Как разбогатеть на картине с бабушкиного чердака: большой гид по вторичному рынку искусства, похожему на криминальный сериал

Как пополняется вторичный арт-рынок, как богатеют на бабушкином наследстве и велики ли шансы поймать на аукционе недооцененного «старого мастера» — встречайте настоящий арт-детектив о сером рынке многомиллионных произведений искусства, который подготовила для Правила жизни Анастасия Ландер.

В воскресенье 27 октября на дневном аукционе во французском городке Санлис ушла с молотка за €24 миллиона (с учетом комиссий) ранее неизвестная работа мастера раннего Ренессанса Джованни Чимабуэ «Христос осмеянный». Результат аукциона превзошел все ожидания: «Это уникальная, потрясающая и монументальная работа, [...] но такая продажа — просто предел мечтаний», — прокомментировал основатель дома Actéon Доминик Ле Коэн свою невероятную удачу агентству Associated Press. Как икона Чимабуэ попала на вторичный рынок? Она много лет висела над очагом жительницы города Компьень, пока та не решила продать дом и его содержимое. Региональные оценщики сразу поняли, что икона не так проста, как кажется, и немедленно передали ее парижскому антиквару Эрику Тюркену, который сформулировал провенанс редкой доски и помог «Актеону» провести аукцион.

В 2014 году в Тулузе — но не на кухне, а на чердаке — была найдена монументальная работа «Юдифь и Олоферн», которую приписывают Караваджо. Уникальный холст был конфиденциально продан в июне 2019 года за два дня до официального аукциона — по различным источникам, сумма сделки могла составить до €30 миллионов. Знаменитый «Спаситель мира» Леонардо да Винчи тоже некогда был неприметной и запыленной доской в коридоре новоорлеанского дома и поставил рекорд продаж «старого мастера», уйдя катарским принцам за $450 миллионов.

Все эти чудеса арт-рынка поднимают немало вопросов. Например, что это за бабушкины чердаки, на которых можно найти картину старого мастера и в одночасье разбогатеть? Откуда на аукционах всплывают невиданные ранее работы важных художников? И как поймать картину знаменитого мастера до того, как ее распознают опытные дилеры и взвинтят цену?

Какой бывает рынок

Сначала нужно разобраться с терминологией. Арт-рынок бывает первичным и вторичным. Первичный арт-рынок — это продажи напрямую из студий художников и первые появления предмета искусства в галерее, на выставке или ярмарке. Появляясь на первичном рынке, произведение искусства обретает цену, которая, как надеется продавец, будет только расти. Вторичный арт-рынок — это любые повторные появления предмета искусства в продаже, будь то продажа на аукционе, через галерею или дилера. Такие продажи могут быть как публичными, так и приватными. Специфика вторичного рынка искусства в том, что он характеризуется нестабильной ликвидностью и крайне ограниченным предложением. Относительное исключение из этого правила — рынок современного искусства, который пополняется работами ныне живущих художников и который в том числе поэтому в свое время стал привлекателен для высокосостоятельных клиентов, заинтересованных в диверсификации инвестиций.

Если же говорить о рынках «старых мастеров», импрессионистов, модернистов, то предложение в этих сегментах крайне ограниченно, цены крайне высоки, ликвидность очень зависит от личности художника, работы и ее провенанса. Скажем, если в аукционный дом на оценку принесут доселе невиданную работу «старого мастера», в биографии которой будет слепое пятно в промежутке между 1939 и 1946 годами, мало кто возьмет на себя ответственность выставить такую находку на торги — велика вероятность, что это нацистский трофей, что поднимает огромное количество этических вопросов. Чем же пополняется этот рынок, на котором, как мы увидели выше, то и дело случаются рекордные продажи ранее невиданных или считавшихся утраченными предметов искусства?

Правило трех D

У знатоков арт-рынка отскакивает от зубов правило трех D — death, debt, divorce («смерть, долги, развод»). Эти невеселые события человеческой жизни становятся основными причинами появления на аукционах уникальных полотен, уходящих с молотка за баснословные деньги. Безусловно, бывают и иные сценарии — например, дизайнеру Марку Джейкобсу надоела его имеющаяся арт-коллекция, он хочет собрать новую и выставляет 14 и 15 ноября 2019 года на аукцион все свое нью-йоркское собрание работ (интересно, что он скажет, к примеру, своей подруге художнице Элизабет Пейтон, для которой он много позировал, чьи работы он придирчиво собирал и с коллекцией работ которой он планирует хладнокровно расстаться). Но это скорее редкость.

Чаще к оценщикам аукционных домов приходят растерянные новообладатели бабушкиного состояния, за которое требуется заплатить налог и поэтому приходится продать часть коллекции; мстительные бывшие супруги, спешно продающие картину, которую всегда любил муж и всегда ненавидела жена; законные представители почивших звезды, художника или аристократа; обескураженные дельцы, потерявшие слишком много на фондовом рынке. Они несут картины, описи арт-коллекций или обсуждают с оценщиками недавно купленное всё на том же аукционе, выторговывают наилучшие условия продажи, настаивают на снижении комиссий и требуют, чтобы звезда их коллекции оказалась на обложке каталога. Оценщики порядочных домов обязательно изучат работу, посмотрят, входит ли потенциальный хит в каталог-резоне (каталог-резоне — это объяснительный аннотированный каталог всех известных произведений определенного художника. — Правила жизни) художника, нет ли слепых пятен в провенансе, при необходимости привлекут сторонних экспертов. Изученные таким образом работы включаются в торги разной степени значимости (вечерние важнее дневных, современное искусство — всегда абсолютный хит и т. п.), а владельцы грызут ногти, следя за тем, как растут — или не растут — ставки на их сокровища.

Fake or Fortune?

В комнате, отделанной деревянными панелями, стоят двое мужчин в строгих костюмах и белых рубашках. Один из них демонстрирует на виртуальном интерфейсе детали старинной картины — судя по его словам, перед нами может быть не просто «старый мастер», а неизвестная работа Рембрандта. Женщина в красной кожаной куртке взволнованно спрашивает: «То есть эта уникальная работа, выставленная на продажу в Южной Африке, была украдена нацистами?» В комнате повисает тревожная тишина.

Спойлер: это не Рембрандт. На экране — суперуспешное ТВ-шоу Fake or Fortune, «Подделка или богатство», а женщина в красной куртке — звездная журналистка Фиона Брюс. Она ведет шоу о неожиданных — или выдаваемых за такие — арт-находках с 2011 года и на пару с арт-дилером Филипом Молдом рассказывает британцам о том, как делают инфракрасный, радиологический и спектральный анализы картин, зачем считать количество нитей в холсте и как, в конце концов, обнаружить то, что в арт-мире называется термином sleeper.

«Спящее сокровище» — это недооцененная работа важного мастера, которую по каким-то причинам неверно атрибутируют, выставляют на аукцион, и дальше либо некто проницательный получает ее за бесценок, либо несколько дальновидных покупателей торгуются за на первый взгляд непримечательное произведение, взвинчивая его цену до предела. Внезапный рост цены или корректная атрибуция такой работы называется пробуждением — the sleeper awakes, говорит о таких событиях The Economist. Историями о спящих сокровищах полнится рынок, и все мечтают напасть на такое чудо. Поэтому таким успехом пользуется программа Брюс и Молда, а также еще более известное шоу Antiques Roadshow, авторы которого катаются по Великобритании (впоследствии еще и по Канаде и Штатам) с конца 1970-х годов, разглядывая старые сундуки, этажерки, камеи и консоли в поисках уникальных недооцененных объектов.

Большинство барахольщиков уходит ни с чем, но некоторым улыбается удача: поиск таких произведений искусства и объектов — любимое занятие многих дилеров и просто коллекционеров. Филип Молд, соведущий Фионы Брюс, начал карьеру дилера как раз с удачной покупки: в 25 лет он за бесценок купил считавшийся утерянным портрет знатного вельможи XVII века и сделал охоту за «спящими сокровищами» делом жизни. Мой коллега по институту Sotheby’s Institute of Art, молодой британец аристократических кровей, по выходным мотается по региональным аукционам, у которых зачастую даже нет сайта, и покупает за сотню фунтов чиппендейловские кресла да обеденные столы в свою холостяцкую лондонскую квартирку — мечтая, само собой, напасть на закопченного Тернера или Гейнсборо.

Как получается, что шедевры пылятся в чуланах и на чердаках?

Все вышеописанное звучит порой как сюжет бульварного романа, однако истории с закопченными Чимабуэ случаются регулярно. Буквально на прошлой неделе на аукционе Christie’s два коллекционера бились насмерть за портрет Рембрандта, который, по мнению некоторых экспертов, может быть и автопортретом великого голландца. Выставленный с эстимейтом $15 000–20 000 лот в итоге ушел за $675 000. Причина? Коллекционеры склонны были видеть в картине руку Рембрандта и торговались до последнего. Купивший работу аноним наверняка надеется на лучшее, несмотря на мутноватый провенанс работы: картину продавал флоридский музей искусства Басс. Его основатели передали музею портрет Рембрандта в 1964 году, и это единственная информация об истории произведения — сегодня мы не знаем, где и как его купили супруги Басс. На картине нет подписи, и, по комментариям специалистов, она сильно зареставрирована, поэтому происхождение, истинное состояние и качество работы еще предстоит уточнять по итогам реставрации. Однако эксперты считают, что, даже если надежда покупателя не оправдается, цена, по которой ушло изображение Рембрандта, разумна и для работы авторства Исаака де Йодервиля, ученика великого мастера, — именно ему приписывает работу эксперт по голландскому золотому веку, дилер Ян Сикс.

ПО КАКИМ ЖЕ ПРИЧИНАМ ЦЕННЫЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ ИСКУССТВА МОГУТ ПЫЛИТЬСЯ В ЗАБЫТЬИ?

Как говорилось выше, чаще всего виноваты плохое архивирование и каталогизация. Наследства — описи имущества, права наследования, нотариальные заверения этих прав — часто оформляются кое-как (если вообще оформляются), а старые картины в них могут и вовсе не вносить, если происхождение работы неизвестно семье. Если же говорить о самих художниках, то не все они отличаются педантичностью и умением правильно и системно вести собственные архивы — после их кончины сложно бывает разобрать и грамотно каталогизировать наследие. Для таких целей зачастую и создаются фонды имени того или иного художника или комитеты, посвященные работе с наследием.

Небрежные хранение и реставрация:вспомним сильно «записанного» «Спасителя мира» — лик Христа многие века был почти неузнаваем из-за дописанных усов и бороды. Кроме того, аукционные дома, принимающие работы на торги, не слишком сильно вкладываются в реставрацию: это большие расходы даже в случае с не слишком ценными работами и организаторам аукционов намного выгоднее, если их понесет покупатель.

Развитие технологий и дополнительные исследования могут менять или уточнять атрибуцию работы. Так, в 2013 году группа испанских исследователей довершила атрибуцию работы «Жертвоприношение Весте», приписываемой Франсиско Гойе. С помощью свежеизобретенного терагерцевого спектроскопического исследования полотна под слоями краски удалось найти карандашную подпись живописца — и все сомнения относительно авторства окончательно исчезли.

Как найти и разбудить «спящее сокровище»?

13 ноября в британском Уилтшире на аукционе появится уникальная коллекция ренессансных ювелирных украшений. Ее нашли в морозилке старого холодильника, рядом с оковалками закаменевшего мяса — владелица скончалась, и сокровище нашли исполнители завещания. И кто, начитавшись о подобных казусах, не хотел бы поехать в гости к родственникам в деревню и на пахнущем яблоками и пылью чердаке случайно наткнуться на потемневшую от времени редкую икону, миниатюру Боровиковского или сундук с редкими монетами? Кому не улыбается перспектива с замиранием сердца следить, как на торгах случайная находка все растет и растет в цене, добираясь до сотен тысяч евро? Вот как можно повысить свои шансы на внезапное обогащение.

Не лениться ездить по регионам:в 2014 году в Нижегородской области нашли сундук Louis Vuitton — под покрывалом в бабушкином доме.

1

Если нет сил или ресурса на поездки и длинные прогулки, изучайте сайты небольших аукционов: вот, например, список региональных британских аукционных домов.

2

Однако, какой бы путь вы ни избрали, придется стать экспертом или хоть немного начать разбираться в том, что вы хотите найти, будь то картины классических мастеров, старинная мебель или редкие марки. Если вам по нраву «старые мастера» и антиквариат, начать можно с подписки на Antiques Trade Gazette — тут и обзоры грядущих интересных аукционов, и материалы специалистов рынка.

3

Все игроки рынка — от телевизионного дилера Филипа Молда до специалиста по провенансу и директора программ Института Сотбис Гарета Флетчера — в один голос рекомендуют начинать осмотр потенциальной крутой находки с изучения ее провенанса. Именно в этой длинной — или, наоборот, короткой — рыночной биографии произведения искусства могут крыться как загадки, так и ответы на любые вопросы. Кстати, бывают случаи, когда слишком безупречный провенанс в сочетании с великолепным и не вызывающим сомнений состоянием работы наводит экспертов на мысль, что перед ними отлично выполненная подделка. Поэтому в погоне за редкой работой надо помнить, что чем лучше развиваются технологии, тем круче работают мошенники. Но и они ошибаются — как, например, в случае с несколькими подделками под Родченко и Эль Лисицкого. Пигмент фталоцианиновый синий, использованный в сомнительных работах, стал производиться позже, чем картины предположительно были написаны, — и этот факт дал почву для выдвижения обвинительного приговора двум немецким галеристам.

4

Большинство рассуждений о феноменах арт-рынка заканчивается уже ставшим аксиомой утверждением, что арт-рынок — это предельно серая зона. Он плохо отрегулирован, в нем много субъективности и еще больше эмоций. В нем люди расстаются с миллионами, не заботясь о контрактах и договорах, в нем уникальные полотна служат то залогом для партий наркоты и оружия, то подставкой для чьей-то засаленной сковородки. Искусство по сути своей не утилитарно, и его иллюзорный мир ближе всего к чудесному, сакральному, волшебному. Поэтому именно в этом мире так часто случаются чудеса, поэтому их с замиранием сердца ждут, а иногда и пытаются приблизить.