10 российских режиссеров, которых ценят на Западе

1. Артур Аристакисян (родился в 1961 году)

Для обретения культового статуса религиозного поэта святой нищеты и асоциальности Аристакисяну хватило двух полнометражных фильмов, выпущенных с почти десятилетним перерывом, – это «Ладони» (1993) и «Место на Земле» (2001). Впрочем, в свою абсолютную гениальность режиссер заставил поверить уже в бытность студентом ВГИКа. (с 1988 по 1993-й он учился на факультете документалистики в мастерской оператора Александра Кочеткова). В конце 1990-х по институту все еще ходили легенды о невероятном Артуре. Игорь Садчиков, на тот момент проректор ВГИК, вспоминал, что приехавшему из Кишинева и эксцентричному молодому человеку позволяли не просто дневать и ночевать прямо в аудиториях (общежитие молодой режиссер не переносил), но и жарить там картошку.

«Ладони» Аристакисян снимал среди кишиневских бездомных в течение пяти лет, а действие «Места на Земле» помещено в коммуну современных хиппи. Эти фильмы объездили весь свет и сейчас то и дело встречаются в репертуарах синематек. О совместной работе с Аристакисяном мечтал Карлос Рейгадас, который собирался продюсировать мексиканский фильм Артура на опасную тему торговли детьми. Проект не был осуществлен – так же как и малобюджетный документальный фильм об индийской девочке с двумя лицами на одной голове и все иные проекты. В недавнем интервью журналу «Искусство кино» Аристакисян говорил: «Идей – полно, но они меня не устраивают, потому что все они закончатся интересным фестивальным кино, но не более того. Хочется писать какие-то иконы». Режиссер и человек, которому очень подходит определение «трудный», сознательно отказался от тиражирования фестивального формата. Впрочем, и сомнительной репутации затворника Аристакисян сторонится: он преподает режиссуру в Московской школе нового кино.

2. Алексей Герман-младший (родился в 1976 году)

Тут, как говорится, фамилия обязывает и помогает: внимание международных фестивалей сыну великого Алексея Германа, не побоявшемуся заняться отцовской профессией, было гарантировано с самого начала. Дебютный «Последний поезд», погружавший зрителя в хмурый, грязный, кашляющий военный ад в 2004-м попал в секцию «Горизонты» 60-го Венецианского фестиваля и получил специальное упоминание премии Луиджи Де Лаурентиса (любопытно, что в том же году все прочили главный приз Марко Беллоккио с фильмом «Здравствуй, ночь», но победил неизвестный российский новичок Звягинцев с притчей «Возвращение»).

Довольно скоро Герман-младший, соединивший реалистичный до абсурдизма, резкий стиль отца с эффектным гламуром, стал завсегдатаем основного венецианского конкурса. В 2008-м его «Бумажный солдат» получил Серебряного льва, но на повторный показ не попал (в повторы попадают только основные призеры) – и какой-то французский киноман чуть не плакал оттого, что пропустил фильм. Пришлось его успокаивать: «Уж Германа-то во Франции непременно покажут». Последний на сегодня работа Алексея Алексеевича – сотканная из новелл антиутопия «Под электрическими облаками» – в 2015-м побывала на Берлинском фестивале. А вот будет ли так же востребован на мировой арене его новый фильм, сказать заранее сложно – уж очень специфический материал: биография Сергея Довлатова.

3. Кира Муратова (1934 — 2018)

Величие Муратовой прямо пропорционально ее непростой профессиональной судьбе: редкий советский режиссер сталкивался с таким количеством запретов и гонений. При всей своей вопиющей аполитичности Кира Георгиевна раздражала цензоров как никто другой: особостью, упрямством, невозможностью компромисса. Ее дебют «Короткие встречи» (1969) прошел «третьим экраном», а второй фильм «Долгие проводы» (1971) пролежал на полке до 1987-го года. Третий – «Познавая белый свет» – был сделан после восьмилетнего перерыва, а четвертый, экранизация хрестоматийной повести Короленко «Среди серых камней» (1983), был так искалечен редакторами, что Муратова сняла свое имя с титров (оригинальной версии не сохранилось, та, что есть, подписана «Иваном Сидоровым»).

В перестройку Муратова получила карт-бланш – снимай, что хочешь. И снова конфликт: ее премированный в Берлине «Астенический синдром» (1989) два года не мог выйти в отечественный прокат из-за бурного матерного монолога героини. Тогдашний министр культуры, актер и режиссер Николай Губенко умолял заглушить бранные слова: «Кира Георгиевна, это ваш каприз». «Да, каприз», – отвечала непреклонная Муратова. Мир открыл Муратову одновременно с перестройкой: «Чувствительный милиционер» в 1992-м, почетный «Золотой Леопард» в 1994-м, премьера «Вечного возвращения» на Римском фестивале в 2012 году и полная ретроспектива в 2013-м году на фестивале в Роттердаме. Это прекрасно, но зарубежных поклонников Муратовой можно и пожалеть – не зная языка, они не могут оценить удивительное фонетическое своеобразие ее картин.

4. Глеб Панфилов (родился в 1934— 2023)

Обладатель главных призов двух крупнейших мировых фестивалей – «Золотого Леопарда» Локарно за дебют «В огне брода нет» (1969) и «Золотого Медведя» Берлина за «полочную» «Тему» (1987). Это не считая золота ММКФ за «Вассу» (1983) и каннского спецприза за «Мать» (1990). Тем не менее, Панфилов не из тех, кто в первую очередь ассоциируется с «экспортным» кино – из-за глубокого погружения в советско-российские реалии, равнодушия к пиару и сравнительно небольшого числа картин: их всего 10 (последняя – телефильм по Островскому «Без вины виноватые» – сделана в 2008-м).

Сегодня Панфилов чаще работает в театре; премьера этого месяца – «Аудиенция» на сцене Театра Наций с Инной Чуриковой в главной роли. Но если судить по регулярным переизданиям фильмов на dvd и blue-ray, ценят его в Европе куда больше, чем у нас. Во всяком случае, такого роскошного бокс-сета как французский, с вынесенными на обложку фамилиями Panfilov – Tchourikova, в России не было.

5. Герберт Раппапорт (1908 — 1983)

Этот уникальный кинематографист родился в Вене, в семье выходцев из Львова. Профессиональную деятельность начинал как ассистент Георга Вильгельма Пабста в Берлине, а после прихода нацистов к власти вместе с Пабстом эмигрировал в Америку, где в 1935-м и поддался уговорам советского наркома кино Бориса Шумяцкого переехать в СССР. Режиссерским дебютом Раппапорта стал снятый на «Ленфильме» антифашистский фильм «Профессор Мамлок» (1938). Картина вышла в широкий прокат только после войны: в 1938-м напечатанные копии оперативно изъяли – с гитлеровской Германией тогда еще пытались дружить.

Сегодня в России фильмы Раппапорта навскидку вспомнят немногие специалисты: их немного, добрая треть сделана в соавторстве с другими режиссерами, самый популярный из всех – детектив о происках «цеховиков» «Два билета на дневной сеанс» (1966) с молодым Збруевым в роли сотрулника ОБХСС. Однако в Германии и Австрии, в первую очередь, благодаря критикам-кураторам Барбаре Вурм и Олафу Мюллеру, фестивальная публика почитает Раппапорта как мастера разнообразного жанрового кино – музыкальных комедий, военных драм, шпионских и детективных триллеров, фильмов-спектаклей, дающих пример тонкой игры со звуком и монтажом.

6. Иван И. Твердовский (родился в 1988 году)

Автор провокационных, нахально стилизованных под документальное кино короткометражек «Словно жду автобуса», «Снег» и «Собачий кайф» – их даже многие профессионалы опрометчиво приняли за неигровое кино – дебютировал в полном метре взрывной социально-психологической драмой «Класс коррекции». Картина получила главный приз в секции «К Востоку от Запада» на фестивале в Карловых Варах. Следующий фильм Твердовского «Зоология» – болезненная и лирическая сказка о женщине с хвостом и вечном мракобесии русской жизни – попала уже в основной конкурс Карловых Вар, а после фестиваля в Торонто удачно «продалась» в прокат Северной Америки, Канады, Ирландии и Великобритании. У самого молодого героя нашей подборки есть все шансы на прекрасную международную карьеру: с фантазией, смелостью и профессией у сына документалиста Ивана Твердовского все в полном порядке.

7. Николай Хомерики (родился в 1975 году)

Довольно долго чуть ли не официально считался русско-французским режиссером: после Высших курсов сценаристов и режиссеров Хомерики учился в аспирантуре парижской киношколы La Fémis, а потом работал ассистентом Филиппа Гарреля на «Постоянных любовниках», получил приз студенческого конкурса Канн за короткометражку «Вдвоем», участвовал в секции Каннского фестиваля «Особый взгляд» (причем одну из ролей в его фильме «977» сыграл гениальный режиссер, enfant terrible французского кино Леос Каракс).

Перелом в карьере наступил с фильмом «Сердца бумеранг» 2011-го года: единственным крупным фестивалем, проявившим к нему интерес, стал Московский международный. Потом Хомерики, вроде бы, переключился на внутренний кино- и телевизионный рынок, сделав, в частности, резонансный детективный сериал «Синдром дракона» (2012) и народный блокбастер «Ледокол» (2016). Но списывать его с международных счетов рано – тот же «Ледокол» едет этой весной на фестиваль в Висбадене.

8. Марлен Хуциев (родился в 1925— 2019)

Классик советского оттепельного кино – вы ничего не знаете о 1960-х, если не видели полный вариант «Заставы Ильича» продолжительностью три с половиной часа, – получил международное признание уже в начале карьеры. В 1965-м его фильм «Мне двадцать лет» (собственно, короткая, цензурированная версия «Заставы Ильича») разделил спецприз Венецианского фестиваля с «Симеоном-столпником» Бунюэля. Последний на сегодня фильм Хуциева «Бесконечность» вышел в 1992-м и участвовал в конкурсе Берлинского фестиваля, где получил «новаторский» приз Альфреда Бауэра.

Западная аудитория заново открыла режиссера в 2015 году на фестивале Локарно. В ретроспективу Хуциева вошли не только классические «Застава Ильича» с «Июльским дождем», но и первый самостоятельный фильм «Два Федора», и недооцененный телевизионный шедевр «Был месяц май». Результат – слезы на глазах зрителей, фурор и новый виток мировой славы: ретроспектива Марлена Мартыновича побывала в Мар-дель-Плата, Мехико, Лиссабоне, Нью-Йорке, Париже и Гарвардском киноархиве. А в 2017-м Парижская синематека показывает редчайший опыт Хуциева в документальном кино – почти неизвестный в России телефильм 1971 года «Алый парус Парижа».

9. Евгений Юфит (1961 — 2016)

Юфит – один из пионеров советского «параллельного» (то есть, существовавшего вне государственной системы производства) кино и создатель некрореализма – это такое уникальное направление в искусстве, выросшее из патологической анатомии и мистицизма, науки и гиньоля, зомби-хоррора и социалистического реализма, справочников по судебной медицине и таинства смерти, запредельного стеба и бесконечной серьезности.

Официальным дебютом Юфита считается полный метр 1991 года «Папа, умер Дед Мороз», сделанный в «Мастерской первого и экспериментального фильма» Алексея Германа. Но до «Папы» Юфит сделал с полдюжины короткометражек, названия которых – например, «Санитары-оборотни» или «Вепри суицида» – говорят о сути «некрореализма» лучше любых аналитических текстов.

Свой последний фильм «Прямохождение» Юфит сделал в 2005-м, в том же году его масштабную персональную ретроспективу устроил фестиваль в Роттердаме. Все кинематографические работы Юфита существуют на грани с contemporary art – и входят, наряду с живописью и фотографиями, в коллекции крупнейших музеев, включая нью-йоркский MоMА.

Для российской же общественности – причем, не только широкой – Юфит всегда был слишком «потусторонним». В чем прекрасно отдавал себе отчет, говоря, например, в интервью Радио Свобода: «Я никак не вписываюсь в контекст современного российского кино, существую вопреки ему. И последние три фильма финансировались западными фондами. Российский киноистеблишмент дистанцируется от меня потому, что до сих пор это что-то для них непонятное. Это для узкого круга зрителей, имеющих определенный эстетический опыт, для музейных фестивалей и показов».

10. Фридрих Эрмлер (1898 — 1967)

Имя Эрмлера для многих связано исключительно со сталинской эпохой – собственно, и Сталинскую премию I степени, и пост главы «Ленфильма» Эрмлеру принесла официозная биография Сергея Кирова «Великий гражданин». Конечно, в его фильмографии исполинами большого тоталитарного стиля высятся «Она защищает Родину» (1943), «Великий перелом» (1945) и «Великая сила» (1949).

Но несправедливо забывать и о снятых еще в эпоху немого кино хрупких и человечных шедеврах «Катька – бумажный ранет» (1926), «Дом в сугробах» (1928), «Обломок империи» (1929). Да и «Великий перелом» – ода военачальникам, руководившим Сталинградской битвой, – получил Гран-при первого послевоенного Канна не по политическим соображениям. На Западе Эрмлера почитают за величественный реализм, драматизм и историзм. Его последней картиной стала художественно-публицистическая работа «Перед судом истории» (1965), далеко не однозначный диалог с Василием Шульгиным, националистом, монархистом и идеологом Белого движения: в 2014-м году показ этого фильма стал сенсацией на крупнейшем фестивале неигрового кино Doclisboa.