Слишком белые, слишком привилегированные: почему в 2024 году к сериалу «Секс в большом городе» слишком много вопросов (но мы до сих пор его любим)

Последняя серия «Секса» вышла в феврале 2004 года, последний полнометражный фильм — в 2010-м. В 2018-м (год 20-летия проекта) исполнительница главной роли Сара-Джессика Паркер снимается в рекламе Intimissimi в образе Кэрри Брэдшоу; открывает на Манхэттене прямо на месте бутика Manolo Blahnik обувной магазин собственного демократичного бренда, под которым выпускает подозрительно похожие на туфли дорогих марок пары; а таблоиды раз в год стабильно подкидывают нам сплетни, что переговоры о съемках продолжения сериала активно ведутся.

Летом 2020-го я еду в отпуск на русский юг, но коронавирус вносит коррективы и вместо ночной жизни Таганрога я в сотый раз пересматриваю «Секс в большом городе». Со мной две мои подруги — молодые женщины без свежих душевных ран, романтических метаний и интереса к моде. У нас оплачена подписка на Netflix, но для вечернего досуга мы единогласно выбираем именно СБГ. Нежно любят сериал и мои подруги по секретному чату «Привилегии и астрология» — время от времени мы нашей большой разношерстной компанией (нам от 25 до 44, у нас разные друзья, бэкграунд, локация и ощущения от жизни) затеваем многочасовые споры на тему, кто больше мудак: Петровский в исполнении блестящего Михаила Барышникова или мистер Биг — и мудак ли вообще Эйден.

Моя мама смотрела и смотрит этот сериал, я его смотрю до сих пор, мои дети, скорее всего, его тоже посмотрят. По мотивам СБГ в России даже когда-то сняли сериал «Бальзаковский возраст, или Все мужики сво...», главную роль в котором исполнила Юлия Меньшова. Культовым проект не стал, хоть и прожил свои законные четыре сезона, но зрительницы вспоминают о нем с теплотой и без сравнений с проектом НВО не обходится: «Помимо избитой темы поиска спутника жизни девушке за 30, [в сериале] поднимаются и другие не менее важные темы. Например, дружбы, предательства и прощения, достижение целей. Также поднимаются темы касательно нашего менталитета, например такие, как совместное проживание одиноких незамужних женщин (бабушки, матери и дочери), проблемы трудного возраста, отношения с родителями», — приводит доводы в пользу русского аналога пользовательница Irecommend под ником Markisa Carabasa.

«Когда я начинала писать [книгу], никто особенно не интересовался одинокими женщинами, — говорит в интервью The Guardian колумнистка Кэндис Бушнелл, чьи мемуары стали основой для сериала. — Это была культурная реалия, которой не придавали значения. Существовало расхожее мнение, что если женщине за тридцать и она одинока, то с ней что-то не так — у нее либо ужасное прошлое, либо скверный характер. Но незамужние женщины всегда были и есть, особенно в больших городах. Просто тогда никто не хотел об этом писать».

Неудивительно, что в России, где средний возраст вступления в брак для женщин на момент премьеры сериала в РФ составлял 23 года, эта тема нашла большой отклик. Россиянкам показали мир, где одиночество — это свобода, а не несчастье. Где любовники на одну ночь — не от отчаяния, карьера — не печальная альтернатива роли счастливой мамочки, а подруги и тусовки не исчезают из вашей жизни с появлением семьи.

В 2020-м мы видим, что из жизни российских женщин все еще не ушло репродуктивное давление со всех сторон, слатшейминг и опасения умереть в полном одиночестве и быть обглоданной собственным котом: о том, как даже рядовой осмотр у гинеколога превращается в унизительную пытку, хит-парад непрошеных советов и проверку на женственность, пишут, например, «Такие Дела». Поэтому смотреть на женщин зрелого возраста, краснеющих на свидании с новым кавалером, как в первый раз, и всерьез рассуждающих о проблемах, которые занимали вас лет в 19, по-прежнему очень приятно.

В 2010-х мы начали было думать, что тридцатилетним уже не нужно бороться за право жить свободно от стереотипов (на самом деле нужно), а внимание медиа, корпораций и шоу-бизнеса переключилось на миллениалов. Так подумали и в HBO — и в 2013 году дали зеленый свет сериалу «Девочки» (Girls). Шоураннером стала 25-летняя Лина Данэм, в чьем портфолио к тому моменту был всего один малобюджетный полнометражный фильм — и больше ничего, но которая подавала надежды стать пресловутым голосом поколения (что она в итоге шуточно обыграла в одной из первых серий проекта).

Лина Данэм никогда не позиционировала «Девочек» как «Секс в большом городе» для миллениалов», но провести параллель между двумя проектами несложно: четыре женщины (правда, в этом случае — на десять лет моложе), Нью-Йорк как место действия, а в центре сюжета — снова сложная романтическая линия между главной героиней и мутным парнем со склонностью к абьюзу (Адам Драйвер). Ожидалось, что Ханна, Джесса, Шошанна и Марни станут демократичными версиями Кэрри, Шарлотты, Саманты и Миранды для девушек помоложе, при этом сам сериал будет про настоящую жизнь, а не череду неловких свиданий между дорогим шопингом и воскресными бранчами. Молодые журналистки до сих пор развенчивают миф «Секса в большом городе» о том, что можно, как Кэрри, прыгать с вечеринки на вечеринку в дорогих туфлях и так построить успешную карьеру, — по разным подсчетам, Брэдшоу должна была зарабатывать не менее $100 тысяч в год, тогда как колумнисты ее уровня в реальности получали в три раза меньше.

На деле же Данэм сняла (в чем открыто признается в интервью Time, например) сериал про себя и друзей — да, героини живут в съемной квартире в Бруклине, не прячут целлюлит и не боятся побыть немного неловкими, но их проблемы далеки от проблем среднестатистической женщины. Деньги на оплату съемного жилья, например, пусть и не такого роскошного, как квартира Кэрри в Верхнем Ист-Сайде, магическим образом всегда находятся, хотя стабильной работы нет ни у кого, кроме Марни. Сама Данэм — девушка не из самой простой семьи: ее родители — представители творческой интеллигенции Нью-Йорка. Немудрено, что проблемы Лины и ее окружения — вовсе не проблемы ее поколения и, отупев от скуки, под закат сериала герои начали безостановочно генерировать драмы из ничего.

Что действительно могло приблизить проект к реальности — переосмысление концепции женской дружбы. В «Девочках» она уже не имеет того сакрального значения: люди приходят и уходят, пути расходятся, а подруга начинает встречаться с твоим бывшим. Но и тут «Секс в большом городе» побеждает: дружба, которая держится на инициативности одной из участниц и кучке общих приятных воспоминаний, кажется более реалистичной моделью, чем скоропалительный распад некогда дружной компании, прошедшей через бостонский брак и миллиарды драм.

Финальным аккордом в триумфальном шествии «Секса в большом городе» сквозь года стали два полнометражных фильма-сиквела. В них мы видим, как четыре женщины за 40, уже не обремененные нежными чувствами друг к другу, все еще счастливы спеть в караоке любимую песню их юности вместе в редкий момент воссоединения — и это и есть правда жизни. Фильмы при этом получились ужасными, но все же куда правдивее нашумевших «женских» новых проектов.

Хотели того авторы или нет, но СБГ стал не только четким отражением своего времени — в чем-то он будет актуален и через 30 лет. Потому что зумеры, иксеры и миллениалы все еще страдают от невозможности влюбиться, не понимают, как расстаться, чтоб никого не обидеть, задаются вопросом, почему их самих бросили, и стесняются исследовать свою сексуальность.

В 2020 году о необходимости равенства и правах ущемленных социальных групп говорят больше, чем когда-либо раньше, и нет никаких сомнений что «Секс в большом городе» рухнул бы под шквалом критики после пилотной серии, выйди она сейчас. И говоря начистоту, если применить к проекту современную оптику, становится очевидным, что ложка дегтя в сериале — исполинская, причем касается она не только глянцевости проекта, но и непосредственно его смысловой нагрузки.

Вопросу прав ЛГБТК+ (сообщество ЛГБТ признано экстремистским на территории РФ) в сериале уделяется едва ли больше экранного времени, чем рассуждению о том, «что делать, если я пукнула при парне», хотя одна из главных героинь на протяжении нескольких серий состоит в отношениях с женщиной, а среди второстепенных, но постоянных персонажей — два гея. Темнокожих персонажей (как и темнокожих членов команды) и вовсе можно по пальцам одной руки пересчитать. А в один из двух раз, когда сценаристы покушаются на исследование расового вопроса, цветное сообщество показывается как фантазия на тему «черного господства»: история отношений Саманты с темнокожим парнем заканчивается, когда в дело вмешивается его сестра и обвиняет героиню в неподходящем цвете кожи, после чего Саманта ударяется в рассуждения о том, не стало ли американское общество слишком толерантным и не столкнулась ли она с «обратным расизмом».

Немудрено, что материалы под заголовками «Х причин, почему "Секс в большом городе" — вредный», появляются в западной прессе не реже, чем подборки туфель в стиле Кэрри и истории ее многочисленных нарядов — в изданиях о женской моде.

«Секс в большом городе» часто справедливо называют первым популярным феминистским сериалом американского телевидения, и женщинам он действительно дал многое, выстраивая со зрительницами диалог на волнующие их, но ранее табуированные темы. Вот только часто этот диалог по итогу не несет смысла.

Например, в одной из серий Шарлотта получает предложение, вгоняющее ее в краску, — позировать без трусов для известного художника. Это не проговаривается, но достаточно очевидно — его выставке в ее галерее не суждено состояться, если Шарлотта откажется. Без единой минуты рефлексии она соглашается — как будто это предложение было ни капельки не оскорбительным, а раздеваться ради выгоды для женщины — привычное и даже приятное дело. Не исключено, что есть на земле женщины, которые примут подобное приглашение за честь, но легко вообразить, скандал какого уровня мог бы подняться сейчас в арт-мире, который тоже немного потряхивает по следам #MeToo.

Или сюжетная линия Миранды, которая под конец сериала и вовсе выглядит так, будто офис HBO забросали гневными письмами антифеминисты и традиционалисты, из-за которых создатели решили подарить Хоббс «нормальное женское счастье». Оно в ее случае оборачивается мужем-разгильдяем, переездом из роскошной квартиры на Манхэттене в менее роскошный (и будто бы даже меньшего размера) дом в Бруклине, муками неожиданного материнства и работой в две смены: в фирме и дома, где кроме мужа и ребенка появляется страдающая деменцией свекровь. По итогу конфликт «семья VS работа» в голове Миранды не решен примерно никак: она сидит на двух стульях и страдает, что не может преуспеть сразу во всех сферах ее жизни, а затем просто прикладывает в два раза больше усилий и все-таки становится Идеальной Женщиной, как будто это единственный возможный путь.

А Саманта, независимая и максимально гордая, в одной из серий горько рыдает, понимая, что мужчина, пообещавший ей отпуск в Хэмптонс и светлое совместное будущее, просто слился после первой ночи. Навскидку я не смогу назвать даже пятерых мужчин, с кем Саманта встречалась дольше одной серии (и ото всех она уходила сама), а аренда дома в Хэмптонс ей явно по карману и без партнера. Можно предположить, что целью сценаристов было показать Саманту с другой стороны — «смотрите, ей не чужды и ваши страдания». Но конкретно этот сюжетный поворот выглядит вставным зубом — едва ли Саманта, существуй она в реальной жизни, будет всерьез убиваться по парню, которому она и в первый раз звонить не хотела.

Как и Миранда, Саманта — нетипичная для ТВ героиня, которую то ли ради эксперимента, то ли из желания угодить кому-то то и дело подгоняют под стандарты. Другое дело Кэрри, от которой мудрости никто и не ждет: она рассуждает о войне в Северной Ирландии как об отношениях мужчины и женщины, а затем рассказывает о секретном фетише своего бывшего любовника-политика в колонке на весь Нью-Йорк. Зато в ней есть то, что отличает ее от классических женских персонажей, — она антигероиня.

Кэрри довольно нагло изменяет Эйдану — настолько очевидно хорошему парню, что от его хорошести немного сводит зубы. Она не собирается бороться со своими вредными привычками. Требует от друзей материальной поддержки, как будто они ей ее должны. Закатывает скандал мужчине своей мечты на важной для него вечеринке. Она пользуется своим правом быть мудаком наравне с мужчинами, всегда убеждена в своей правоте, и заставить ее раскаяться почти невозможно. Это резюме звучит не как комплимент, но, как ни странно, именно оно делает Кэрри такой ценной героиней для миллионов женщин по всему миру. Мы не идеальны. Иногда мы злые. Иногда мы ведем себя непорядочно. Окей, никто не говорит, что надо себя за это хвалить, но и бесконечно ругать — довольно бессмысленно.

Но даже не отсутствие цветных персонажей, карикатурное изображение геев и робкий феминизм выдают в «Сексе...» продукт рубежа XX и XXI веков. США сейчас переживают кризис — уровень безработицы достиг 14% (это максимум со времен Великой депрессии), на фоне коронавируса американская экономика впервые за много лет вдруг перестала расти. Кризис коснулся не только рабочего класса, но и мир роскоши Верхнего Ист-Сайда, где 20 лет назад Кэрри Брэдшоу бесстрашно спускала последние деньги на туфли в перьях и не была озабочена своим будущим. Закрылись универмаги Barney и Neiman Marcus, ретейлеры Totokaelo и Opening Ceremony. Глянец оптимизирует штат и расходы на внештатников — под удар попал даже могучий издательский дом Condé Nast, фигурировавший в сериале. Потребители глянцевого контента вроде подборок главных платьев этого лета и лучших средств корейской косметики утомились его потреблять — не сложно устать от созерцания дорогих вещей, когда ты все дальше от возможности их приобретения, потому что вчера тебя сократили. Устали от этого и читатели ироничного и вообще-то классного блога Man Repeller, которые все высказали основательнице сайта, привилегированной нью-йоркерше Леандре Медин — она вскоре покинула свой же проект, заявив, что «цель Man Repeller была в том, чтобы прославлять самовыражение во всех его формах, но теперь стало ясно, что я не смогла выполнить эту миссию».

Исполнительница роли Миранды, актриса и политик Синтия Никсон, в интервью IndieWire называет сериал феминистским, но с провалами из-за пузыря привилегий, в котором героини живут. Удивительно, но притом, что создателям удалось охватить все вечные ценности разом, транслируемый героинями стиль жизни у многих в 2020 году вызывает гнев и ярость. Все четыре подруги старательно не обращают внимания на жизнь вокруг них, делят людей на чужих и своих по классовому признаку и ходят на благотворительные вечера с целью покрасоваться перед девушкой бывшего. В них нет даже толики духа сопротивления той дискриминации и общественному давлению, с которыми сталкиваются они сами.

Возможно, российскому зрителю не близки вопросы расового разнообразия и ущемления прав ЛГБТК+, а феминизма многие русские женщины боятся, искренне предполагая, что за него их «заставят отращивать волосы на ногах и платить за себя в ресторане». Но экономический кризис бьет по всем, и сериал о богатой беззаботной жизни сейчас не взлетел бы и у нас — последним российским проектом о привилегированном классе, который нашел массового зрителя, стал сериал «Содержанки» Константина Богомолова, рассказывающий о жизни на Рублевке не в превосходных степенях, а в духе «богатые тоже плачут».

Если киностудиям так не дает покоя неумолкающий гул вокруг «Секса в большом городе» и каждые десять лет в мире должна появляться его новая версия, то сейчас, в России, пусть это будут «Чики» Эдуарда Оганесяна. История о четырех бодрых секс-работницах из русской провинции, изнывающих от жажды перемен, стала глотком свежего воздуха и скорее похожа на «Бригаду», чем на СБГ. Здесь женщины соревнуются не друг с другом, а с мужчинами, умеют дружить, любить и сопротивляться — и при всех шероховатостях эта репрезентация «женского вопроса» хотя бы не вызывает желания швырнуть чем-нибудь в экран.