Дважды в одну воду: как новый сезон «Большой маленькой лжи» пытается повторить успех первого
Возвращаться в курортный прибрежный городок, в котором когда-то неплохо провел время, — не просто плохая идея, а чемпион из тех плохих идей, которые люди слишком часто претворяют в жизнь. Цвета оказываются не такими яркими, какими запомнились, облупившаяся краска становится заметней; набор развлечений, который когда-то казался таким разнообразным, как выясняется, ограничивался ровно тем, что уже удалось тогда попробовать. С одной стороны, ничего нового, с другой — щемящее ощущение тоски по тому, что в этих декорациях уже происходило и было таким ярким и свежим. В одну воду, в общем, дважды не зайти.
Первые впечатления от возвращения в прибрежный калифорнийский Монтерей очень похожи на этот опыт. Пусть этот городок и не курортный, но два года назад зрители HBO нашли там много свежих впечатлений. «Большая маленькая ложь» была потрясающе рисковым и уникальным проектом; все в ней — режиссер, сценарий, актерский состав, музыка — было новым и необычным для HBO. Когда год спустя тот же Жан-Марк Валле экранизировал книгу другой известной писательницы и тоже с актрисой из оскаровского пула в главной роли (речь, конечно, об «Острых предметах», снятых по роману Гиллиан Флинн) — тогда уже вместо блестящей новизны начала проглядываться схема. И чисто по своей заявке второй сезон «Большой маленькой лжи» с королевой оскаровского пула Мерил Стрип видится чем-то совсем просчитанным. Особенно учитывая, что изначальная история в целом так себе материал для сиквела, не из того она сделана.
И действительно, поначалу все это выглядит отчаянной попыткой зайти в ту же воду. Но чем дальше, тем больше видно, что создатели сериала и сами понимают, что повторить ничего не удастся, — и потому позволяют рушиться ощущению роскоши прибрежного Монтерея чуть ли не в прямом смысле.
Но обо всем по порядку. В первом сезоне мы познакомились с Мадлен (Риз Уизерспун), Селестой (Николь Кидман), Ренатой (Лора Дерн) и Джейн (Шейлин Вудли), молодыми мамами с типичными проблемами среднего класса. Большой маленькой ложью был брак Селесты: ее муж Перри (Александр Скарсгард) регулярно бил жену, но, как и многие жертвы домашнего насилия, она не могла найти сил уйти и винила во всем исключительно себя. Эта коррозия в самом сердце самой очаровательной пары Монтерея понемногу сжирала всю идиллию городка, пока в финале не выяснилось, что Перри — еще и тот самый человек, который несколько лет назад изнасиловал Джейн. Когда Селеста нашла в себе силы сказать мужу, что от него уходит, тот ответил вспышкой агрессии, а находившаяся рядом общая подруга Бонни (Зои Кравиц) Перри толкнула — и тот скатился с лестницы насмерть.
В новом сезоне мы ту же компанию встречаем снова всего пару месяцев после инцидента. Сразу становится понятно, что название сериалу уже не очень подходит: ложь тут уже есть и большая, и маленькая, и средняя, и в избыточном количестве. Подруги решили на всякий случай прикрыть Бонни и сказали полиции, что Перри споткнулся сам. Для самой Бонни такой груз на душе оказался слишком тяжелым — она в депрессии и все норовит сознаться. Селеста все еще говорит лишь шепотом и так и не может окончательно признать, что ее уже бывший муж был насильником. Мадлен все такая же пропащая душа, которой не то что энергию девать некуда, ей скорее хотелось бы понять, что это вообще за энергия ее беспокоит. Джейн заново переживает давешнее изнасилование, от которого она толком так и не оправилась, и пытается понять, как и что рассказывать об отце ее сыну. А тут еще в город приезжает мама Перри (Мерил Стрип) и пытается выяснить, что же произошло на самом деле.
Мэри Поппинс и Оле Лукойе, в принципе, очень похожи, разница лишь в перспективе — такие мысли приходят в голову, когда наблюдаешь за персонажем Мерил Стрип. К тому, что актриса способна на многое, мы давно уже привыкли, но в «Большой маленькой лжи» почему-то так сложилось, что все здесь прыгают выше головы — и Мерил Стрип не стала исключением. Ее Мари-Луиза действительно напоминает одновременно и Мэри Поппинс, и Оле Лукойе: с одной стороны это идеальная, ухоженная строгая мама, которая всегда прямо говорит, что у нее на уме; с другой — ровно эти же качества создают зловещее впечатление и заставляют подозревать, что не зря именно у такой мамы вырос сын-насильник.
Первый сезон часто напоминал родительский чат в WhatsApp: тут тоже людей связывала исключительно школа, в которой оказались их дети, и тут тоже необходимость подобной коммуникации пробуждала в людях худшее. Новые эпизоды — тот же чат, но в котором все совсем перестали себя сдерживать. Вместо накапливаемого от серии к серии напряжения здесь происходит регулярный его сброс, но облегчения не происходит, только сильнее все разгоняется.
Это, в частности, обусловлено и сменой режиссера — вместо Жан-Марка Валле, мастера саспенса, здесь работает Андреа Арнольд («Аквариум» и «Американская милашка»), которая умеет строить ощущение того, что происходящее в кадре — это не что-то, что запечатлено камерой давно, а то, что происходит здесь и сейчас, разворачивается у тебя перед глазами. Забавно, что в первом эпизоде работа Арнольд почти незаметна и вместо того, чтобы резко сменить тон, она сначала вторит стилю Валле и выходит из него постепенно. Постепенно включается ручная камера, постепенно нервный, рваный монтаж Валле меняется на долгие планы, вырывающие зрителя из позиции стороннего наблюдателя и будто бы даже делающие его соучастником.
Арнольд более-менее удается вернуть «Большой маленькой лжи» ощущение свежести. Если возвращаться к аналогии с курортным городком — это как если ты туда снова приехал, а там половину перестроили, краску всю освежили, открыли новые рестораны и вообще обновили по полной. Человеческий мозг при этом так устроен, что, как бы хороша ни была реновация, все равно он будет цепляться за воспоминания и сравнивать с ними — а там трава, конечно, зеленее. Но темп первых трех эпизодов такой, что просто-напросто задуматься об этом не успеваешь.
Вопрос в том, удастся ли такой темп держать и дальше (всего эпизодов семь) и, что еще важнее, к чему это все ведет: в первой части все-таки ближе к середине главная интрига была очевидна; в сиквеле же столько происходит, что пока непонятно, где там главное. И все вокруг разваливается с такой скоростью, что будет неудивительно, если развалится и сюжет. С другой стороны, может, в этом и фишка и это не такой уж плохой вариант финала.