Каково это — охотиться на диких животных в Африке

«В династии Голди-Скот были и военные хирурги, служившие в Индии, и сотрудники колониальной администрации в австралийском Голд-Косте, и правительственные чиновники в Африке. Моя семья тоже много путешествовала по миру, но мы всегда оставались истинными шотландцами, и неслучайно, наверное, я впервые выстрелил из ружья именно в Шотландии. Перед тем как дать мне в руки оружие, отец поставил единственное условие: выучить стихотворение Марка Хэнбери Бофоя, в котором есть строчка о том, что никогда нельзя направлять ружье на человека. Это было вполне разумным условием, и я его выполнил.

Я хорошо помню момент, когда, только научившись обращаться с ружьем и еще испытывая легкую дрожь, я осознал, что нажал на спусковой крючок — и отнял жизнь живого существа. Хвастать трофеем в данном случае не получилось бы даже при большом желании — это был всего лишь кролик. Конечно, есть особое удовлетворение в чистом выстреле: для охотника непозволительно дать раненому животному убежать — его долг стрелять быстро и метко. И хотя поражение добычи часто становится кульминацией охоты, само убийство, откровенно говоря, не то, что приносит мне радость.

Задолго до первой настоящей охоты я научился стрелять из лука. Мне довелось родиться в африканском королевстве Лесото, бывшей британской колонии Басутоленд, в деревушке под названием Мориджа — отец в то время работал в горах, инспектировал инженерные объекты. Затем мы несколько лет провели в Америке и Канаде, пока в конце 1980-х не обосновались в Найроби. Именно к периоду жизни в Кении относятся мои первые воспоминания о сафари. Тогда, путешествуя по Восточно-Африканской рифтовой долине, я впервые открыл для себя красоту местных саванн.

Когда в Найроби начались беспорядки, мы переехали в Уганду и поселились в Канзанге, что неподалеку от Кампалы — там прошла большая часть моего детства. С местными детьми мы ловили змей и делали из их шкур барабаны, ставили ловушки на все, что двигалось, плавали в озерах Набугабо и Буньони, ловили летающих рыб сплетенными из листьев корзинами. Наше бунгало стояло на холме с видом на озеро Виктория. Рядом с домом был разбит огромный фруктовый сад, за которым ухаживал наш садовник Уильям. Бесконечно преданный моему отцу — тот когда-то помог ему заплатить выкуп за невесту, — Уильям научил меня всем охотничьим премудростям: как выжидать добычу, как правильно двигаться, чтобы не спугнуть зверя, как метко стрелять из лука стрелами из слоновой травы.

Когда мне было 14 или 15 лет, мы с семьей отправились путешествовать по Австралии. Там я познакомился с аборигенами питьянтьяра, и вместе мы охотились на кенгуру, притаившись в зарослях кустарников. Вообще мы с аборигенами здорово подружились, проводили много времени, сидя у костра в выжженных солнцем долинах. С тех пор я охотился на всех континентах, благо работа позволяет: я возглавляю образовательные проекты в компании Carfax Education. Не так уж много в мире должностей, которые позволяют сочетать такие разные занятия, как, например, поездка в сопровождении вооруженного эскорта по Сомали, где я консультирую правительство, курение сигар на веранде в палате лордов, члены которой тоже являются моими клиентами, и, конечно же, охота. Все это, заметьте, в пределах одного месяца. А еще недавно я летел в свой офис в Эмиратах, и сосед по креслу, оказавшийся сенатором из Пакистана, пригласил меня поохотиться в Гималаи. Мы вообще часто охотимся с коллегами и клиентами. Ну а свадьбы друзей и родственников в моей родной Шотландии редко обходятся без традиционной охоты на оленей.

Я не могу назвать себя профессиональным охотником — есть люди, в этом деле гораздо более осведомленные и опытные. И все же я очень люблю охоту, особенно сафари, давно и подробно изучаю историю традиционной охоты в африканских колониях Британии и могу причислить себя к поклонникам этого вида спорта.

Хорошая охота начинается с костюма — в идеале его надлежит заказывать у портного. Если вы все-таки решили купить готовую экипировку, то лучшие на сегодняшний день куртки делает Beretta. Пробковые шлемы лучше покупать в Lock & Co. — их магазин удобно расположен на улице Сент-Джеймс в Лондоне, а сразу за углом вы найдете James J. Fox, где можно запастись прекрасными сигарами — отличное средство, чтобы отпугивать надоедливых комаров. В изготовлении винтовок, на мой взгляд, две оружейные фирмы превзошли своих конкурентов — это Purdey и Holland & Holland. Если говорить о гидах и таксидермистах, то я предпочитаю обращаться к местным — в Восточной и Южной Африке до сих пор остались проводники, которые выросли в этих краях и охотились с детства.

К моему большому сожалению, многие страны в Африке и Азии сейчас полностью запретили охоту. Через друзей я сумел найти клочки земли, где до сих пор можно свободно охотиться, но дать название конкретных мест я не могу — лишняя огласка может привести к очередному запрету охоты во всем регионе. Такой подход, на мой взгляд, губителен как для местного населения, которое долгое время зависело от этого промысла, так и для многих видов животных, которые вымирают от браконьерства, процветающего именно благодаря запрету на контролируемую охоту. Хороший охотник всегда заботится о том, чтобы сохранять редкие виды и их среду обитания — в истории немало примеров того, как выдающиеся охотники буквально спасали животных от вымирания.

Что касается отдельных видов животных, то здесь у меня нет особых предпочтений. Не могу сказать, что меня сильно привлекает «большая пятерка» (слон, носорог, буйвол, лев, леопард. — Правила жизни), в Африке мне больше нравится охотиться на так называемых plains game, животных равнин, — антилоп, газелей и прочих. Это, конечно, не умаляет в моих глазах достоинства тех, кто предпочитает охотиться на более опасных животных, у каждого свои интересы.

«Сафари» на языке суахили означает «путешествовать», и это действительно путешествие с возможностью увидеть животных, которых не встретишь нигде больше. Кроме того, африканская природа дает возможность практиковать разные виды охоты — от стрельбы издалека на открытой местности, почти без укрытия, до стрельбы из засады в густых кустарниках, когда расстояние до добычи составляет порой меньше пятидесяти ярдов. По моему глубокому убеждению, именно разнообразие и уникальная красота ландшафта Африки делает охоту здесь на порядок интереснее, чем в лесах Европы — там слишком сильно ощущается близкое присутствие цивилизации.

Для тех, кто никогда не был на охоте, сложно описать всю палитру чувств, которые она вызывает. Незаметно пробираться сквозь высокую траву, скрывающую тебя с головой, бесшумно двигаться по лесу, чувствовать и контролировать каждый свой шаг, ловить направление ветра, угадывать очертания своей тени на горизонте, изучать повадки животных, их характер, движения — это искусство. А вот всевозможные рассказы об охотничьих «победах» я обычно слушаю с большой настороженностью, потому что такие истории склоняются либо в сторону чрезмерного хвастовства, будь то размер оленьего рога или туши антилопы, либо в сторону смакования самого убийства. Мне не нравится ни то, ни другое. Размер трофея для меня величина пустая, и я никогда не стану тем охотником, который убивает только ради чучела над камином.

Чтобы доходчивее объяснить эту позицию, приведу в качестве примера свою последнюю охоту. Мы с другом стерегли добычу на открытой местности. Поймав направление ветра, мы ползком преодолели полмили и наконец залегли у большого камня, откуда открывался прекрасный вид на стадо оленей, пасущихся на горизонте. Я передал ружье другу, мы с гидом пригнулись к земле, пока он медленно подбирался к стаду. На расстоянии ста ярдов друг прицелился и выстрелил. Выстрел прозвенел в воздухе, олени встрепенулись, и снова воцарилась тишина. Он промахнулся. Остаток дня мы провели в укрытии, тщетно ожидая добычи. Возвращались мы, разумеется, разочарованными, но добрый виски и хорошая сигара сделали свое дело, и в конце концов ни у кого не осталось ощущения, что день прошел зря. Теперь мы все вспоминаем эту охоту как удачную».