Время Азии в Голливуде: почему «Прощание» Лулу Ванг может стать азиатской «Черной Пантерой»
Молодая китаянка Билли, чья семья переехала в Америку, когда ей было всего 6 лет, узнает сразу две страшные новости. Первая — ее любимая бабушка, оставшаяся в Китае, больна раком и, скорее всего, очень скоро умрет. Вторая — старушка понятия не имеет о своем диагнозе: родственники договорились подделывать заключения врачей, а сама она думает, что идет на поправку. Тем не менее сыновья женщины решили собрать всю огромную семью вместе. И для этого даже придуман повод: фиктивная свадьба внука на японской подружке. Такие праздники в Китае отмечают с особым размахом — будут сотни гостей и караоке (ради бабушки семья готова пойти до конца). Билли, дела у которой в Америке идут неважно (нам мельком показывают, что начинающей писательнице отказали в гранте), вместе с папой и мамой отправляется на малую родину. И замечает, что Китай сильно изменился, а вот ее детские чувства к бабушке — ни на йоту.
Премьера «Прощания» состоялась в январе на «Сандэнсе», и с тех пор — несмотря на еще полдюжины важных фестивалей — фильм входит в пятерку фаворитов букмекеров сайта GoldDerby в «предоскаровской» гонке. Права на его прокат (по слухам, обойдя Netflix) купила компания А24 — крупнейший независимый дистрибьютор, который стоит за большинством полюбившихся вам в последние годы американских инди-картин. Летом «Прощание» показывали в Америке в нескольких кинотеатрах — посещаемость сеансов (точнее, наработка на копию — среднее количество зрителей на каждом сеансе) была больше, чем у финальной части «Мстителей». При этом показатель почти не падал по мере расширения проката, что говорит о высоком качестве фильма, доброжелательности зрителей и существовании в Штатах аудитории, которую до этого почти не замечал кинобизнес. Большую часть фильма герои проводят в Китае и говорят на китайском, но это американский продакшен, и поэтому ленту невозможно представить, например, в одном лонг-листе с «Дылдой» и другими претендентами на звание лучшего фильма на иностранном языке. Участие же «Прощания» в любой другой номинации на «Оскар» станет сенсацией — и симптомом важных перемен в Голливуде.
Главную роль в «Прощании» играет певица Аквафина (Awkwafina). Ей, несмотря на малый опыт в кино (из заметных работ — «Восемь подруг Оушена», «Райские холмы» и"Безумно богатые азиаты»), удается невероятное — зачаровать зрителя не действием, а бездействием. Книги о драматургии учат, что главный герой должен преодолевать себя, бороться и принимать решения, потому что иначе за ним будет просто неинтересно следить. Но в случае Билли бездействовать (то есть не говорить бабушке, что она больна, — хотя Билли возмущена обманом и хочет раскрыть правду) — и есть действовать: каждую секунду своего экранного существования она борется с собственными принципами и чувствами. Молчаливая, погруженная в себя и обладающая очень пластичным лицом, Аквафина справляется с этой сложной задачей — показать статику в динамике — очень точно. И становится тем хрупким и отважным героем, с которым будут отождествлять себя зрители всех полов, возрастов и рас; лишь бы у этих зрителей была семья.
А режиссер Лулу Ванг, которая наверняка понимала медлительность своего сценария (во многом, к слову, автобиографического), находит способы обострить конфликт. В самом начале фильма с помощью тонких штрихов (разговора о часовых поясах и трансконтинентального авиаперелета) задается система координат истории — преодоление времени и расстояний. Время символизирует еще и разница в возрасте жизни трех поколений, собравшихся за одним столом. А пространство и сама среда вокруг определяют характеры и логику поведения героев. И здесь на помощь приходят уже оператор и костюмер.
Пример типичного кадра из «Прощания»: экран поделен на четыре прямоугольника; в нижнем левом прямоугольнике сидит в цветастой оранжево-красной рубашке отец героини. Над ним — обои абсолютно тех же цветов, что и его рубашка. В правом верхнем углу — местные девушки из массажного салона в одинаковых синих футболках. Под ними — голубоватый зеркальный пол. Единственный чужак в этом пространстве — сама героиня. Существование девушек справа гармонично. А вот в отце слева закипает ярость — и на семейном ужине он осторожно даст ей выход, заявив, что он теперь американец. При этом есть в «Прощании» и визуальные шифры, которые разгадать невозможно. Вот, например, обнаженная девушка в больнице. На спине — круги от лечения банками. Но видим мы эту спину через стекло, украшенное узорами-ромбами. Что это — послание, понятное только китайцам? Здорово, когда фильмы заставляют лезть в словари — даже если те не дадут ответа.
Таких деталей, незаметно увлекающих зрителя, в «Прощании» очень много, но по-настоящему захватывающим фильм делает его ключевой моральный вопрос, а комфортным, несмотря на страшную тему, — юмор. Ирония заключается в том, что экзотическая лента на наших глазах превращается в универсальную: все семьи по всему миру похожи друг на друга и причитания китайской бабушки легко могли бы быть причитаниями бабушки русской. «Какая же ты тощая, ай-ай-ай»; «Все-то эти японцы делают лучше, чем мы»; «Такой красивый молодой человек, да еще и врач — и не женат»; «А теперь встань и скажи тост». «Прощание» напоминает и недавний хит «Гив ми либерти» (там хоронили русско-белорусско-еврейскую бабушку в Америке; здесь безуспешно хоронят бодрую китаянку), и даже «Горько!» (из-за дикости лжи, которая лежит в основе свадьбы). Это на удивление остроумный и веселый (хоть и тихий и якобы не уверенный в себе) фильм. А еще он очень мелодичен и тогда, когда включает классическую музыку, и тогда, когда дает пьяным героям выговориться в караоке.
Ключевой вопрос «Прощания» — можно ли врать близким ради их блага? — внезапно вступает в конфликт со сквозным сюжетом всех фестивалей этого года. И Берлин, и Канны, и Венеция, и Торонто в текущем сезоне вставали на сторону правды в мире, где ее все легче дискредитировать неправдой или постправдой. Венеция даже открывалась японско-европейской «Истиной», в которой минутная искренность разрушала три поколения одной семьи. Американо-китайское «Прощание», напротив, помогает трем поколениям обрести гармонию, потому что не спешит произносить правду. В первой же сцене фильма внучка и бабушка, разговаривая по телефону, обманут друг друга, чтобы избавить от переживаний. Каждый следующий герой будет появляться в кадре с такой же невинной ложью. К финалу каскад обманов станет таким, что в медитативной истории даже появится саспенс: зритель будет ждать срыва от каждого из участников грандиозной лжи. Например, от склонного к выпивке фальшивого жениха, который то и дело плачет, оказавшись рядом с бабулей.
Со всеми этими достоинствами пару месяцев спустя придется иметь дело Киноакадемии США, а прямо сейчас важно зафиксировать другое: голливудский бизнес, построенный на проверке гипотез, благодаря «Прощанию» узнал о новом Клондайке. Настоящие революции в американском кинопроизводстве начинаются не с гражданского активизма и не с режиссерской воли, а с деловых возможностей. Успех одной-единственной «Черной Пантеры», доказавшей, что фильм с афроамериканским актерским ансамблем может сорвать банк и в Америке, и за двумя океанами, значит для афроамериканского кино не меньше, чем тридцать лет последовательных трудов Спайка Ли. Реакция зрителей на короткую сцену в «Мстителях» (ту, где в кадре одновременно появляются, чтобы броситься в бой, все женщины этой киновселенной) и миллиардные сборы «Капитана Марвел» стали предпосылкой к созданию отдельного фильма про супергероинь. Гражданский пафос и настойчивость талантов важны, но настоящие перемены в Голливуде начинаются лишь тогда, когда до них дозревает рынок.
Одновременно с выходом «Прощания» стало ясно, что рынок дозрел до американской «азиатской волны». И если раньше проекты вроде бекмамбетовского «Поиска» (его герои — семья американских корейцев) или «Безумно богатых азиатов» казались разовой пробой почвы, то теперь все понимают: экономическая гипотеза проверена, пора завоевывать голодный рынок. И вот уже второй сезон сериала «Террор» делает героями американских японцев, сто тысяч из которых в 1941 году оказались в концентрационных лагерях на территории Калифорнии, потому что после атаки на Перл-Харбор каждый из них казался соотечественникам потенциальным врагом народа. И вот уже Disney зовет всю ту же Аквафину в мультфильм «Рая и последний дракон» — историю на миллиард про путешествие девочки-азиатки по восточным царствам. Аквафина озвучит в ней грозного дракона, который на деле окажется мягким и трогательным существом. То же самое можно сказать и про нынешнее восприятие Азии Голливудом. Дракон не так страшен и открыт к диалогу. Если, конечно, это не дракон из российского фильма «Тайна печати дракона».
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: