасный момент, когда персонажи Джеймса Ли Джонса и Ориона Ли торгуются на берегу реки. Они говорят на местном торговом жаргоне чинук-вава. Мы в это время сидели в фургоне вместе с переводчиком и пытались выучить какие-то слова, понять особенности произношения. В тот момент я поняла, сколько людей в съемочной команде — оператор, звукооператор, главный сценарист — включились в изучение языка и могли участвовать в коммуникации. Все актеры, изучившие этот язык, тоже ответственно подошли к его освоению. Надеюсь, мы все изобразили достаточно достоверно.

Кто все-таки готовил печенья и масляные пироги?

Шон Фонг из в отдела реквизита. Шон создавал масляные торты и печенья из того, что было.

Вы работали с разными актерами, некоторые из них были весьма знамениты. Как и почему вы утвердили Джона Магаро и Ориона Ли на главные роли?

И Джон, и Орион пришли от директора по кастингу Гейл Келлер. Джона Магаро я знала по «Кэрол», а еще от [исполнительного продюсера] Скотта Рудина — большого поклонника театральных постановок Джона. Что-то было в нем, что зацепило во время первого собеседования по Skype. Я разглядела в нем что-то от Куки. Тем не менее Джон был не самым очевидным кандидатом на эту роль, я очень рада, что он проявил интерес к работе.

А актера на роль Кинг Лу Гейл искала долго. Мы просмотрели сотни кандидатов. Орион провел три или четыре чтения, каждое было по-своему интересно. Проблема с Кинг Лу заключалась в том, что этот персонаж стал гибридом двух других героев из книги, роль была новой. Я не совсем понимала, чего именно искала.

Никогда не знаешь наверняка, как сработаются (и сработаются ли вообще) актеры, пока те не окажутся на съемках в костюмах и гриме. Орион оказался настоящей находкой для роли Кинг Лу. У Джона и Ориона очень разные методы работы. Джон — скрытный актер, он не особо хочет обсуждать весь процесс съемок; Орион же хочет точно знать каждый мой шаг как режиссера: когда я передам фильм монтажеру, какой кадр он разрежет. Конечно, я утрирую, но Орион действительно любит досконально изучить проект. Разные подходы к игре хорошо отразили динамику между Куки и Кинг Лу.

Крис Бловелт сделал полароиды Джона и Ориона при полном гриме на парковке. Джон был так похож на Гюстава Курбе! Затем мы отправили их в лесной поход вместе со специалистом по выживанию. Тот научил их свежевать белок и разводить костры без спичек.

Вы по-прежнему монтируете собственные фильмы. Насколько важно для вас контролировать процесс? Изменилось ли что-нибудь за последние годы?

Мне нравится возвращаться к фильму в приятной тихой обстановке после всей съемочной суматохи. Монтаж рассказывает о том, как я снимаю фильмы; размышляю, как кадры будут сочетаться друг с другом. На этапе микширования звука и цветокоррекции я отпускаю контроль и просто сижу на диване в прохладной темной комнате. Процесс меня усыпляет. Если бы я не монтировала собственные фильмы, то, наверное, проспала бы все на свете.

Вы рассматриваете свои фильмы как часть некоего целого повествования? Находите ли тематические и визуальные сходства между ними? Как вам кажется, какое место в вашей карьере занимает «Первая корова»?

Наверное, я действительно местами повторяюсь. Не знаю, как «Первая корова» во все это вписывается. Питер Хаттон (американский режиссер-экспериментатор. — Правила жизни), которому посвящен этот фильм, любил говорить: если много работать, люди будут вынуждены вас заметить. Думаю, между моими фильмами есть что-то общее.

«Первая корова» сильно резонирует с современностью: капитализм и разделения в обществе, даже демонстрация крепкой дружбы между людьми разных рас. Возможно ли отнести ваш фильм к политическим?

Мне кажется, все фильмы по-своему политичны. Такова природа вещей, которые нас интересуют. В чем заключается сила? Куда приводит успех и стремление выжить? И как это все влияет на отношение людей друг к другу? Кажется, в этом суть всех историй. Но все же, я надеюсь, фильмы больше фокусируются на отдельных персонажах в конкретных ситуациях.

Мы так и не поговорили о главной героине «Первой коровы», а ведь она тоже заслуживает упоминания.

Иви. Мы выбрали ее по фотографии. У нее были самые большие глаза. Важная вещь в работе с животными — не мельтешить и действовать медленно. Съемочные группы не привыкли работать медленно и тихо. В случае с Иви или с лошадьми в «Некоторых женщинах» команда должна работать в ином темпе и уступать место животному. Если начать соперничать с ними в кадре и заставлять подстраиваться под чужеродный темп работы, ни к чему хорошему это не приведет.