Илья Прусикин (Little Big) — о любимой музыке, безумных идеях для клипов и российском YouTube

Илья Прусикин (Little Big): Сейчас у нас фестивальная история, то есть всё лето фестивали, Россия, Европа, а туры начинаются с осени. То есть Россия, Европа, Америка тоже.

Минаев: Куда вы в Европе поедете?

Прусикин: Франция, Германия, Швейцария — ну, вся Европа.

Минаев: Ты мне говорил, что вас французы очень любят.

Прусикин: Раньше было так, но теперь уже всё сравнялось. То есть сейчас нет такого, что только французы или...

Минаев: Вас воспринимают как группу из России?

Прусикин: Раньше так воспринимали, а теперь это просто группа, которая есть. Некоторые даже говорят: «Ничего себе, вы из России? А мы думали, что вы голландцы».

Минаев: Вас же в какой-то момент даже называли «русский Die Antwoord», да?

Прусикин: Было дело.

Минаев: Тебе не нравилось это сравнение?

Прусикин: Ну, конечно нет.

Минаев: Ну ты знаком с ними? Потом уже лично знакомились?

Прусикин: Да, конечно, знакомы. Мы выступали раза три-четыре вместе.

Минаев: Мы с тобой познакомились лет десять назад, когда в российском YouTube было большое сообщество, которое называлось «Спасибо, Ева».

Прусикин: Да, было дело.

Минаев: Ты один из немногих, кто за это время успел несколько раз себя перепридумать. Расскажи, что, на твой взгляд, изменилось в YouTube с тех пор? Как поменялись тренды?

Прусикин: Я не из людей, кто говорит «Раньше было лучше». Поменялось качество: сейчас всё намного качественнее и лучше, чем было. Лучше, потому что появляются новые огромные команды, у которых свой продакшен, свои сценаристы. Их около пяти сейчас, прям таких суперкрупных, которые могут конкурировать с телевидением и даже быть лучше, чем телевидение.

Минаев: А я от многих слышу, что на самом деле последний тренд YouTube – что всё должно быть сделано абсолютно не по-телевизионному.

Прусикин: Есть такое.

Минаев: То есть все-таки люди не хотят видеть телевизионные продукты.

Прусикин: Нет, люди устали. Всегда всё идет от черного к белому, от большого к маленькому и наоборот. То есть последние три года контент шел на увеличение, то есть улучшение. И сейчас произошел такой пик, и люди хотят видеть снова простецкое, суперпростецкое.

Минаев: А-ля суперпростецкое. На самом деле, все далеко не просто.

Прусикин: На самом деле, конечно, всё продумывается так, чтобы это выглядело простецки. То есть собирают огромное количество людей, которые сидят и думают, как сделать так, чтобы это смотрелось простецки, но при этом не было бы непрофессионально.

Минаев: Сколько человек делают «КликКлак», сколько у тебя в компании людей?

Прусикин: Слушай, у нас вместе человек 30, да? Да, человек 30. Но это вместе с Little Big Production — это всё одно.

Минаев: А как вы работаете? Вот есть пример Black Star, от которых уходили артисты и рассказывали, что по контракту они потеряли права на свои песни и даже на свои сценические псевдонимы. Вы работаете как лейбл? У вас есть контракты с артистами?

Прусикин: Слушай, мы немного другое. Мы не лейбл. Мы... Я не знаю, как это объяснить, у нас нет контрактов вообще. Мы не снимаем клипы тем, кто на нам не нравится, мы не берем артистов, мы не продюсерский центр. То есть с нами те, кого мы уважаем, кого мы любим, — и только так. У нас нет задачи с какой-то конкретной группы достать денег. У лейбла же — любого лейбла — это бизнес. У нас всё строится на такой взаимопомощи.

Минаев: При этом вы уже представляете собой большой бизнес — у вас продакшен, у вас менеджмент.

Прусикин: Да, так всё и происходит. Ты делаешь то, что тебе хочется и нравится, и в результате ты получаешь всё то же самое, что получают лейблы, только без всякой вот этой херни... Честно, я не понимаю, зачем Black Star имя артиста.

Минаев: Я тоже не понимаю. Может быть, они мерч будут потом продавать.

Прусикин: Скорее всего, это просто какой-то финт в стиле «мы тебе отомстим». Но зачем мстить? Я не понимаю, вот закончился у человека контракт. Он не хочет быть с тобой. Так просто говори: «Окей». Ну, он же отработал этот контракт, правильно? Это нечестно просто.

Минаев: Несколько десятков лет назад такая история была с Prince, который поругался с Sony, и у него отобрали права и имя, после чего он начал знаменоваться «артист, ранее известный как Prince». То есть там тоже была такая же ***** [фигня] у людей в голове.

Прусикин: Ну, на самом деле всё происходит абсолютно так же во всем мире и сейчас. Огромные конгломераты и лейблы абсолютно так же ведут себя. Но это все равно другое немножко, это не русский лейбл, в контракте с которым у тебя будет прописано: «Ты мне должен три альбома, восемь клипов, мы тебе должны промо». Но что такое промо?

Минаев: Ну это, слушай, поддержка.

Прусикин: Это очень, скажем, неосязаемая характеристика. Это как если ты сейчас скажешь: «Итак, встречайте, группа Little Big», и все — зашибись, с меня еще три альбома и восемь клипов. В больших контрактах [с западными лейблами] прописывается, что я должен три альбома и восемь клипов, а за это лейбл должен вложить за три года 15 миллионов долларов. И если они не успели вложить этих денег, ты вправе потребовать в судебном порядке эти деньги. Что артист может потребовать с лейбла в данном случае [в случае контракта с российским лейблом]?

Минаев: Не знаю.

Прусикин: Ничего. Это называется не контракт, а просто, я не знаю, там, бандитизм. Ну просто поставить человека на деньги. Он подписался — всё. Это бесчеловечно. Абсолютно.

Минаев: Ты можешь назвать цифры по аудитории всех проектов «КликКлака»?

Прусикин: Мне неинтересно это.

Минаев: Почему?

Прусикин: Ну, я делаю и делаю. Ну, большая, наверное, большая.

Минаев: Я почему спрашиваю. Может ли творческое объединение, которое базируется на YouTube или вообще в digital, конкурировать по капитализации или по выручке с каким-то телеканалом в ближайшие три года?

Прусикин: Абсолютно нет. Никогда в жизни.

Минаев: Никогда в жизни?

Прусикин: Конечно. Телевидение — это конгломерат, это компании, которые в день выпускают контента столько, что хватает покрыть 24 часа. В интернете, вот как бы ты ни старался, твоя команда сможет сделать ну максимум четыре видео в неделю.

Минаев: Как долго вы делаете видео? Сколько времени заняло последнее видео [речь идет о клипе I’m OK] — от идеи до реализации?

Прусикин: Полтора месяца где-то.

Минаев: Сколько человек делали продакшен?

Прусикин: Человек сто. Без массовки — человек 30 примерно.

Минаев: Ну, это дофига.

Прусикин: Да.

Минаев: Это уже полный метр можно снимать. Сериалы снимают с таким составом.

Прусикин: Абсолютно.

Минаев: Мне кажется или вы действительно подходите к этому как к кинематографу?

Прусикин: Ну, возможно, да. Я оставлю такую интригу.

Минаев: Вот знаешь, многие люди говорят: «Я не считаю, я занимаюсь творчеством, я там занимаюсь какими-то приколами». Ты как к себе относишься? Кто ты?

Прусикин: Я занимаюсь творчеством все-таки.

Минаев: В какую категорию ты себя относишь? Ты музыкант, ты артист, ты...

Прусикин: Вот с этим сложно, потому что я и то, и второе, и третье. Ну то просто какая-то херня.

Минаев: С точки зрения твоего собственного бренда Little Big у тебя есть какой-то большой музыкальный лейбл, с которым ты подписан?

Прусикин: Нет, у нас есть только контракт издательский.

Минаев: Что это значит?

Прусикин: То есть мы записали песню, и далее на iTunes и все площадки мы выпускаем через Warner Music.

Минаев: А зачем вот в этом случае Warner Music?

Прусикин: А ты не сможешь на iTunes залить свой трек никогда в жизни без лейбла. Система так устроена, что ты сам не можешь, потому что у тебя нет юридического адреса и так далее, чтобы заключить контракт с iTunes или Spotify. Тебе нужно иметь лейбл, работающий лейбл последние два или три года, я не помню точно. И он должен быть зарегистрирован то ли в Европе, то ли в Америке.

Минаев: Просто мы последние десять лет слышим со всех сторон «Продьюсинг больше не нужен». То есть есть интернет и есть артист, а тебе больше не нужны ни лейблы, ни продюсеры.

Прусикин: Ну, смотри. Что для тебя продюсер?

Минаев: Человек, который занимается твоим промоушеном, в хорошем смысле слова, твоей концертной деятельностью, человек, который ищет твои рекламные контракты. Он тебе помогает состояться как артисту.

Прусикин: Ну, без такого человека реально сложно.

Минаев: Ну, вот условный... условный пример последних лет Big Baby Tape. Он же тоже из ниоткуда взялся, миллионные прослушивания во «ВКонтакте». Ну, ему нужен технический директор или менеджер. А лейбл нужен?

Прусикин: Я не вижу смысла, но издательские контракты — без них никуда. Даже на тот же самый TuneCore (сервис, который занимается цифровой дистрибуцией музыки. — Правила жизни) просто так не выложишь трек. То есть даже независимый артист, загружая песню на TuneCore, по факту заключает контракт с Believe Music, которые купили TuneCore.

Минаев: Говоря о том, что сотрудничество с Little Big Production всегда носит характер доброй воли и совместных интересов. Ты можешь назвать артистов, которым ты отказал в совместном фите?

Прусикин: Фит? Не помню. Бузова, по-моему.

Минаев: Ты отказал Бузовой?

Прусикин: Шура еще.

Минаев: Это первый человек в России, который отказал Бузовой. Шура? Какой? Тот? И что он тебе сказал?

Прусикин: (обращаясь к менеджеру за кулисами) А, господи, Витас.

Минаев: Витас? Ну это приблизительно то же самое, что и Шура, ты правильно говоришь абсолютно. С кем бы ты хотел сделать какой-то совместный проект?

Прусикин: С Кобейном. С Куртом Кобейном.

Минаев: Ну, к сожалению, знаешь, для этого надо заехать в ад и вернуться. Или в рай.

Прусикин: Наверное, с... Было бы вообще смешно и идеально, если бы сделали совместку с Cannibal Corpse. Чтобы они пели там какой-нибудь евродэнс. Я клянусь, это было бы супер. Cannibal Corpse, Napalm Death. Это было бы реально смешно, и я бы, наверное, сделал то, о чем мечтал в детстве, но при этом еще и поиздевался над моими вот этими желаниями.

Минаев: А на чем ты вырос? Что ты слушал в детстве?

Прусикин: Я слушал начиная от Aqua в детстве... У меня был канал Viva-2, но не было MTV, то есть я не поколение MTV, я поколение Viva-2. То есть там на одном канале могли быть и Aqua, Mr. President, Captain Jack.

Минаев: То есть ты прям ребенок супер-поп-культуры.

Прусикин: Безумно. И при этом были группы в стиле Ministry на одном канале. И ты смотришь — да ну на хер, это отлично.

Минаев: У тебя помимо концертов случаются корпоративы?

Прусикин: Бывают, конечно.

Минаев: А кто эти люди, которые приглашают вас на корпоративы?

Прусикин: Ну, люди.

Минаев: В моем понимании это очень специфичные люди должны быть.

Прусикин: Нормальные люди.

Минаев: Я не ставлю под сомнение их нормальность, просто это реальные панки должны быть. То есть: «Дорогая бухгалтерия, а теперь Little Big».

Прусикин: Так не, если панки, то они очень богатые.

Минаев: Панки бывают богатыми.

Прусикин: Ну, это хорошо, что панки стали богатыми. Для меня это прям идеально.

Минаев: Я вспоминаю, опять же, простите, историю десятилетней давности и тот сериал, который ты придумал про полицейских — «Полицейские будни». На мой взгляд, совершенно потрясающий продукт. Ты не хотел бы вернуться в производство сериалов?

Прусикин: Я хотел бы, мы многое пишем.

Минаев: Всё мое телевизионное окружение, начиная от Пети Анурова и заканчивая Федором Бондарчуком, все говорят: «Давайте сделаем первый сериал для YouTube». Я говорю: «Слушайте, для того, чтобы сделать первый сериал для YouTube, надо, ***, заниматься YouTube». Нельзя взять полный метр, порезать его на маленькие кусочки и сказать: «А теперь это сериал для YouTube, потому что в каждой серии по три минуты». Ну это *** [фигня], так не бывает. Вы делаете что-то такое?

Прусикин: Мы пишем, но у нас нет времени, потому что наш «КликКлак» — это я, Юра Музыченко, Эльдар Джарахов, Руслан Усачев и другие ребята... Мы бываем вместе где-то два месяца, что-нибудь придумываем и опять разъезжаемся. То есть у нас нет совершенно времени.

Минаев: Очень жалко, потому что мне кажется, вы могли бы быть теми первыми, кто сделал бы реально хороший сериал для YouTube.

Прусикин: Так мы и есть те первые, кто сериал этот сделал.

Минаев: Но тогда сколько вышло? Три серии?

Прусикин: Какая разница, мы же были первыми. Так что всё нормально. Начало положено.

Минаев: Сегодня [на Правила жизни Weekend] был Покрас Лампас, который родился в Королеве, потом начал заниматься творчеством в Москве, а потом свалил в Питер так же, как и ты. Он свою историю рассказал, а почему вы в Питер переехали?

Прусикин: Слушай, я жил в Сосновом Бору, который под Питером, где атомная станция и... Ну, а куда мне еще ехать. Я сначала в Петербург, потом в Москву, потом обратно в Питер.

Минаев: Почему ты обратно вернулся?

Прусикин: Да потому что здесь, если заниматься творчеством, всё дешевле в производстве. Допустим, мы снимаем клип и он стоит полтора миллиона, а если снимаем в Москве, он будет стоить семь миллионов. Просто потому, что ты в Москве. Ну вот так.

Минаев: То есть это чисто коммерческий резон?

Прусикин: Да нет. Здесь просто еще и специалисты, которые могут впрягаться не только за деньги, но и за интерес. Они получают деньги, но при этом работают на все 100 % и пытаются делать что-то интересное.

Зритель: Некоторые артисты не очень довольны тем, чем они занимались раньше. А как вы относитесь к своему старому творчеству, а именно к «Змейкам АБВГДейкам» и «Жирафику Рафику»? Считаете ли вы, что это круто?

Прусикин: Да, конечно. Это проект, который дал мне, в принципе, всю мою жизнь дальнейшую. До этого, чтобы ты понимала, мне было 26 лет, меня никуда не брали на работу, я пытался устроиться разносчиком пиццы, и мне сказали: «Мы тебе перезвоним». Я подумал: что со мной не так? Я пытался устроиться реально продавцом ковров. И меня не брали. И тут я просто делаю и у меня всё начинается. Для меня это время, когда у меня что-то получилось.

Зритель: Точно так же наблюдаю за вами со времен «Змеек». Мне кажется, с тех пор и пор сей день везде преобладает юмор, серьезности как таковой нет. Почему все идет именно через юмор, через высмеивание?

Прусикин: Ну, слушай, почему у нас нет серьезности. Юмор не означает, что всё сделано просто для того, чтобы посмеяться. Юмор изначально — это агрессия. Таким образом я выплескиваю всё, что мне не нравится. Юмор — это идеальное средство, чтобы выразить себя. А если ты говоришь о клипах вообще, то только через юмор — это лично мое мнение, — только через юмор можно показать что-то интересное. Потому что драма — это, конечно, хорошо, но мне не очень нравится, потому что если человек плохо играет в драме, это выглядит прям ***[плохо]. Ну правда. А когда ты играешь комедию, ты можешь свою мысль выразить емко, кратко и понятно. Поэтому всё — почти всё — через юмор.

Зритель: Как вы считаете, где граница между вдохновением и плагиатом?

Прусикин: Граница между вдохновением и плагиатом очень четкая. Пока ты не сделал абсолютно то же самое, это не является плагиатом. А всё остальное я черпаю из фильмов, сериалов, видео на ютьюбе, видео в инстаграме (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации). Всё как у всех.

Минаев: Все-таки изменилось время, да? Потому что 12 лет назад за подобный вопрос «Почему в вашем творчестве так много ремейков?» Филипп Бедросович Киркоров прямо *** журналистку. На глазах изумленной публики.

Прусикин: Ну он классик, я не могу себе этого позволить.

Зритель: Добрый вечер. А расскажите, пожалуйста, какую-нибудь трешовую идею, которую вам бы хотелось в клипе вашем реализовать, но вы по какой-то причине этого не сделали.

Прусикин: Слушай, у меня была идея, правда, я клянусь, но это было очень давно — сразу говорю. Это было очень давно. Я хотел. Как-то раз, я до этого никогда не сидел на порносайтах, я наткнулся на видео, где все снято внутри вагины. И такой: «***, твою мать! А что, если снять клип внутри вагины?» То есть поместить камеру, как в пещере, и маленькими штучками разыгрывать там сценки. «О, привет», огонь развести. Я думаю, что это был бы хит.

Минаев: Ааааа... Не нашлось локации, что ли?

Прусикин: С этим проблемы, да. Не, была такая идея, но это слишком.

Зритель: Раньше Little Big были чем-то вроде андерграунда, вас мало кто знал, вы начинали с интернета. Сейчас вы суперизвестны, выступаете на больших фестивалях в Европе. В какой момент было труднее: сейчас, когда вас знают все и трудно выходить на улицу, или когда вас не знал никто?

Прусикин: Труднее было, когда у нас не было денег, в самом начале, это очевидно. А когда тебя все знают, у тебя большие гонорары, конечно, просто. Гораздо проще.

Минаев: Да-да, когда звезды говорят, что «лучше было, когда я там в школе учился и у меня в кармане было 50 рублей», знайте — то п******. Лучше не было тогда, вранье.

Зритель: Недавно Юра Музыченко продемонстрировал нам свою татуировку. Хотелось подробнее узнать о том, как он пришел к этому и ждать ли нам ответки.

Прусикин: Ответка Юре? На моей жопе?

Зритель: Ну, как сам решишь.

Прусикин: Ну, я бы не хотел. Если я проиграю в каком-то споре или в новом выпуске каком-нибудь, то да. А так я не планирую пока. Юра очень сильно склонял нас к этому, у нас был случай, когда мы все вместе тусили в Таиланде на каком-то острове, не помню уже, и он такой: «А давайте сделаем новый выпуск, только все сделают друг друга на жопе, это будет так круто!» Мы по-началу такие: «Ну, да, давайте сделаем». Приезжаем, уже пришли на студию, ко мне подходит Эльдар и говорит: «Чувак, зачем нам это всё?» И я такой: «Блин, действительно, зачем нам это всё?» Мы всё отменили, ушли, он на нас так обиделся. Почему-то. Я надеюсь, это никогда не случится, правда. Не хотелось бы.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:

Путешествие из Москвы в Петербург: Правила жизни Weekend впервые прошел в Северной столице