В начале XX века мир жаждал обновления, и необходимость нового подхода к дизайну стала очевидной. Даже более того, дизайн как таковой начал оформляться из своих предшественников — ремесла, декоративно-прикладного искусства, проектирования. Вот и бельгийский архитектор Анри ван де Велде, переехавший в Германию на стыке веков, вовсю пропагандировал идею нового образования для архитекторов и ремесленников. Постепенно его идеи обрели форму — сначала в виде Экспериментальных художественно-промышленных мастерских, потом — училища, а еще через несколько лет дело дошло и до принципиально нового учебного заведения, объединившего традиционную академическую Высшую школу изобразительных искусств с Государственным строительным училищем. Для краткости его назвали «Баухаус» — «строительный дом» (по-немецки Bau — «строить», Haus — «дом»).
Что нам стоит дом построить: главные факты о Баухаусе
Директором новой школы назначили молодого архитектора Вальтера Гропиуса, человека редкого энтузиазма и идейности. Он мечтал создавать новый быт («Каждый предмет должен до конца отвечать своей цели, то есть выполнять свои практические функции, быть удобным, дешевым и красивым», — писал Гропиус в своих трудах) и учить этому других. С 1919 года архитектор занял директорское кресло на без малого десятилетие.
Вскоре после вступления в должность Гропиус написал довольно пылкий «Манифест Баухауса», в котором предлагал окончательно порвать с академизмом и вернуться к ремесленным традициям: «Нет границ между ремеслом, скульптурой или живописью, они и есть здание <...> Давайте создадим новую гильдию ремесленников, без классовых различий, которые возводят барьер высокомерия между ремесленником и художником. Давайте вместе придумаем и построим новое здание будущего, в котором архитектура, скульптура и живопись сольются в единое целое». Звучало высокопарно и немного отдавало пафосом средневековья, но в послевоенной Германии эти семена легли на благодатную почву.
В результате Баухаус стал не просто школой, но центром воплощения концепции единения искусств, или Gesamtkunstwerk: суть в том, что все отдельные жанры и ремесла должны были работать в комплексе и вместе формировать нечто большее, чем сумма разрозненных частей. «Баухаус был не программой, а, скорее идеей, очень точно сформулированной Гропиусом: единение искусства и техники как основа формообразования», — писал впоследствии архитектор Людвиг Мис ван дер Роэ. Сам он тоже успел побывать на посту директора школы — с 1930 года и до закрытия.
Важным нововведением Баухауса был форкурс — начальный этап образования, общий для всех направлений: его проходили и будущие архитекторы, и художники по текстилю или керамике, и проектировщики мебели. Разработал его швейцарский теоретик искусства Йоханнес Иттен, наложив идеи Гропиуса на собственные исследования. В результате ученики знакомились с основами композиции, формы, цвета, то есть проходили все то, с чего сейчас начинается любое художественное образование. Однако для своего времени форкурс Баухауса был прорывным, первым в своем роде, и именно с него все началось.
Нельзя, впрочем, сбрасывать со счетов, что Иттен был эксцентричным человеком, в своих лекциях нередко уходил в мистицизм, устраивал на занятиях медитации и околоэзотерические практики. Творческая атмосфера школы притягивала самых разных людей, иногда переступавших границы «нормы», но великих имен в ее истории было немало. В разное время в Баухаусе преподавали знаковый художник-авангардист Пауль Клее, один из основоположников неопластицизма Тео ван Дусбург и, конечно, Василий Кандинский.
В Баухаусе поощрялась любая свобода самовыражения, студенты могли спорить с преподавателями, выражать свое мнение, пробовать новое. Закономерно, что радикальное свободомыслие шло вразрез с набирающей силу национал-социалистической идеологией. В 1925 году веймарские власти прекратили финансирование школы, и Баухаусу пришлось переехать в город Дессау. Из-за внутренних противоречий в школе в 1928-м Гропиус уступил пост директора Ханнесу Майеру, который, впрочем, продержался не больше пары лет: нарастали и внешняя, и внутренняя нестабильность. Людвиг Мис ван дер Роэ изо всех сил старался вернуть Баухаусу былую мощь, но нацисты уже имели большинство в муниципальном совете Дессау, и тот в 1932 году объявил школу «рассадником культурбольшевизма». Закрытие было неизбежным. Мис ван дер Роэ перевез школу в Берлин и зарегистрировал как частное учебное заведение, но и это не помогло: в 1933-м Баухаус в Германии прекратил свое существование, большинство преподавателей эмигрировали.
И все же проростки Баухауса так просто было не задушить, свои корни они пустили и в США, и в Израиле, и в Советском Союзе. В 1937 году один из профессоров школы Ласло Мохой-Надь организовал «Новый Баухаус» в Чикаго, туда же впоследствии приехал преподавать и Людвиг Мис ван дер Роэ — из этого саженца вырос сам феномен чикагской архитектурной школы. Бывший директор Ханнес Майер еще в 1931-м приехал в Москву вместе с несколькими учениками — под влиянием их идей, согласующихся с принципами Баухауса, строились кварталы при заводах в Магнитогорске, Свердловске, Перми и других городах. А в 1933-м Майер даже представил генеральный план развития Биробиджана — частично его даже удалось воплотить.
От Баухауса остался не такой значительный материальный след: экспериментальные предметы быта, разработанные студентами, сейчас нужно постараться найти даже в музеях, не то что в домах. Но именно инновационный подход к преподаванию стал главным наследием школы, а ее идеи оказали воздействие на всю историю дизайна XX века, от минимализма и интернационального стиля в архитектуре до новой типографики и графических концепций в веб-дизайне. Просто посмотрите на любой из предметов в вашем окружении: если он функциональный, удобный, красивый и дешевый (то есть вы можете себе его позволить), значит, без влияния Баухауса не обошлось.
