Услышь его рев: ремейк «Короля Льва» вышел очень вовремя. Объясняем почему

А фотореалистичная графика вовсе не превратила «Короля Льва» в scripted reality от National Geographic, как бы мы ни шутили на этот счет. Благодаря мифологической структуре сюжета и музыкальным симфониям изображение на экране здесь воспринимается не как скучная документальная съемка, а как театральные декорации для эпических страстей. Если спросить современных детей, то они скажут, что эта саванна куда красивее, чем та, которую аниматоры Disney нарисовали 25 лет назад. Но рецензии (как правило) пишут не дети — отсюда и рейтинги на «Гнилых томатах».

А опасения, связанные с тем, что новый «Король Лев» окажется менее эмоциональным, подтвердились лишь частично. Исследователь Анри Бергсон, систематизируя комические приемы в своем эссе «Смех», предупреждал, что юмор работает лишь тогда, когда он напоминает человеку о его природе. Поэтому в скетчах с животными, которые мы так любим смотреть на ютьюбе или в мультфильмах, всегда присутствует антропоморфизм: кот должен быть в сапогах, а Медведь — возиться с Машей, как затерроризированный ребенком родитель. В Disney c этим правилом знакомы лучше, чем где бы то ни было, поэтому аниматоры студии стараются превращать животных в людей и наоборот. Например, в «Робин Гуде» 1973 года английский разбойник был рыжим лисом.

«Король Лев» 1994 года — один из немногих мультфильмов (кроме него на ум приходит разве что «Бэмби»), где животные сознательно изображены неантропоморфными. Проще говоря, они передвигаются на четырех лапах — и, чтобы их нарисовать, аниматорам приходилось ездить в Кению, бродить по зоопаркам и даже выписывать настоящих зверей в свою студию. И в то же время у героев классического мультфильма был очень широкий спектр эмоций и полноценная человеческая мимика. В новом «Короле Льве» гримас стало на порядок меньше, маленькую Налу не всегда отличишь от маленького Симбы, а взрослую Налу — от Сараби. Но большую часть шуток и харизмы героев все же удалось сохранить. А то, что мультфильм стал чуть менее смешным, позволило подчеркнуть его театральное благородство — ценность, которую не замечаешь, будучи ребенком.

В «Короле Льве», вообще говоря, есть звериная серьезность. Кто-нибудь замечал 25 лет назад, что конфликт Шрама и Муфасы — это выбор между социал-дарвинизмом (средой, в которой побеждает сильнейший) и гуманизмом? Что Симба бежит не только от обвинений в убийстве отца, но и от пресловутого круговорота жизни, который завораживал его лишь тогда, когда маячил в отдаленной перспективе? Что «акуна матата» — это девиз для уже заметных в девяностые кидалтов и только-только родившихся миллениалов, а естественный порядок вещей на земле, вообще говоря, патриархален? И что хаотичной свободной воле авторы «Короля Льва» предпочитают гармонию предначертанного? Родился антилопой — будь добр убегать. Благодаря этим мыслям — и ностальгическим нотам, с которыми умеют работать не только Ханс Циммер и Элтон Джон, но и новый музыкальный продюсер Фаррелл Уильямс, — в саванну «Короля Льва» точно стоит вернуться еще раз. А если возвращение покажется слишком грустным, всегда можно пересмотреть оригинальный мультфильм. Например, на готовящемся к запуску онлайн-сервисе Disney+, который собирается воевать с Netflix.

Для перезапуска «Короля Льва» в 2019 году существует миллион очевидных и неочевидных причин. Во-первых, действительно важно рассказывать классические истории заново для каждого поколения детей. Можно притворяться каким угодно киноманом, но если бы не «Нечто» Джона Карпентера (1982), мы бы не узнали об ужастике «Нечто» 1951 года. Современных детей классическая анимация Disney просто не зацепит. Кстати, средняя американка сегодня рожает ребенка в 26,6 года (в семидесятые годы она родила бы в 21,4), так что интервал в четверть века между оригиналами и ремейками «Красавицы и чудовища», «Аладдина» и «Короля Льва» очень прагматичен. Если вы американцы и все в жизни делаете правильно, то ваши дети увидят эти истории в том же возрасте, что и вы.

Во-вторых, гипотеза о том, что люди скучают по «Королю Льву», проверялась уже не раз и не два. В Рождество 2002 года мультфильм был перезапущен в IMAX и заработал приличные 15 миллионов долларов. В 2011–2012 годах с невероятным размахом прошел прокат 3D-версии, которая собрала 94 миллиона долларов в Америке и 83 за пределами страны. А в 2016 году — как раз когда было окончательно принято решение о «пересъемках» «Короля Льва» — почти миллиард добыла «Книга джунглей». Ее режиссером тоже стал Джон Фавро — добряк, весельчак и семьянин, снимающий удивительные фильмы не только для Marvel и Disney, но и для себя самого — взять хотя бы «Повара на колесах». При этом доходы Disney, разумеется, не ограничиваются только продажами билетов в кино. В 1994 году «Король Лев» заработал миллиард только на мерчандайзинге, для которого совместно с крупнейшими брендами было разработано 196 продуктов.

Кстати, и тогда масштабные инвестиции стали результатом осторожной проверки гипотез. Вместо трейлера еще недоделанного «Короля Льва» в кинотеатрах в ноябре 1993 года просто-напросто крутили первые несколько минут мультфильма — сцену коронации Симбы под песню Circle of Life. И она так понравилась зрителям, что аниматоры запаниковали, что не смогут сделать остальной материал столь же хорошим. А маркетологи резко превратили «Короля Льва» из «филлера» (посредственного мультика, который выпускают в перерыве между студийными хитами) во флагманский релиз. В итоге он заработал 766 миллионов долларов, став самой кассовой премьерой года. Причем тогда «Король Лев» оказался там же, где в эти дни находятся «Мстители: Финал», — на второй строчке в списке рекордсменов по сборам всех времен и народов без учета инфляции. Выше был только «Парк юрского периода». Наконец, еще одна пока не очевидная для всех причина перевыпуска мультфильмов Disney — это возможность превратить их во франшизы. Раньше продолжения «Короля Льва» и «Аладдина» выходили прямиком на VHS-кассетах. Недавно, кстати, появилась новость, что у нового «Аладдина» будет полноценный кинотеатральный сиквел — как у таких «ремейков», как «Малефисента» и «Алиса в Стране чудес».

В-третьих, свежая версия мультфильма позволяет правильно расставить ударения в спорных словах — в соответствии с изменившимися речевыми нормами. Проще говоря — сделать материал современнее и корректнее. В отличие от «Аладдина», в «Короле Льве» уже в 1994 году был полный порядок с самодостаточными и решительными женскими персонажами: Сараби сопротивлялась Шраму, а инициатором спасения прайда и саванны становилась своевольная Нала. Новый «Король Лев» лишь незначительно добавляет этим сюжетным линиям объем, но тут же превращается в поучительный мультик не только для мальчишек, но и для девчонок.

При этом из него пропадают три момента, за которые предыдущую версию критиковали. Гиены больше не маршируют перед Шрамом, как солдаты вермахта перед фюрером. Казавшиеся кому-то фашистскими разговоры о том, что у каждого свое место в пищевой цепи, смягчены. А отношения Симбы и Налы стали целомудреннее — чай, перед нами не выпуск Animal Planet.

А еще почти все роли в мультфильме про Африку теперь озвучивают темнокожие актеры. Воображать, каким должен быть «Король Лев», еще в 1988 году во время авиаперелета с коллегами начал Джеффри Катценберг, тогдашний глава Disney. Катценберг — культовая фигура: либерал, сочетающий в себе идеализм и прагматизм. Это он первым догадался, что ренессанс американской анимации невозможен без синергии с другими культурами, и, уже работая в DreamWorks, основал целую студию в Китае. Циники скажут, что сделка с Поднебесной прошла так гладко, потому что Катценбергу помогли в администрации Барака Обамы, для кампаний которого медиамагнат всегда собирал немалые деньги. Так или иначе, Катценберг был идеологом мультикультурализма в анимации — кинобизнесе, выстроенном на мифологии белой Европы. В 2019 году у индустрии накопилось достаточно доказательств, что смотреть на вещи шире и быть либералом не только правильно с точки зрения этики, но и выгодно с точки зрения бизнеса. Чего стоит хотя бы успех «Черной пантеры», в который мало кто верил. Поэтому в «Короле Льве» поют и играют Дональд Гловер (Симба) и Бейонсе (Нала). Роль Муфасы вновь исполняет Джеймс Эрл Джонс — голос Дарта Вейдера, другого культового отца из американской поп-культуры. А новым Шрамом стал британец Чиветел Эджиофор.

И то, что он родом из Англии, интересно и важно: первого Шрама тоже сыграл, заменив Малькольма Макдауэлла, Джереми Айронс. Разница между британским и американским английским — один из нюансов, отличающий Шрама от Муфасы и подчеркивающий основной конфликт фильма — семейный. Несмотря на частые сравнения с «Гамлетом», «Король Лев» далеко не всегда кипел шекспировскими страстями. В первые четыре года работы над проектом Шрам и Муфаса не были родственниками, а первый и вовсе командовал армией бабуинов. И лишь когда новые сценаристы в 1992 году догадались сделать их братьями, сюжет стал напоминать о Шекспире. А в 2019 году линия семейного раскола стала гораздо актуальнее, чем раньше. Ее исследуют и каннские «Паразиты», и телевизионная «Игра престолов», и фантастические «Звездные войны», и увлеченные гражданскими войнами «Мстители». Так что новый «Король Лев» поднимается на скалу, чтобы напомнить о своих семейных ценностях, в самый подходящий момент.

Услышь его рев.