Затерянный город Z: шесть фактов о новом фильме Джеймса Грея
В прокат вышел «Затерянный город Z» — исторический роман о британском офицере, который отправился в джунгли Латинской Америки, чтобы вернуть доброе имя своей семье. Биографию Перси Фоссета экранизировал Джеймс Грей — режиссер, четырежды остававшийся без призов в Каннах, больше известный по криминальным драмам о русских иммигрантах в Нью-Йорке. Вот несколько важных фактов об этом фильме.
Что случилось с реальным Перси Фоссетом, до сих пор неизвестно.
Как и джунгли Амазонии, в которые отправится герой, его биография — недорисованная карта. Первая половина фильма — чистая, нелакированная правда. Перси Фоссет (Чарли Ханнэм) — офицер Британской империи, которого не продвигают по службе из-за позора отца. Чтобы восстановить честь, он соглашается на экспедицию в Латинскую Америку. Королевское географическое общество, которое его туда отправляет, думает лишь о добыче каучука. Но Фоссет с помощником Генри Костином (Роберт Паттинсон) видят в отношениях между аборигенами и империей проявление той же системы, которая отравляла жизнь на родине: надменные снова унижают надломленных. И, чтобы доказать, что белая раса ничуть не лучше других, Фоссет решается найти затерянный город Z — столицу другой, древней и мудрой цивилизации. Поиски растянутся на всю жизнь, герои успеют вернуться домой и поучаствовать в Первой мировой, а затем снова отправятся в джунгли.
Это скорее «Новый свет», чем «Индиана Джонс».
И хотя реального Фоссета считают прототипом Индианы Джонса (и дюжины других вымышленных авантюристов, в том числе из произведений Артура Конана Дойла), фильм невозможно назвать приключенческим. Действие ленты растягивается почти на треть века, а хронометраж — на 141 минуту, но несмотря на одну крупную батальную сцену и пару стычек с аборигенами, особой динамики здесь нет. Даже поразительно, как мало в фильме о географических открытиях, собственно, движения. Все события происходят на лицах героев. Фоссет то ли сходит с ума, то ли, напротив, обретает просветление. Его сын (Том Холланд) обнаруживает в себе качества, которые ненавидит в отце. А мать семейства (Сиенна Миллер) невероятно красиво стареет.
«Затерянный город Z» очень похож на «Новый свет» Терренса Малика: каждый шаг по неизведанной земле — повод для болезненных мыслей о земле оставленной. Но есть важное отличие. Работа оператора у Малика вызывает головокружение, потому что он снимает Америку как космос — и кажется, что герои, как только решатся оттолкнуться от земли, воспарят. Джеймс Грей, как настоящий художник-монументалист, предпочитает классический подход к съемкам, очень педантичный и аккуратный.
Фильм задумывался под Брэда Питта.
Продюсерская компания Питта Plan B купила права на одноименную книгу Дэвида Грэнна (журналиста New Yorker, отправившегося вслед за Фоссетом в джунгли и разузнавшего о его судьбе у местных племен) еще до того, как та вышла в 2009 году. Питт хотел играть главную роль сам, а в режиссерском кресле не желал видеть никого, кроме Джеймса Грея, трижды номинированного на тот момент на главный приз Канн — за «Ярды», «Хозяев ночи» и «Любовников». Пока готовились съемки, Грей еще раз вошел в шорт-лист Канн с «Роковой страстью», но Питт был занят «Яростью». Ненадолго его заменил Бенедикт Камбербэтч, однако в итоге выбор пал на Чарли Ханнэма — старшего из «Сынов Анархии» и защитника «Тихоокеанского рубежа». Поэтому нет ничего удивительного в том, что Ханнэм тут играет Брэда Питта, упрямо доказывая, что его драматический талант превосходит внешние данные. С такими внешними данными это непросто, но Ханнэм справляется.
Для фильма об одном человеке-легенде здесь очень сильный актерский состав.
Сиенне Миллер в «Затерянном городе Z» досталась сложнейшая роль. С одной стороны, она идеальная жена-сподвижница образца начала XX века: терпеливо ждущая; готовая работать ради мужа в библиотеке, нянчясь при этом с двумя сыновьями; безразличная к невысокому положению в обществе; верящая в его талант. С другой стороны, ее святость дискредитирует героизм самого Фоссета, превращая того в авантюриста и даже предателя. Обычно кинобиографии стараются оттенять таких жен — как, например, было с героиней Одри Тоту в «Одиссее». Но «Затерянный город Z» к финалу наоборот делает персонажа Миллер центральным, а саму искусственно состаренную актрису — неотразимой.
«Человек-паук» Том Холланд оказался сильным драматическим актером, а едва узнаваемый за очками и бородой Роберт Паттинсон в очередной раз доказал, что время «Сумерек» давно прошло. Хорошо, кстати, что Ханнэм не согласился на роль в «50 оттенках серого» — представляем, что бы тогда писали про их с Паттинсоном дуэт.
А еще в какой-то момент в кадре появляется Елена Соловей — каннская победительница и своеобразный талисман Грея. В его фильме «Хозяева ночи» она, например, кормила голубцами и без того уже не субтильного Хоакина Феникса (До нее Грей успел поработать с Натальей Андрейченко в «Маленькой Одессе»).
Для Джеймса Грея это собственный «Апокалипсис сегодня».
Как и Коппола, Грей во своих фильмах одержим идеей семьи. Как и Коппола, комфортнее всего он чувствует себя в Нью-Йорке — городе маленьких жилых площадей и больших житейских трагедий. Поэтому продолжительные съемки костюмной драмы о рассвете XX века, да еще и об экспедиции в джунгли, для него явно были сопряжены с каким-то безумием. Как и для главного героя: до сих пор популярна версия о том, что Фоссет основал в Амазонии собственный город-государство, лишь бы не возвращаться домой. «Апокалипсис сегодня» ценен еще и документальной лентой Hearts of Darkness: A Filmmaker’s Apocalypse. Ее назвали так в честь антиколониального романа Джозефа Конрада «Сердце тьмы», который еще в 1902 году описал безумного и жестокого Куртца — будущего персонажа Марлона Брандо. Но Фоссет — противоположность этого героя: путешествуя по тропической реке, он, наоборот, становится человечнее. Тем страшнее наблюдать за его судьбой.
В фильме есть цитата из «Розенкранца и Гильденстерна».
Заблудившись в джунглях и до конца не веря, что они все еще живы и в своем уме, герои Ханнэма и Паттинсона натыкаются на настоящий спектакль. Бродячий театр как посредник между жизнью и смертью — изобретение не новое, но со времен «Седьмой печати» и пьесы «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» сложно вспомнить более выразительное использование этого приема.