Почему музыка Эминема безнадежно устарела (и в чем причина — в слушателях или в самом рэпере)
В прошлую пятницу Эминем неожиданно, как это заведено у него в последнее время, выпустил свой одиннадцатый студийный альбом Music to Be Murdered By: двадцать треков скоростного речитатива, плевков в сторону всепобеждающей политкорректности, копания в свежих американских ранах (семейное насилие, массовые убийства в общественных местах, общий кризис либеральной политико-экономической идеи) и патентованной эминемовской бравады. На первый взгляд может показаться, что это концептуальная пластинка: название альбома отсылает (точнее, напрямую цитирует) к коллаборации Альфреда Хичкока и композитора Джеффри Александра 1958 года. Концепция, впрочем, ограничивается обложкой и парой сэмплов голоса режиссера на вставных номерах — Эминему, очевидно, не очень нужен и еще меньше интересен Хичкок. Он и сам, так сказать, с усами.
Центральное для альбома шестиминутное произведение Darkness ведет рассказ о расстреле посетителей концерта от первого лица (американская пресса пожала плечами). Выпад в сторону певицы Арианы Гранде, концерт которой лирический герой Эминема собирается разбомбить в другом треке, Unaccomodating (тут американская пресса все-таки взбесилась: издевательства над реальным терактом — это уже не шутки). Сравнения самого себя с серийными убийцами Ричардом Рамиресом (трек Godzilla) и Альбертом Десальво (Little Engine), упоминание в нелестном контексте аятоллы Хомейни (снова Unaccomodating), упоение жестокостью по отношению к женщинам (Marsh) и весь прочий эпатажный хорроркор вызвали реакцию, идеально описываемую выражением «окей, бумер». Или, как говорят в русском молодежном сегменте интернета, «дед забыл выпить таблетки».
Чтобы понять, как до всего этого докатился один из важнейших популярных исполнителей последних двадцати лет, стоит обратиться к истории — благо Маршал Мэтерс III подробно освещает ее на десятке альбомов и для верности показывает в (действительно хорошем) фильме «8 миля». Граничащая с нищетой бедность, беспутная мать-алкоголичка, безуспешные попытки одновременно связать концы с концами и прорваться в единственный социальный лифт Америки, где белым не очень рады до сих пор, — рэп-музыку. Апокриф гласит, что рождественским вечером 1996 года Эминема уволили с работы посудомоем; не на что было купить не только подарок крошечной дочери, но и хоть какой-то еды. В довершение ко всему в его трейлер пробрался наркоман в поисках поживы, ничего не нашел и просто уснул на полу. Выставив его за порог и успокоив дочь, голодный Маршал написал будущий гимн всех молодых, бедных и амбициозных рубежа веков — песню с говорящим названием I Don’t Give a Fuck. Дальнейшее хорошо известно (и подробно показано в четырехсерийном документальном фильме The Defiant Ones, вышедшем пару лет назад на HBO): заслуженный, сокрушительный и всемирный успех; аншлаги на стадионах всего мира; дружба с Доктором Дре и 50 Cent, вражда почти со всеми остальными; десятки миллионов проданных альбомов. Лет десять назад судьба занесла автора этих строк в иорданскую пустыню Вади-Рам; дело происходило среди ночи в бедуинском стойбище. На десятки километров вокруг не было ничего, кроме красного песка, скорпионов и смерти. Но даже там собравшиеся у костра бедуины слушали с телефона последний на тот момент альбом Эминема, Encore.
Десять лет, с конца девяностых до конца нулевых, Эминем прицельно бил в болевые точки американского общества и поп-культуры: культ селебрити (от Stan до Superman), наркомания (от Drug Ballad до Under The Influence), имущественное расслоение (от Rock Bottom до Criminal), дезинтеграция концепции семьи (от Haley’s Song до Kim). Потом случилось долгое затишье, связанное, как позже выяснилось, именно с наркотиками (см. мутные альбомы 2009 и 2010 годов Relapse и Recovery); еще потом, в 2013 году, Эминем окончательно вернулся с по-настоящему великим альбомом The Marshall Mathers LP 2. Стало ясно, что Маршал Мэтерс по-прежнему изрыгает годзилье пламя и ярость (см. особенно треки Berzerk и Rap God) — словно не было предыдущих пятнадцати лет.
Но они были.
В нулевые и десятые изменился не только рэп (об этом чуть ниже), но и формат потребления музыки в целом: классическая система лейблов развалилась на части, а молодым дарованиям перестал быть нужен Доктор Дре, прорыв, тиражи и всемирный успех в общепринятом понимании этого термина. Все это заменил интернет и конкретно Soundcloud, породивший таких чудовищ, как XXXTentacion, Post Malone и бесконечная череда расписных гаденышей с приставкой Lil (Pump, Baby, Yachty, Uzi Vert и мн. др.). Успех перестал быть универсальной категорией, сама концепция музыкальной мегазвезды распалась на дробные нишевые составные части. Музыка как таковая окончательно перестала быть способом доставки критического комментария — этот функционал у нее отобрал твиттер. Слушателю больше не важно, что думает Эминем о пагубной сущности шоу-бизнеса; слушатель кивает головой под квакающий низкочастотный бит и слушает Migos. Которые всегда находятся от Эминема на расстоянии одного клика, годятся ему в сыновья и чьи песни состоят из сочетаний слов «деньги», «трахаться», «скырр скырр» и «пырр пырр».
По трем последним альбомам Эминема, Revival (2017), Kamikaze (2018) и собственно Music to Be Murdered By, очевидны две вещи. Первая: он решил, как сказал другой певец по другому поводу, не прогибаться под изменчивый мир. И вторая: то, что мир изменился, его страшно бесит. Эминем огрызается на критиков (критика, напомним, за последние десять лет успела умереть), провоцирует публику на грани и за гранью фола (провокации, напомним, за последние десять лет стали основной формой взаимодействия власти и общества — нашел чем удивить), выпендривается пулеметной скоростью читки, топает ногами и кричит, что всем еще покажет. При этом по некоторым признакам очевидно: в новый мир ему все же хочется. Так, в отличие от герметичных с точки зрения музыкального продакшена последних альбомов, на Music to Be Murdered By присутствуют приметы нового времени. Неожиданный южный рэгги на треке Farewell, дело рук моднейшего луизианского продюсера Рикки Рэккса. Натуральный соул в исполнении калифорнийского молодого дарования Андерсона Пака на Lock It Up. Наконец, посмертные куплеты безвременно преставившегося Juice WRLD (см. «расписные гаденыши») на Godzilla. Такими темпами альбомов через пять Эминем придет к звуку, считающемуся современным в 2020 году.
Дело, конечно, не (только) в том, что Маршалу Мэтерсу 47 лет, а людям, которых он считает своими слушателями, ни в одной приличной стране не продадут алкоголь без предъявления паспорта. История музыки знает немало случаев, когда исполнители сознательно десятилетиями отказывались меняться, не теряя при этом релевантности и исправно собирая стадионы, — спросите у Мика Джаггера и Стивена Тайлера. Судя по всему, рэп как жанр все еще не имеет адекватной модели взросления и старения своих исполнителей: «Война — дело молодых, лекарство против морщин». Многие давно в земле. Доктор Дре пересчитывает свой миллиард долларов и открывает кампус Универстита Южной Калифорнии имени себя. Джей-Зи тоже пересчитывает свой миллиард и выступает на подпевках у жены. 50 Cent пишет гадости в инстаграме (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации) и продюсирует сериалы. Снуп Догг выпускает кулинарные книги и дует. За всех ровесников и бывших соратников отдувается только Эминем — неудивительно, что он так рвет жилы.
Может быть, так и надо. Продолжать тыкать равнодушных носом в то, о чем нельзя молчать. Биться всем телом о стену, пока она не упадет. Делать то, что умеешь лучше всего, а не то, что нравится малолетним поганцам с цветными волосами. Может быть, это и есть адекватная модель взросления. Не только рэпа, но и вообще.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: