«Невероятное» — оглушительный мини-сериал Netflix о сексуальном насилии
Первое, что услышит Мари Адлер наутро после своего изнасилования, — упрек от приемной матери Джудит, что у Мари даже чая дома нет. Позже Джудит придет в полицейский участок и скажет детективу, что ему «необходимо знать весь контекст». А он, по версии Джудит, в том, что Мари свойственно было раньше привлекать к себе внимание эксцентричными выходками и что, когда Мари рассказывала о пережитом, делала она это как-то странно, отстраненно, без эмоций. И это совсем не совпадало с опытом самой Джудит, тоже когда-то ставшей жертвой сексуального насилия (и тут нет какого-то удивительного совпадения; по разным данным, каждая третья или каждая пятая женщина в мире оказывается в такой ситуации хотя бы раз в жизни).
«Я не говорю, что она врет, но говорю, что вам стоит знать контекст», — повторяет Джудит. Но был и другой контекст. Мари выросла сиротой, все детство ее швыряло из одной приемной семьи в другую. Она говорила, что ей знакомо было в прошлом и физическое, и сексуальное насилие, но в подробности не вдавалась; у остальных хватало ума и такта о них не расспрашивать. Джудит стала последней по счету мачехой для Мари, и — как и большинство людей в жизни девочки — не совсем по своей воле. Зарегистрировавшись в программе, Джудит ждала, что ей достанется младенец, а на пороге оказалась уже почти взрослая девочка-подросток. Неудивительно, что отношения у них как-то не сложились.
Этого контекста детективы не знали, поэтому слов Джудит им хватило, чтобы начать сомневаться. На следующем допросе на Мари чуть-чуть надавили, а она, привыкшая к тому, что людям в целом доверять не стоит, и желавшая просто избавиться уже от этого кошмара, на все согласилась: да, я придумала, отстаньте. Лучше, впрочем, не стало, о «придуманном» изнасиловании узнал весь город, от Мари отвернулись друзья, она потеряла работу, и ей пришлось заплатить 500 долларов штрафа за ложный вызов.
Для насильника же, который проник к Мари в дом, связал и несколько часов истязал, попутно снимая все на камеру, этот эпизод, случившийся в 2008 году, стал первым в длинной череде преступлений — не поймали сразу, не поймают и потом, подумал он тогда. Даже о самом существовании серийного насильника полиция не знала целых три года, пока в 2011 году два других связанных с ним дела не объединили двух женщин-детективов Грейс Расмуссен (Тони Коллетт) и Карен Дювал (Мерритт Уивер).
Оригинальное название Unbelievable верно переведено у нас как «Невероятное», но тут важно и другое значение слова — как восклицания, и это скорее даже не «невероятно!», а «возмутительно!». Не в том смысле, что сериал снят как-то так, чтобы нарочно играть на чувствах и выдавливать сильные эмоции; напротив, режиссеры (среди которых автор «Детки в порядке» Лиза Холоденко) своей подачей только подчеркивают обыденность происходящего. Возмутительное наполняет каждую минуту сериала; настолько, что затирается: здесь все так повседневно, так обычно, так неисключительно — и вот это самое возмутительное и невероятное.
И конечно, самая горькая ирония названия сериала в том, что это совершенно реальная история. «Невероятное» максимально точно ее пересказывает, меняя по ходу только имена героев и совсем мелкие детали, не имеющие особого значения.
Перенеся эту историю на экран, создатели (среди которых сценаристка «Эрин Брокович» Сюзанна Грант и писатель Майкл Шейбон, обладатель Пулитцеровский премии) затронули с десяток тем, но главная тут, пожалуй, мысль о возвращении голоса жертвам и лишении его насильников.
Культура произведений про маньяков как-то внезапно сложилась так, что серийные убийцы стали главными героями и творцами, а их жертвы — расходными материалами. Как и недавний второй сезон «Охотника за разумом», «Невероятное» пытается исправить это — не заострять внимание на «произведениях» и не превращать насилие в порнографию. Преступления насильника практически не показаны прямо, это короткие вспышки в воспоминаниях жертв с минимальной визуальной детализацией, но с максимальной эмпатией к тем страданиям, которые им пришлось испытать. А жертвы тут не просто эпизодические персонажи, которым положено немного пострадать на камеру, — они полноценные личности с полноценными и хорошо показанными жизнями, которые после столкновения с маньяком никогда не будут прежними.
Конечно же, «Невероятное» не может не затронуть и тему культуры насилия и культуры, в которой вообще в принципе кто-то может предположить, что женщина способна придумать свое изнасилование, просто чтобы привлечь к себе внимание. По тому, как развивается история Мари Адлер, хорошо видно, почему жертвы не хотят идти в полицию или не подают заявлений. Весь первый эпизод зрителя вместе с Мари протаскивают через все те же унижения, через которые приходится проходить жертвам: пересказать всё трем разным полицейским от начала до конца, пройти медосвидетельствование, сидеть в тех же комнатах, где допрашивают преступников, и проходить такие же допросы, которые проходят преступники, — и все это сразу после одной из самых страшных травм, которая в принципе может случиться.
Этот момент, кстати, делает американскую повестку в сериале близкой к российской. Пусть к #MeToo у нас до сих пор относятся скептически, а к тенденции давать слово жертвам и вовсе, скорее, враждебно, зато недоверие к полиции — это всюду общее. История насильника из штата Вашингтон во многом напоминает, например, историю хакасского маньяка, о которой совсем недавно рассказывало издание «Холод». В 2013 году молодая девушка смогла сбежать от преследовавшего ее таксиста, подала на него заявление, следователи ее высмеяли и вынудили заявление забрать, таксист потом еще несколько лет насиловал женщин и четырех убил.
В обоих случаях долгое нахождение преступника на свободе — результат целого комплекса системных ошибок, трагического сочетания множества факторов, и «Невероятное» показывает, как именно это получается и как в одном частном случае удалось этот клубок распутать. И то, что этот случай пока исключительный и невероятный, — это скорее возмутительно. Впрочем, еще одно явное достоинство сериала в том, что он не показывает ни на кого пальцем, не пытается заклеймить и не похож на беспомощный крик. Даже одному из детективов, не поверивших изначально Адлер, тут оказано чуть больше сочувствия, чем он заслуживает. И что очень редко для высказываний на такую тему, ответов в сериале почти столько же, сколько вопросов, — и меняться он предлагает не какой-то эфемерной системе, а вполне конкретным частям ее механизма. Ну и нам всем тоже, без нас никак.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: