Мои корешки: письмо Сергея Минаева о будущем, которое уже наступило, новых Нео и надежде
На обложке нового номера вашего любимого журнала — Киану Ривз, сыгравший в новой части «Матрицы», главного фильма-антиутопии конца ХХ века. А темой номера, в свою очередь, стала мечта о будущем и какой ее видели в прошлом столетии.
Видели ее по-разному. Мир будущего был населен людьми, перемещающимся по небу на аппаратах с паровым двигателем, или пронзившими недра земли стальными огнедышащими бурами, или покорившими другие планеты.
Люди будущего укротили стихии, раздвинули рамки пространства и времени, научились перемещаться быстрее скорости звука, перестали болеть и воевать друг с другом. Мир будущего получился идеальным до такой степени, что в конце концов предкам стало завидно, и они придумали упаковать его в антиутопию: перемещайтесь силой мысли, у вас на дворе вечное лето, никаких войн и простуд, но все это под управлением тоталитарного государства или корпорации, которые будут следить за каждым из вас, формировать ваши привычки и мышление, а также карать за малейшее отклонение от заданного шаблона.
Из всего, что было придумано, в будущем не случилось примерно ничего, и в то же время случилось абсолютно все. Мы не построили города на Луне или на дне океана, зато научились мгновенно перемещаться в пространстве (правда, пока лишь в пространстве инстаграма (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации)), а любая социальная сеть знает о тебе больше, контролирует тебя жестче и формирует твои взгляды сильнее, чем любое тоталитарное государство.
Но главной ошибкой авторов прошлого стали личностные оценки потомков. За размышлениями о том, будет ли человек будущего несчастнее своих предков или счастливее, богаче или беднее; будет ли он более свободным или более закомплексованным, всегда стояла уверенность, что человек будущего станет умнее. Это подразумевалось само собой, как следствие прогресса. Что ж, будущее превзошло самые смелые прогнозы: нынешний обыватель поглупел так сильно и так стремительно, что поставил в тупик контролирующие его тоталитарные корпорации и государства. (Ну разве станет мыслящий человек за собственный счет ежегодно приобретать новую модель подслушивающего и подсматривающего за ним устройства? Или продвигать «зеленые» машины, производство которых наносит климату больший урон, чем создание обыкновенных?)
Кажется, новый Нео, когда ему предложат выбрать между синей и красной таблеткой, спросит Морфеуса не о том, как может измениться его жизнь, а о том, сколько в этих таблетках калорий.
И в этом смысле важнейшим фильмом о будущем для меня остается не «Матрица», а «Идиократия», где вконец отупевшее общество поливает посевы лимонадом, «содержащим в себе все полезные для человека вещества», выбирает рэпера президентом, а главным блокбастером становится фильм, в котором на протяжении часа зрителям показывают всего один кадр – голую задницу, и аудитория валяется в припадке хохота.
Остается надежда на то, что тупость, как любое состояние, конечно. А следовательно, однажды достигнув дна, человек будущего оттолкнется от него двумя ногами (или сколько на тот момент у него будет) и начнет медленный путь наверх.
Собственно говоря, только лишь надежда во все времена и заставляла мир меняться.
«Надежда» – именно это слово вы обнаружите на корешках журналов, сложив все номера Правила жизни уходящего года.