Чур меня: как появились главные персонажи русских народных сказок

Получается, Баба-яга совсем не та комичная старушка из леса, какой ее рисовали в советских мультфильмах и киносказках. Билибин и Васнецов в этом смысле изображали ее точнее. Но назвать Ягу однозначно злым персонажем не получится. Тот же Пропп насчитал как минимум три ее образа. Первый — Яга-воительница: «Во весь дух на железной ступе скачет, пестом погоняет, помелом след заметает». Второй — Яга — похитительница детей. Это она пыталась посадить Иванушку на лопату и отправить в печку. Вроде бы сцена из хоррора. С другой стороны, во многих областях России слабых или недоношенных новорожденных «перепекали» или «допекали». Младенца накрывали ржаным тестом и отправляли в теплую печь (огня там, естественно, не было), чтобы придать сил и защитить от хвори. И третий образ — Яга-дарительница. Это она дает герою коня, волшебный клубок или другие артефакты, попавшие в наш мир из мира потустороннего.

Этот персонаж уже однозначно отрицательный: агрессивный, мстительный, хитрый и жадный. Кощей — это сказочная интерпретация языческого Чернобога, властителя ночи, зла и безумия. Если Баба-яга находится на границе двух миров, то Кощей явно принадлежит к миру мертвых. И забирает туда сестру, возлюбленную или мать главного героя. А тому приходится буквально вырывать ее из лап смерти.

Убить Кощея просто так нельзя. Когда герой бьет его со всей силы мечом или молотом, то злодей едва замечает удар, сравнивая его с укусом мухи. Все дело в том, что у Кощея нет души. А где она? Это все помнят с детства: на конце иглы, а та спрятана в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, заяц в сундуке на дереве.

Интересно, что встречаются два варианта написания — Кощей и Кащей. Пушкин использовал второй, но сегодня он считается устаревшим. Вероятнее всего, Кащей происходит от слова «касть», родственного «пакости». Кощей через «о» может происходить от слова «кость» (опять же, связь с загробным миром) или от древнетюркского «кош» — «стан» или «поселение». Ведь, как и Змей Горыныч, Кощей был собирательным образом вражеской силы.

Славянский фольклорный дракон нападает вихрем, пышет огнем, похищает красавиц и требует постоянную дань — в общем, ведет себя как иноземный захватчик. Обычно у Горыныча несколько голов: три, шесть, восемь или даже больше. Есть мнение, что каждая голова Змея означает 10 тыс. вражеских воинов. Так, о победе Владимира Мономаха над половцами в летописи сказано: «Скруши главы змеевыя».

Нередко в сказках герой не может победить Змея в одиночку, ему помогают братья, деревенские жители и волшебные звери. А иногда это получается сделать только хитростью, бросив Горынычу в глаза горсть земли или напоив сонным зельем.

Это тот самый кот, который у Пушкина «идет направо — песнь заводит, налево — сказку говорит». Только в фольклорной версии он «сказки сказывает — за три версты слышно». Обитает Баюн за тридевять земель в тридесятом царстве, то есть снова в потустороннем мире. Героя посылают изловить баснословного кота с расчетом на верную гибель. Ведь зверь усыпляет путников песнями и рассказами, а вместо обычных когтей у него железные. Но сказочным героям обычно удается поймать и приручить зверя, и тогда тот поет песни царю и охраняет его сон. В общем, из дикого кота становится домашним.

Славянский кентавр, получеловек-полуконь, он же Полкановиц и Чудище-Полканище. Иногда описывается как получеловек-полупес, а иногда как конь с головой собаки. Обладал богатырской силой и мог прыжками перемещаться на огромные расстояния — «семь верст за один скок». По одной из версий, на Русь этот персонаж попал из вольных пересказов поэмы «Французские короли» Андреа да Барберино. У нас это произведение превратилось в «Повесть о Бове Королевиче». А один из героев, Пуликане, который был наполовину псом, стал наполовину конем — видимо, из-за созвучия имени со словом «полуконь». Сначала Полкан сражается с Бовой, но потом становится его союзником и даже погибает, защищая жену и детей Королевича ото львов. Образ Полкана часто встречается на лубочных рисунках, печных изразцах и в народных промыслах, например у мастеров каргопольской игрушки. Известны даже его изображения на стенах Дмитриевского собора во Владимире и Георгиевского собора в Юрьеве-Польском.

Леший — персонаж с сотней имен: лесовик, лесной хозяин, долгий дядюшко, гаркун, шатун, большак, мужичок, он или сам. И свой облик он легко меняет: «Видом леший похож на человека, только черный собой, покрыт шерстью, с крыльями и хвостом. Скидывается он поводырем, ямщиком, собакой, кошкой, козлом». Леший может быть великаном и маленьким старичком, он принимает любой образ и может притвориться знакомым, чтобы завести путника в лес.

Порой в сказках леший остается невидимым. Будит уснувших в лесу героев, водит их кругами по чаще или издает разные звуки: хохочет, кричит, свистит, шумит. В целом зла он обычно не желает. Но, будучи хозяином леса, не любит, чтобы у него дома гости вели себя без должного уважения. И мало кто помнит, что лешие бывают не только мужчинами — встречаются и женщины-лешачихи, которых в сказках также называют боровухами, росомахами, лесихами и чертовками.

Как и леший, водяной принимает разные образы — коряги, сома, лошади — и защищает свой дом: реку, болото и озеро. Может как помогать героям, так и мешать им. Часто встречается сюжет, когда водяной заставляет крестьянина отдать ему первенца. И тогда кому-то из героев приходится отправиться в подводное царство спасать мальца. Либо же тот сам хитростью выбирается обратно. К слову, в подводном мире досуг водяного, помимо лягушек, рыб и пиявок, скрашивают водяницы — молодые утопленницы. В отличие от русалок, они не считаются нежитью и не пытаются никого утопить.

Домовой, а также домовик или сусеко — это хранитель дома и покровитель хозяйства. Его могли считать духом далекого умершего предка. На глаза домовой обычно никому не показывается, живет за печкой или в темном углу, но может помогать по хозяйству или ухаживать за скотиной. Правда, если рассердится, то будет пакостить по мелочи: воровать или перепрятывать домашнюю утварь, скрипеть половицами и пугать домашних животных.

Считалось, что взаимодействовать с человеком домовой может только ночью. Читаем у Владимира Даля: «А что ладони у домового в шерсти, то это знает всякий, кого дедушка гладил ночью по лицу: рука его шерстит, а ногти длинные, холодные». Если человек просыпается от тяжести в груди или удушья, то, значит, домовой сел на него, чтобы предупредить о неприятностях. В банях жил похожий дух — банник. Но, в отличие от домового, он, разозлившись, мог причинить реальное зло, например обжечь человека или запарить до смерти. Так объясняли смертельные случаи, когда кто-то угорал в парной.

Кикимора — женская версия домового, но с более вредным нравом. Порой просто так путает пряжу, гремит посудой, портит съестные припасы. Увидеть кикимору было дурным предзнаменованием вплоть до смерти кого-то из домочадцев. Считалось, что кикиморами становились умершие без крещения младенцы или самоубийцы. Или же злобное существо могли запустить в дом обиженные строители. Поэтому и изображали кикимору то непоседливым ребенком, то скрюченной старушкой в лохмотьях. Помимо домашней, в некоторых сказках появляется кикимора болотная или лесная. Она пугает путников, а еще может прокрасться в дом и украсть младенца, заменив его поленом.

Отдельная история — сказочные птицы, самая известная из которых, конечно, жар-птица, символ пламени и своеобразная интерпретация птицы феникс. Ее появление в сказках связывают с языческой традицией поклонению огню. Хотя другие исследователи полагают, что ближе к идее феникса фольклорный Финист — Ясный Сокол. Днем он летает птицей, а ночью превращается в прекрасного царевича. И если феникс мог возрождаться из пепла, то Финист — из собственного перышка.

Также нередко встречаются в сказках и былинах три райские птицы с женскими головами: алконост, сирин и гамаюн. Первые две многим знакомы по картине Виктора Васнецова «Песнь радости и печали». Сирин несет горе, это славянская адаптация греческих сирен, услышав песнь которых человек теряет волю. Алконост символизирует радость, ее райский голос помогает забыть о тоске и невзгодах. А вещая птица гамаюн способна предсказывать будущее тем, кто умеет слышать.