Малый театр

театр «ПАРАФРАЗ»

город ГЛАЗОВ

год основания: 1983

вместимость: 45 человек

режиссер: Дамир Салимзянов

труппа: 14 человек

В мире есть много видов туризма: классический, гастрономический, спортивный, агротуризм. А еще существует удмуртский театральный туризм. Возник он чуть больше года назад. Местное турагентство собирает всех желающих в Ижевске, Воткинске и других городах Удмуртии и отправляет в миниатюрный Глазов — в тур выходного дня. Здесь туристов кормят, показывают город (в наличии — историческая застройка начала XIX века), заводят в краеведческий музей. Вишенкой на торте этого странного путешествия становится поход в глазовский театр «Парафраз».

Собственно, саму идею запустить туры местному министру культуры и туризма подкинул Дамир Салимзянов, худрук «Парафраза»: ехать на гастроли самим слишком накладно. Заезжих театралов встречает угловатое здание в непонятном архитектурном стиле. Перед ним афиши, которые прямолинейно рассказывают о постановке: «Чтобы сэкономить ваше время и нервы, мы должны предупредить вас: спектакль по роману Франца Кафки "Процесс" — не развлекательный спектакль. Если вы идете сюда, чтобы весело провести время, то мы советуем сходить на спектакль "Царевна Дуся".

На одном из театральных щитов вместо афиши висит выцветшая реклама — доставка пиццы и роллов. Пища духовная соседствует с самой обычной: весь первый этаж здания занимает арт-кафе "Бульвар". "Мы довольно дружные соседи. Правда, иногда во время спектакля в зале может запахнуть едой. Но порой даже к месту — в том же "Процессе" по Кафке что ни случится, все часть реальности", — шутит Салимзянов. В ресторанчике можно попробовать черный бургер и пасту с чернилами каракатицы — глазовский Кафка подается аппетитно, по-столичному.

В 1989 году "Парафраз" поселился на втором этаже здания, над общепитом. Там должны были открыть молодежный клуб, но в конце 1980-х что-то пошло не так, и стройку заморозили. Основатели "Парафраза" договорились с властями: театру достанется второй этаж, если труппа сама его достроит. "Заливали все битумом, покрывали рубероидом крышу, ставили кирпичные перегородки. Правда, потом за нами пришлось все переделывать", — вспоминает Салимзянов. До этого театр вел кочевой образ жизни: даже в ЖЭКах приходилось играть.

Обойти "Парафраз" можно за две минуты: поднявшись по лестнице, вы оказываетесь в крохотном фойе. Направо пойдешь — три гримерки. Налево — зрительный зал и закулисье. Все. Даже по меркам небольших провинциальных театров зал миниатюрный — всего на 45 посадочных мест. Зато несложно заполнить: билеты на спектакли начинают продавать за три месяца и раскупают за два-три дня. Кстати, век постановок "Парафраза" измеряется именно в билетах: продав шесть-восемь тысяч, театр убирает спектакль из репертуара. Подход математический: больше просто некому покупать. Цифру худрук вычислил экспериментальным путем: "Вместе с директором Игорем Мальцевым мы решили промониторить ситуацию — сколько билетов в принципе можно продать. Мы поставили "Слишком женатого таксиста" Рэя Куни, пьесу, которую многие ругают, но ставят везде. Продали пять тысяч билетов — и все застопорилось. Так мы нащупали нижний порог".

В этом году "Парафраз" впервые оказался в конкурсной программе "Золотой маски". Глазовцы повезут в Москву тот самый "Процесс". Почему в провинциальном российском театре решили поставить Кафку, вопрос смешной. "К сожалению, Кафка всегда актуален", — жизнерадостно поясняет Салимзянов. Его "Процесс" прочитывается шире, чем просто социально-политический спектакль. Это часть театральной трилогии об уходе от реальности, задуманной режиссером 12 лет назад. Сперва на свет появился вербатим "Короли и капуста": актеры перевоплощались в местных дачников. Это была история о том, как спрятаться от действительности на своих шести сотках. Второй спектакль поставили по пьесе Агаты Кристи "Паутина" — о бегстве в вымышленный мир. Пассажир поезда читает книгу — и переносится из плацкарта в английское высшее общество. "Получилась мешанина плацкартного вагона и светского салона", — объясняет Салимзянов.

"Процесс" рассказывает о мире, из которого зачастую хочется убежать. Но это невозможно. Мысль не самая позитивная, но и ее Салимзянов умудряется сдобрить юмором и песнями Верки Сердючки вперемешку с российским гимном. Режиссер удивляется тому, что даже актеры не смеются, когда читают Кафку. "Почему-то в других городах "Процесс" смотрят лучше, чем в Глазове, — замечает Салимзянов. — Наш зритель не такой сентиментальный".

Зато "Вино из одуванчиков" по Рэю Брэдбери, которое репетируют сегодня, обещает стать главным хитом сезона. Салимзянов решил поставить трогательную повесть и сыграть 13-летнего Дугласа. Возраст актеров и их героев здесь перемешан: юная ученица театральной студии Екатерина Салтыкова играет 70-летнюю миссис Бентли, а грузный старожил "Парафраза" Игорь Павлов — 10-летнего мальчика Тома.

Зритель у "Парафраза" своеобразный. Две дамы, сидящие у самой сцены на приставных, в голос хохочут над 10-летним Павловым, кричат: "Как вкусненько!", когда на сцену вносят лимонад. В общем, сами становятся частью спектакля. Обеим под пятьдесят. "Сложнее всего с пенсионерами. Приходят бабушки на спектакль: "Дуры мы, дуры", — и начинают комментировать вслух, подсказывать героиням, что делать дальше. Но мы и к этому привыкли, это уже часть шоу", — смеется Салимзянов.

Ни на зрителя, ни на руководство у актеров "Парафраза" жалоб нет. Только на заработную плату: самые высокооплачиваемые получают 17 тысяч рублей. "Жалко, что у нас нет возможности брать новых артистов — на них не дают ставок. Некому подменить, приходится и с ангиной играть", — грустно улыбается актриса Любовь Бердова, принимавшая участие в той самой стройке здания театра. Дыры в бюджете затыкают энтузиазмом. А с ним не только экзистенциального Кафку одолеть можно. ≠

театр "ГРАНЬ"

город НОВОКУЙБЫШЕВСК

год основания: 1970

вместимость: 115 человек

режиссер: Денис Бокурадзе

труппа: 7 человек

Из самарского аэропорта "Курумоч" всего час езды до промышленного города Новокуйбышевска. Древним его назвать сложно — Новокуйбышевск был основан в 1946-м, когда началось строительство местного нефтеперерабатывающего завода. На центральной площади Ленина доживает свое новогодняя елка, а на гранитном пьедестале мерзнет невысокий Ильич. Солнце слепит, снег блестит, воздух пахнет метаном — видимо, ветер дует со стороны НПЗ.

За спиной Ленина внушительное здание Дворца культуры. Белые колонны, завитки коринфского ордера, широченные окна — сталинский ампир. Под неоклассической сенью ДК живет единственный городской театр — "Грань". Основан он был в 1970-м как народный. В 2011-м его возглавил молодой режиссер Денис Бокурадзе. Вскоре театр обзавелся профессиональной труппой, появились новые постановки, и "Грань" номинировали на "Золотую маску".

"Грань" занимает сравнительно небольшую часть трехэтажного ДК. Запутаться невозможно: узкий коридор ведет от гардероба прямо в камерный зрительный зал. Помещается здесь от 80 до 115 человек — в зависимости от размаха постановки часть кресел то выносят в холл, то водворяют обратно. В "Грани" не увидишь потертых сидений с торчащими пружинами и разных атрибутов провинциальной запущенности — все здесь удивительно новое.

Труппа театра такая же компактная, как и его помещение, — три актрисы и четыре актера. "Соотношение полов почти идеальное", — улыбается Бокурадзе. Его жена Юлия — старожил труппы, она в театре практически с его основания. "Когда мы работали над первым спектаклем Дениса Сергеевича "Фрекен Жюли", у нас не было ни ставок, ни известности, никто в нас не верил — зачем связываться с юродивыми", — вспоминает актриса. Следующим к труппе присоединился Даниил Богомолов. Затем переманили Любовь Тювилину из самарского театра "СамАрт". Наконец, Бакурадзе рекрутировал своих студентов из Самарской академии культуры и искусства: Сергея Позднякова, Кирилла Стерликова, Екатерину Кажаеву и Василия Ярова. "Два с половиной года проторчали с ними в одной аудитории. У нас нет чужих, лишних людей", — говорит Бокурадзе. Любопытный факт: все актеры бриты налысо — кроме Кирилла и, естественно, дам. Прически в духе моделей с показов Гоши Рубчинского — режиссерское решение. Труппа у Бокурадзе послушная.

Новый день в "Грани" стартовал не слишком художественно — с пресс-конференции "Единой России". Партийцы собрали труппу, режиссера Бокурадзе, директора ДК Дмитрия Софина и местных журналистов за круглым столом и, деликатно жонглируя "целеполаганием", "партийным подходом" и прочим официозом, донесли до артистов приятную новость: в рамках федерального проекта "Театры малых городов" "Грань" получит 7,5 миллиона рублей. "На протяжении всего проекта мы не будем в стороне", — благодушно пообещали чиновники и отправились вершить региональные и муниципальные судьбы Самарской области.

Семь миллионов — примерно столько стоит посткризисная московская однушка. Много ли это по меркам театра? По словам Софина, хватит как минимум на три новые постановки. "Производство "Короля Лира" обошлось примерно в 1,4 миллиона, одни только костюмы — в 900 тысяч, — откровенничает директор. — Это без зарплат актерам и техперсоналу. 7,5 миллиона — это хорошо, но должно быть продолжение".

Под "продолжением" Софин понимает долгожданное строительство отдельного здания. Говорит, городские власти готовы помочь, были бы деньги. "Мы два раза выступали на Малой сцене Театра Наций — примерно такая площадка нам и нужна", — прагматично отмечает Софин. "Театр перерос нынешние размеры. Гримерка у нас чуть ли не в кабинете директора", — добавляет Бокурадзе.

И это правда. В кабинете Дмитрия Анатольевича две двери: одна ведет в приемную, вторая — в небольшую комнату, где актеры готовятся к выходу на сцену, отдыхают после спектакля и обсуждают, как привезти спектакль "Корабль дураков" на "Золотую маску" в Москву — в плацкарте или на "бла-бла-каре". В шутку, конечно. Дальше — сама гримерка, узкое продолговатое помещение, из которого можно попасть прямиком за сцену. Сейчас здесь суета — труппа готовится к спектаклю "Король Лир".

Сегодня на шекспировскую нетленку в интерпретации Дениса Бокурадзе публика не попадет — местный телеканал "Губерния" будет снимать телеверсию спектакля. Зрительские кресла уже отправлены в холл, вместо них — пять телекамер, уставившихся на ряд аскетичных тронов c черными табличками.

В зале стоит туман, таинственный и холодный. Герои вплывают в него один за другим, уверенно направляются к тронам и выводят на табличках: "Корделия", "Регана", "Гонерилья". И далее по списку действующих лиц. Трона парадоксальным образом нет лишь у Лира — он воспаряет над подданными. Седая голова в обрамлении викторианского воротника кажется сервированной на блюде — кушать подано, милые дочери. Но власть пока при нем. Как Лир ей распорядится, всем известно: хитрые Регана и Гонерилья получат по полцарства, а не склонная к заискиваниям Корделия будет проклята и отправится замуж за французского короля. Ее имя стирают с таблички первым. Но не последним — имена остальных будут методично стирать в последующие три часа.

Механизм спектакля дает сбой лишь однажды, когда у телевизионщиков отключается звук. На долю секунды Лир вновь становится Даниилом, Кент — Сергеем, а Освальд — Екатериной. Спектакль отматывают назад, и он тут же закручивается с прежней уверенностью и неумолимостью — как часы.

Каждый актер в "Короле Лире" — трансформер. Почти все играют несколько ролей. Шаг, продиктованный скромными размерами труппы, в руках Бокурадзе превращается в изящное художественное решение. Исключение — Даниил Богомолов, которому досталась, пожалуй, самая сложная роль — Лира. Превратиться в глубокого старца, совершившего путешествие от всевластия к безумию, молодому актеру было проще, чем кажется. "Два года назад я начал "дедморозить" — поздравлять детишек с Новым годом. Дед Мороз помог мне стать Лиром", — шутит Богомолов. К слову, начальная ставка актера в "Грани" составляет 18 тысяч рублей, так что подработка — затея вполне объяснимая.

И Денис Бокурадзе, и его подопечные уверяют: зритель у театра подготовленный, к экспериментам привычный. Конечно, бывают и исключения вроде неспокойных десятиклассников или дамочек, не снимающих меховые шапки даже во время спектакля. Но редко. "Тот же "Король Лир" — тяжелая трехчасовая постановка, но люди переживают, смотрят внимательно. Со спектаклей почти не уходят", — делится Юлия. Попасть в "Грань" непросто — чиновникам с утренней пресс-конференции удалось раздобыть билеты только на апрель. Сюда приезжают из Самары, Тольятти, близлежащих городов. Чтобы справиться с потоком зрителей, театр вывешивает свежую афишу лишь в соцсетях. "Вчера ко мне приходит наш администратор, опускает глаза и говорит, что все билеты распроданы", — то ли печально, то ли довольно замечает Софин.

Впрочем, удивительное рядом. "В театре? Нет, не была ни разу, — признается гардеробщица ДК, пожелавшая остаться неназванной. — Куда там — заканчиваешь в четыре, бежишь в детский сад за ребенком. Некогда. Вот дождусь выходных от администрации — может, схожу". ≠

театр ДРАМЫ им. ЧЕХОВА

город СЕРОВ

год основания: 1942

вместимость: 500 человек

режиссер: Петр Незлученко

труппа: 28 человек

Если верить роликам на YouTube, в уральском городке Серове "вообще ничего не происходит". Их автор, местный житель Александр Ковалев, прославил свою малую родину на весь интернет. А недавно один из аварийных домов Серова показали в федеральных новостях: там вырос сталагмит из фекалий. В день, когда рассерженные горожане публично сжигают искусственный нарост, в Серовском театре драмы имени А.П. Чехова дают премьерный спектакль "Трамвай "Желание".

Собственный театр у города появился почти случайно. В 1942-м в соседнем Полевском собралась театральная труппа. В 1945-м актеры добрались с гастролями до Серова и так приглянулись местным жителям, что руководство города решило театр не отпускать — с тех пор он обосновался в ДК металлургов.

Дворец культуры — здание с башенками, издалека напоминающее замок, которое помнит лучшие времена. Возле него резные ледяные фигуры: волк, петух и упавшее на землю солнышко. Внутри здания — барельефы с безымянными ударниками труда, автомат с капучино за 30 рублей и зал на 500 мест с помпезной люстрой, серпом и молотом и почти новыми креслами.

Под аварийной крышей ДК театр проживает на арендных условиях еще с перестройки. "Мы тут не хозяева, квартиранты", — говорит Раида Стрункина, руководитель литературно-драматургической части. Коммунальное сожительство с другими обитателями ДК — главная проблема театра. "У труппы всего 15 дней в месяц, чтобы отрепетировать, отыграть спектакли и поработать над премьерными постановками", — вздыхает директор театра Наталия Мозжакова. Из-за нестабильного графика аренды театру непросто зазвать зрителя: "План распределения большого зала на следующий месяц мы получаем только двадцатого числа — попробуй продать спектакль за несколько дней!"

Миниатюрная Мозжакова руководит театром уже шесть лет. А до этого была региональным директором сотового оператора "Мотив" и театрального менеджмента не знала. Но быстро освоилась, проучившись два года в Высшей школе деятелей сценического искусства. Местным актерам она успела полюбиться. "Столько грантов для театра выбивает, заботится о нас, — делится актриса Марианна Незлученко. — Я долго просила поменять половик в гримерке. Однажды прихожу на работу в свой день рождения — лежит новенький. Вся гримерка отдраена. Оказалось, Наталия пришла пораньше, вымыла все и половик постелила".

Марианна Незлученко работает в серовском театре уже 39 лет. Как и вся театральная труппа, в Серове она оказалась случайно, проездом. Но осталась навсегда. Небольшую гримерку Незлученко делит с двумя другими актрисами, но стол у нее самый лучший — у окна. "Курить здесь вообще-то нельзя, но кто спрашивает!" — актриса включает вентилятор и достает папироску из деревянной сигаретницы. "Кировская, — говорит она, — 1957 года". Марианна Анатольевна тоже кировская, родилась в семье кукольников. Сегодня Театр кукол города Кирова носит имя ее отца.

Историю серовского театра Незлученко помнит очень хорошо, есть с чем сравнивать сегодняшний день: "В советские годы мы ставили, в основном, "датские" спектакли — ко всяческим датам. Если мелодрама — то махровая, если патриотичный спектакль — то "ура, ура!". По ура-патриотизму мы в те времена были впереди планеты всей. Пьесы Софронова ставили — жуткие, примитивные. А сейчас нашему городскому начальству что-то, может, и не нравится, но в творческий процесс они не лезут". Нрав у Незлученко веселый, она любит анекдоты: "Сестра, сестра, куда вы меня везете? — В морг. — Так ведь я еще не умер! А мы еще и не доехали". Вот и мы не доехали", — смеется актриса.

Незлученко продолжает театральную династию своего отца. Ее сын Петр два года назад стал главным режиссером театра. Но сегодняшний "Трамвай "Желание" поставил не он, а приглашенный немецкий режиссер Андреас Мерц-Райков, с которым труппа познакомилась в 2013-м на ежегодных тренингах по современной драматургии в московском Театре Наций. В 2014-м состоялась премьера спектакля, а в 2016-м он получил три номинации на "Золотую маску". Деньги на постановку "Трамвая "Желание" дал Фонд Михаила Прохорова. Директор у театра действительно пробивной.

Мерц-Райков переложил хрестоматийную пьесу Уильямса на серовский лад — чтобы зрителю было проще. Новоорлеанец Стэнли трудится на местном металлургическом заводе (он красуется на обложке театральных программок) и поет в группе "Доменная печь" — немец решил разбавить спектакль "музыкальными паузами", брехтовскими зонгами. Еще одна находка режиссера — телеэкран, транслирующий мимику героев и сцены, оставшиеся за кадром. Элемент телемелодрамы прижился на удивление удачно.

В конфликте между утонченной Бланш Дюбуа и неотесанным, но забавным Стэнли Ковальски зритель Серова явно на стороне последнего: большинство аплодисментов и одобрительных смешков достается ему. "Не удивительно, — говорит Петр Незлученко, сыгравший Ковальски. И беззлобно добавляет: — У нас в зале сидят одни Стэнли и Стэллы". "Зато когда мы играли в Москве, зал был на моей стороне, — улыбается Елена Федорова, сыгравшая Бланш. — Зритель у нас не слишком театральный, почти все заводские. Но в последнее время стало больше молодежи, это хорошо".

В Серове ценят мнение публики: после каждого спектакля здесь проводят опрос, кто из актеров понравился больше всего. Имя приглянувшегося героя пишут на билете и опускают в ящик для голосований.

"Чем ходить по театрам, лучше б дома сидел, лечился", — пожилая гардеробщица наставляет молодого человека. Видимо, он заболел. Забота о зрителе в Серовском театре драмы начинается с вешалки и заканчивается там же. ≠

театр "ПРЕДЕЛ"

город СКОПИН

год основания: 1988

вместимость: 100 человек

режиссер: Владимир Дель

труппа: постоянной труппы нет

Есть в Рязанской области небольшой городок Скопин. "Это тот самый город, в котором никому жить незачем, — пишет в своих "Пестрых письмах" Салтыков-Щедрин. — Город не город, село не село. Воняет. Жителей — десять тысяч". Спустя столетие их в городе станет вдвое больше, он наполнится свежестью, а жизнь здесь обретет смысл — по крайней мере, для театрального семейства Владимира и Ирины Дель. В 1988 году они открыли тут "Предел".

Сейчас театр занимает целое крыло местного Дворца культуры. Раньше здесь квартировала видавшая виды спортивная школа. "Крысы тут бегали, пол был чуть ли не земляной. Физкультурники жарили шашлыки прямо в подсобке", — вспоминает Владимир. В 2006-м спортсменов переселили в отремонтированные залы здания бывшей швейной фабрики, а убитое крыло ДК отдали Делям. Спортивный зал на втором этаже вскоре стал зрительным — на сто с лишним посадочных мест. Вместо кресел здесь деревянные скамейки, как в католическом храме. Или как в бане. Так что в случае аншлага скопинская публика может по-свойски уплотниться.

На первом этаже — директорский кабинет, небольшая гримерка и просторный холл со старинными сундуками. В них хранятся сокровища Делей — коллекция русских традиционных костюмов. Первый был куплен у одной из местных старушек — Ирина носила пеструю рубаху с джинсами. Говорит, этника тогда была в моде. Вскоре Дели поняли, что деревенские закрома — золотая жила, и начали скупать рубахи, поневы и фартуки. Когда коллекция выросла до потолка, пригласили 90-летнюю деревенскую бабушку, которая за шесть часов разложила все по комплектам — что с чем носить. Теперь эти костюмы используют в этноспектакле "Красный угол". Ради них в заштатный Скопин периодически наведываются сотрудники Государственного Эрмитажа. Сегодня коллекция за редким исключением вроде полотенец 1891 года и расписанных вручную платков надежно спрятана в сундуки.

Перестройка застала Делей в Липецком драматическом театре. "В стране началось беснование, бандитизм, было не понятно, что нас ждет дальше, — решили вернуться домой", — вспоминает Ирина. Никакого здания у молодого "Предела" тогда не было и в помине — следующие 17 лет Дели будут ставить спектакли прямо в коридоре ДК, повесив между колоннами мешковину.

1990-е в Скопине проходили бурно: с упорством, достойным лучшего применения, молодая шпана из районов "Металлург" и "Бугровка" дралась между собой до первой крови. "Это был набор рекрутов в местную мафию — умные взрослые мужики провоцировали ребят, а потом выбирали наиболее боевых для своих дел. В такой город мы вернулись", — вспоминает Владимир. Режиссер решил последовать примеру местных мафиози и рекрутировать подростков в собственную банду, театральную. Так появился спектакль "Ловушка 46, рост второй" по Юрию Щекочихину — история о двух враждующих группировках футбольных фанатов. Завязка классическая: девушка из одной банды влюбляется в мальчика из другой — "Ромео и Джульетта" по понятиям. Днем скопинские подростки дрались на улице, вечером — на подмостках. В этом вся суть "Предела" — каждый спектакль Деля рассказывает не о театральных персонажах, а о судьбах людей, которые здесь играют. Любопытный факт — в "Ловушке 46" участвовала Елена Суркова, сестра кремлевского "серого кардинала" Владислава Суркова. Да, они тоже из Скопина.

Есть в репертуаре "Предела" трогательный моноспектакль "Интимный дневник отличницы" на стихи поэтессы Веры Павловой. Екатерина Авданькина, воспитательница местного детского сада, задействована в нем уже 11 лет — начинала еще в старших классах. Первый лифчик, подростковая любовь, "мама, ты дура!" — все это не о какой-то абстрактной девочке, а о самой Кате, хоть и написано было не ею. Не удивительно, что любительские снимки с Катиного выпускного стали органичной частью спектакля. Недавно на репетицию приходила ее четырехлетняя дочка — осталась довольна. "Веселилась, хохотала, — улыбается Катя. — Она еще не понимает, где жизнь, а где — спектакль". Границу между мирами Дель стирает последние 30 лет.

"Предел" активно ставит произведения знаменитого уроженца Скопина Захара Прилепина. "Бюджет спектакля по его повести "Допрос" составляет всего 156 рублей", — гордо сообщает Владимир. Сюжет брутальный — в полицейском участке жестоко избивают двух друзей, по ошибке обвиненных в убийстве. Все тумаки на сцене собирает настоящая говяжья печень — жестокую сцену Дель решил очень изящно. Собственно, весь бюджет и уходит на приобретение этого субпродукта. Даже в этой истории судьбы героев и исполнителей переплетаются. Отец актера Романа Данилина — скопинский полицейский, милейший, порядочный человек. Роман, играя прилепинского подонка, наделяет его чертами отца. Прилепин, увидев спектакль, сразу сказал: "Я так мента не писал".

"Предел" и его основатели умудрились превратить в театр не только бывший спортзал, но и повседневную жизнь обитателей Скопина. В 2010-м на площади Ленина перед ДК местным жителям показали шекспировского "Макбета", поставленного Владимиром Делем вместе с оказавшимся в этих краях режиссером Максимом Диденко. Вместо театрального света использовали фары 50 поставленных полукругом автомобилей. За спецэффекты отвечали 20 пластиковых бутылок пива, стрелявших в актеров пеной ("Все алкаши тут же сбежались", — смеется Ирина), и пожарная машина, поливавшая площадь дождем. Местные пожарники до сих пор дергают Делей: "Ну когда, когда снова устроим что-нибудь эдакое?" ≠