Ограниченный местом в истории. Почему Назарбаев решил уйти
Так случилось, что в 19:00 по астанинскому времени 19 марта 2019 года, после 28 лет бессменного правления президент Казахстана Нурсултан Назарбаев объявил, что уходит в отставку и передает свои полномочия на оставшийся срок нынешнему спикеру Сената Касым-Жомарту Токаеву. Событие, в возможность которого мало кто верил еще в 18:59, все-таки случилось — обыденная, можно сказать будничная передача власти в Казахстане стала полной неожиданностью как для самих казахстанцев, так и для международных наблюдателей.
Честно признаюсь, я всегда был сторонником версии, что президент Назарбаев никогда не отдаст власть, более того, не способен ее оставить. Уж слишком давил опыт других постсоветских авторитаризмов, который делал мирную передачу власти маловероятной, невозможной, а борьбу за ее сохранение превращал в игру с нулевой суммой. Исторический опыт нашего пространства гласил: стоит даже самому могущественному президенту ослабеть и оставить власть, как он теряет все. И мне многократно приходилось говорить, что проблема нашей власти (и самого президента) в том, что она перестала приятно удивлять общество. Надо честно признаться, что президент удивил не только меня.
Так что же сподвигло президента Назарбаева, замыкающего, кстати говоря, тройку самых долго правящих лидеров мира, заявить о сложении полномочий? Нельзя ведь всерьез утверждать, что на него оказывалось какое-либо внутреннее или внешнее давление? Более того, по своему складу и психотипу он всегда относился к тому сорту политиков, кто не любит принимать решения в условиях внешнего давления.
Как мне кажется, главным мотивом для Назарбаева коренным образом пересмотреть свои планы переизбираться (а они не скрывались) стала именно История. Да, с большой буквы. Президент неоднократно говорил, что он любит читать книги по истории, биографии политиков и правителей. Можно предположить, что он очень внимательно следил за тем, что происходит с его современниками — благо последнее десятилетие было богато на неожиданные повороты в судьбах авторитарных лидеров.
На его глазах с разной степенью везения уходили из власти довольно крепкие правители, многих из которых он знал лично, неоднократно беседовал и встречался. Наверняка он много раз задумывался и сокрушался о печальной судьбе своих коллег по клубу электоральных автократов – сколько их вынесло из потока Истории.
Если уж на то пошло, президент Назарбаев был самым историоцентричным президентом постсоветского пространства. Конечно, все политики амбициозны, но Нурсултан Абишевич выделялся даже на их фоне. Он никогда не скрывал, что видит себя казахским Вашингтоном, Ататюрком, отцом-основателем государства по имени Республика Казахстан. И в этой связи мне неоднократно приходилось высказывать мысль о том, что единственным сдерживающим и мотивирующим фактором для Елбасы является именно История и его место в ней. Назарбаев никогда не входил в число тех лидеров, которые после лишения власти смогут спокойно возглавлять завод в Минске, быть университетским профессором в Москве или пополнить число маркесовских диктаторов-неудачников где-нибудь в Ростове или Арабских Эмиратах.
Уверен, выдвини он завтра свою кандидатуру на новый срок, то смог бы переизбраться. Пусть и не с результатом 97%, как в 2015 году, но смог бы. И главной проблемой, которая объективно мешала такому сценарию, как мне кажется, было не отсутствие желания, а заведомая тупиковость такого сценария. После 97% других цифр быть не может, а они в понимании и сегодняшнего казахстанского общества, и всего цивилизованного мира стали ходячим абсурдом.
Любой иной сценарий, включая изменение конституции, отказ от прямых выборов, механическое продление полномочий, казался избыточным и мог привести если не к цветной революции, то к международной изоляции страны. К счастью, казахские имперские традиции и амбиции остались в глубоком прошлом и не приводят к тем издержкам, с которыми сегодня сталкивается Россия. Назарбаев прекрасно помнит слова очень уважаемой им Маргарет Тэтчер, которая как-то отрезала: «Референдум — любимая забава диктаторов». Для западных элит, европейских лидеров, большинство из которых сегодня годятся Назарбаеву в дети, такой поворот событий мог бы стать поводом для нерукопожатности и изоляции.
А что такое международная изоляция в условиях Казахстана? Это угроза остаться один на один с Россией и Китаем. В большей степени с Россией, которая становится все более непредсказуемой и опасной для соседей. И даже если отбросить такие страхи: Россия – хоть и важный экономический партнер Казахстана, но это всего лишь 9–10% инвестиций или казахстанского экспорта.
Снова стать колонией России Нурсултан Абишевич никогда не собирался, заново тянуть лямку лидера союзной республики, ездить с докладами в Кремль ему совершенно точно не хотелось и не мечталось. Да, он был инициатором многих интеграционных проектов, но и здесь только расчет и бизнес, пусть и несколько романтичный и некритичный.
Не знаю, сможет ли Назарбаев написать откровенную книгу воспоминаний, до конца раскрыть систему своих взглядов и убеждений, показать эволюцию собственной картины мира, но очевидно, что ему одинаково не хотелось прослыть как новым Саакашвили, потерявшим значительную часть своих территорий, так и новым Аксеновым, который привел свое население к российскому подданству.
Приходится ли Казахстану платить высокую цену за участие в интеграционных проектах? Да, безусловно, и отрицательное сальдо с Россией, исчисляемое миллиардами долларов, можно трактовать по-разному. Как убыток, дисбаланс или даже дань, но это лучше тлеющего вооруженного конфликта, казахского Карабаха или Донбасса. Ведь еще непонятно, что с точки зрения потомков будет большей ошибкой: потеря земель или затягивание строительства национального государства.
В последние годы было особенно заметно, что именно потомки, поколение независимости, интересуют Назарбаева куда больше, чем поколение его ровесников или детей. Он, как мне кажется, прекрасно понимал природу суесловий и славословий, которыми его окружали ближний круг, госаппарат, представители правящей партии, лидером которой он остается и после вчерашнего ухода с должности. Скорее всего, он осознавал, что его место в истории, оценка его заслуг будет зависеть именно от молодежи, прежде всего казахской. Символично, что последним аккордом его президентства стало объявление Года молодежи.
Надо отдать Назарбаеву должное, он хоть и был старше всех среди лидеров СНГ, но не стал ретроградом и записным консерватором. Да, он представитель аналоговой, а не цифровой эпохи. Его мировоззрение сформировано советским прошлым. Но ему доставало мудрости, чтобы не лезть в душу молодых, пытаясь навязать культурные и моральные правила, запретить рэп и так далее.
Назарбаев много экспериментировал с молодыми кадрами, взращивал поколения управленцев, быть может, чувствуя, что сам окончательно своим для нынешних миллениалов и центениалов он уже точно не станет. Просто потому, что этим поколениям «отцы» не нужны, пусть даже речь идет об отцах-основателях государства.
При этом, можно предположить, он все острее чувствовал растущую пропасть между собой и молодыми поколениями. Скорее интуитивно, чем сознательно ощущал дефицит взаимопонимания. Почему интуитивно? Потому что сложно представить, что кто-либо из его нынешнего окружения мог прямо ему об этом сказать.
Да и вообще почти невозможно допустить, что кто-либо из его окружения мог настоятельно советовать ему уйти. Это у Ельцина были чубайсы, волошины, березовские, а у Назарбаева в последние годы таковых не могло быть по определению. Поэтому логично предположить, что и его решение сложить полномочия было личным и интуитивным, продиктованным задачами более стратегическими, чем простое самосохранение или удержание власти.
В последние 10 лет Назарбаев пытался диверсифицировать власть, но безуспешно, потому что вся система затачивалась под него. Он стал закономерно нести бремя не только славы, но и ответственности за все происходящее в стране, начиная от сломанного палисадника в дальнем ауле и заканчивая пробуксовкой стратегических программ. Он не мог не чувствовать нарастающей усталости общества от его правления, глухого недовольства, периодически взрывавшегося шумными событиями, митингами, акциями протеста.
Хотя, повторюсь, не они стали главной причиной его судьбоносного решения. Крепости режима еще хватило бы как минимум на одни выборы, как бы их ни проводили. Проблемы были глубже и серьезнее. Назарбаев, как кажется, понял, что изменилось само общество.
Думаю, что он давно понимал, что второго Назарбаева не может быть по определению. Тот набор функций и полномочий, который он старательно набирал и подбирал, неподъемен для любого последующего правителя. И сегодня, можно предположить, перед ним стоит задача не просто обеспечить себе гарантии, но и перераспределить каким-то образом свою власть, доказать, что назарбизм, назарбаномика — это больше чем сам Назарбаев.
Назарбаев уходит, чтобы остаться. Остаться как минимум — как фактор политики, как максимум – войти в историю так, чтобы его место в ней не пересматривалось чересчур радикально. И вчерашнее его решение – это сильный, достойный уважения шаг, это очень непростой выбор, к которому он шел последние годы.
Как будет дальше выстраиваться «казахский Сингапур» — задача с одним известным и многими неизвестными. Гадать об этом бессмысленно. Главное, что система будет усложняться. Казахстан явно и открыто вступил в свой период транзита. Вслед за завершением эпохи нефти в экономике завершается эпоха в политике. История творится на наших глазах, и в этой истории Назарбаеву еще предстоит сыграть важную роль – хотя бы потому, что он давно разучился играть вторые роли.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: