Сильный и мертвый: какова связь между обязанностью мужчины быть сильным и количеством самоубийств
Три четверти всех самоубийств в мире приходится на мужчин — это одинаково верно для Великобритании и России, Шри-Ланки и Южной Кореи, Уругвая и Новой Зеландии. В некоторых культурах и возрастных группах суицид стал главной причиной смерти у мужчин и, судя по всему, такой значительный перевес появился лишь в последние полвека. Раньше принято было считать, что об этом вообще не стоит говорить, что любое упоминание суицида вызывает его эпидемию. Но все намного сложнее. Действительно, рассказывая о конкретном методе или даже об одной из популярных причин суицида, можно спровоцировать «эффект Вертера», названный так по имени героя романа Гете, после выхода которого по Европе прокатилась волна самоубийств. Однако наука знает и «эффект Папагено», персонажа «Волшебной флейты» Моцарта: на решение людей покончить с собой или остаться жить может повлиять то, как в СМИ говорят об этой проблеме и ее причинах.
Так почему мужчины в три раза чаще убивают себя, чем женщины? Самый очевидный ответ — мужчины гораздо чаще прибегают к летальным методам суицида, которые имеют необратимое действие. Но есть и еще одна проблема. В последние пятьдесят лет произошел глобальный сдвиг гендерных ролей. Женщины получили равные с мужчинами права, разница в доходах постоянно сокращается, а традиционные представления о маскулинности остались неизменными: мужчины по-прежнему должны быть сильными, быть добытчиками и поменьше говорить вслух о своих чувствах. Если вы вдруг не соответствуете одному или нескольким из этих критериев, и к тому же вам свойственен социальный перфекционизм, то вам кажется, что жизнь не удалась, что друзья и семья смотрят на вас с разочарованием.
Обычный перфекционизм, обращенный на самосовершенствование личности, никак не связан с суицидальными тенденциями. Если вы боретесь с собой, ставите перед собой какие-то цели, это здоровый перфекционизм. Но иногда он приобретает злокачественные черты — и становится социальным или навязанным обществом. Человек с таким расстройством постоянно боится разочаровать людей вокруг себя. Ему кажется, что все ожидают от него чего-то запредельного. Самое главное, что это представление не имеет ничего общего с реальными ожиданиями окружающих: человека мучает не то, как его оценивают жена, родители или друзья, а то, как ему кажется, что они оценивают его. В психологии это называется метакогнитивным процессом.
Во время учебы в Университете Квинс в Белфасте я занимался проблемой выученной беспомощности — это состояние, которое предшествует полному отчаянию. Логическим продолжением этой темы стало изучение суицида, которому я посвятил свою диссертацию. Я перешел от исследований о том, как прогрессирует депрессия, к вопросу, почему люди убивают себя. И с тех пор, с 1994 года, пытаюсь найти на него ответ. Примерно 15 лет назад я наткнулся на работу американских психологов, в которой была высказана гипотеза: среди студентов с суицидальными наклонностями распространен социальный перфекционизм. Я решил проверить, работает ли она применительно к Великобритании. Группа ученых, которую я возглавлял сначала в Университете Стерлинга, а затем в Университете Глазго, провела десятки исследований с тысячами участников. Мы анкетировали учеников более 50 школ в Северной Ирландии и Шотландии, много общались с пациентами больниц, находившихся на реабилитации после попытки суицида. Наши собственные выводы подтвердили эту гипотезу.
В самом общем виде социальный перфекционизм — это «наши представления об ожиданиях других людей от нас». Когда нам кажется, что мы не соответствуем этим ожиданиями, мы становимся более подверженными депрессии и в конечном счете отчаянию. Это расстройство — лишь одна из целого спектра распространенных причин, толкающих людей к самоубийству. Но она особенно интересна для психологов, ведь здесь происходит взаимодействие между личностью человека, стрессом и познанием. Нас интересует уязвимость как ключевой фактор развития суицидальных тенденций. Многие люди постоянно критикуют или неверно оценивают самих себя, но, к счастью, большинство из них никогда не наложат на себя руки. Значит, необходимо понять, каким образом перфекционизм увеличивает риск, может ли он менять представление людей о самих себе, о прошлом и о будущем. Бесспорно одно: человек решает покончить с собой, когда жизнь становится настолько невыносимой, что он не может думать ни о чем другом. Самоубийство становится единственным выходом.
В первую очередь в группе риска находятся люди, особенно чувствительные к негативным явлениям в окружающей среде. Ранимый человек склонен считать себя побежденным, униженным и попавшим в ловушку. Это в большой степени касается именно мужчин, потому что женщинам свойственно чаще обращаться за помощью к близким или к специалистам, они легче делятся эмоциями. Изучая проблему в течение десяти лет, я пришел к выводу, что именно чувство поражения, унижения, западни очень часто толкает людей на самоубийство. Это чувство может быть навязчивым состоянием, вызывающим головные боли, а может исходить извне, особенно когда вы теряете контроль над своей жизнью. Его могут породить неудачи в личной жизни, в работе и еще целый ряд факторов. Но особенно часто это чувство бывает вызвано социальным перфекционизмом. Общество требует от мужчин в Великобритании, в России и в других странах быть успешными. И людей, страдающих социальным перфекционизмом, это давление заставляет еще сильнее переживать собственные неудачи — или то, что кажется таковыми. Неважно, объективно они оценивают себя или нет, важно, что это делает из них самоубийц.
К сожалению, мы до сих пор слишком мало знаем о том, что вызывает в людях социальный перфекционизм. Одной из возможных причин может быть чрезмерно строгое воспитание детей и недостаточное их поощрение. Поскольку дети учатся взаимодействовать с окружающим миром через общение с родителями, если их постоянно критикуют, то они проецируют это отношение на всех остальных людей и входят во взрослую жизнь с заниженной самооценкой, более уязвимыми и склонными к психическим расстройствам.
Я отношу себя к социальным перфекционистам, потому что знаю: я очень ранимый и чувствительный к критике человек. Я отдаю себе в этом отчет, и это знание защищает меня от опасных последствий. Часто бывает, что я говорю сам себе: «Нет, нет и еще раз нет. Тебе только кажется, никто на самом деле не думает, что ты неудачник. Никого ты не разочаровал». Если говорить про общество в целом, необходимо заниматься эмоциональной грамотностью — поощрять выражение эмоций со стороны мужчин и не осуждать их за проявления слабости. Мы должны растить мальчиков со знанием того, что абсолютно нормально быть эмоциональными, показывать слабость и уязвимость, обращаться за помощью. И это не вопрос этики, это вопрос жизни и смерти.
Разумеется, очень важно получать поддержку близких. Большинство мужчин, умерших в результате суицида, одиноки, разведены или овдовели. С возрастом мужчины все более эмоционально зависимы от своего партнера и все в меньшей степени — от друзей. И если отношения прекращаются, мы теряем эмоциональную поддержку. Кроме того, обществу нужно рисовать реалистичный портрет мужчины. Я догадываюсь, что вам в России, как и нам, британцам, крайне не хватает ролевых моделей, звезд, спортсменов, которые могли бы оспорить статус мужчины как сурового и молчаливого добытчика. Хороший пример здесь — актер и писатель Стивен Фрай, снявший документальный фильм, в котором он признается в биполярном расстройстве. Сейчас, кстати, Фрай является послом Mind, одной из ведущих британских благотворительных организаций в области психического здоровья. Английский рэпер Professor Green также стал автором фильма, в котором рассказал, как самоубийство отца вызвало у него депрессию, тревожность и другие проблемы. После этого он получил множество писем со словами благодарности от мужчин, переживавших подобные проблемы, и кто знает, может быть, помог кому-то не допустить ошибку.
Хотя число самоубийств в России снижается четырнадцать лет подряд, в 2015 году суицид стал главной внешней причиной смерти россиян. Количество умерших — 24 982 человека — превысило число погибших в ДТП.