Как денди лондонский одет: история одного явления

Всему виной пионер дендизма, харизма которого не подлежала сомнению, — Джордж Браммел. О нем писали Бальзак, Конан Дойл, Байрон и Пушкин, а его философию исповедовал сэр Оскар Уайльд. Эпатируя общество своим хорошим вкусом, Браммел, возможно, сам того не ведая, определил на будущие столетия облик идеального джентльмена.

Не имея аристократических корней, Браммел сумел очаровать весь высший свет Лондона, включая принца Георга, который его просто обожал и закрывал глаза на многие вольности. Уверенность в себе, стремление к дорогому минимализму и безупречный облик (стоивший ему, впрочем, всего состояния) сделали лондонского денди невероятно популярным. Его боготворили, копировали и называли «красавчик Браммел» — под этим прозвищем он и вошел в историю.

Проект Dandy Art Edition посвящен изучению дендизма как явления — многогранного и таинственного. Осмыслить тему решился Дима Ребус: результатом его творческих изысканий стала картина, в которой зашифрованы основные коды дендизма — именно она стала ключевым дизайнерским элементом набора. Ну а поскольку столь филигранно выполненное творческое исследование заслуживает быть увиденным, произведение пополнит коллекцию современного искусства Simple Group. При этом проект состоит из разных пазлов, дополняющих друг друга: в него также входят арт-журнал о дендизме и авторская колода карт, созданная при участии художника Якова Хорева.

При этом просто выпустить коллаборацию для бренда «Онегин» недостаточно — бренд-директор Мариана Павлюкевич отмечает, что прежде всего было важно раскрыть тему со всех сторон: «Это то, как мы всегда подходим к проектам: изучаем историю, находим интересные факты и по-современному их интерпретируем. В случае с дендизмом нам было важно понять, как мы можем разложить эту тему и, самое главное, тянется ли красная ниточка от истории к современности, можем ли мы говорить, что дендизм и сегодня актуален».

Дима Ребус сам создает тренды, как заправский денди: пишет в технике акварели, вместо обычной воды использует дождевую, а в каждую свою картину зашифровывает важные идеи, которые хочется изучить, разгадать, постигнуть. Здесь считывается интеллектуальная изысканность и утонченность — код стиля современного денди, взявшего все лучшее от Браммела и прочих именитых предшественников.

Конечно, дендизм романтизировал культуру потребления. Ссылаясь все на того же Браммела, современники уверяли, что «элегантный мужчина должен менять в течение недели 20 рубашек, 24 носовых платка, десять видов брюк, 30 шейных платков, дюжину жилетов и носков». Кажущаяся простота и элегантность требовали больших денежных затрат, кои, впрочем, не должны были бросаться в глаза. Подобное поведение, к слову, все больше было свойственно буржуа: хоть денди и тяготели к аристократии по манерам и привычкам, по происхождению они чаще всего оказывались выходцами из среднего класса.

При этом главной задачей для нового поколения модников было «выделяться, чтобы не выделяться» — подобная установка требовала принципиально иного поведения вплоть до манеры вести разговор. Никакой слезливой сентиментальности — одни только отточенные остроты, сдержанное проявление эрудиции и внешняя холодность. По сути, дендизм стал социальным феноменом, спровоцировав появление нового человека.

Появившись как оппозиция французской моде (ох уж это вечное соперничество англичан и французов) и как отрицание болезненной тяги к роскоши (вспомним Генриха VIII и его любовь к соболиным манто), дендизм стал квинтэссенцией национальной идентичности англичан и неким романтическим противопоставлением себя пошлости окружающего мира.

Одно время денди и английский джентльмен представлялись почти синонимичными понятиями: рационализм, эстетство, болезненная тяга к самоконтролю — впрочем, современный дендизм существенно переосмыслил себя и больше стремится к жизнетворчеству и удовольствиям, не пытаясь при этом их упростить.

Мариана Павлюкевич считает, что проявления дендизма можно встретить и в мужчинах XXI века: «Дендизм трансформировался, но есть отголоски в точно таком виде, в котором он зарождался. Мы выделили три основных фактора, по которым как раз и выбирали своих героев. Во-первых, то, как выглядят денди, — это всегда манифест, отражение их внутреннего мира и взглядов. Во-вторых, денди изначально были невероятными интеллектуалами, и это, конечно же, сохранилось сегодня. В-третьих, сфера деятельности денди обязательно меняет социальную среду вокруг них: осознанно или нет, но они точно влияют на то, что вокруг них происходит».

Главным героем модного романа был эдакий светский лев. Для читателей подобные произведения был пропуском в высшее общество — практически возможностью вступить в модный закрытый клуб, просто перелистывая страницы. Это новое литературное веяние произвело большое впечатление и на Александра Сергеевича Пушкина, который к тому времени уже несколько лет как мечтал написать роман о русской жизни — чертами денди Евгений Онегин был наделен вовсе не случайно.

На журналы, неотделимые от литературной традиции, дендизм тоже повлиял: профиль одного из самых известных денди, графа Д’Орсэ, украсил легендарную обложку первого выпуска журнала The New Yorker. Изображение художник Ри Ирвин срисовал с известной гравюры, и предложенный им вариант прижился, став частью айдентики издания. Сейчас этот франтоватый джентльмен зовется Юстасом Тилли — такое имя для него выбрал американский юморист «из соображений благозвучия». The New Yorker, несомненно, был ориентирован на публику с развитым художественным вкусом, однако не осмысливал дендизм как важную часть современной жизни. Заполняет эту лакуну арт-журнал «Денди» — уникальное исследование о том, кто же такие денди на самом деле.

Первым музыкальным произведением, где появляется денди, стала опера-буфф итальянца Гаэтано Доницетти «Ночной звонок», представленная в 1836 году в Лондоне, конечно же. А в 1930 году французский композитор Рейнальдо Ан посвятил оперетту «Браммел» главному денди XIX столетия.

Что слушают современные денди? Едва ли ответ на вопрос будет простым. Классическая музыка? Да, пожалуй, ведь человек с тонким вкусом обладает неплохим музыкальным кругозором. Джаз? Наверняка, ведь в нем столько жизни и стиля. Рок, электронную музыку, хип-хоп? Почему нет, ведь денди не ориентируется на чужие представления о себе и стиле, а выбирает то, что ему близко, и делает это — не модным, нет — вневременным. И слушает музыку — любую — с удовольствием, ведь большего гедониста найти невозможно.

Но никто раньше не осмеливался запечатлеть дендизм как явление. Новую высоту взял Дима Ребус. Специально для проекта Dandy Art Edition он создал картину-путеводитель по дендизму с важными подсказками. Любопытно, что работал Дима над своим полотном в Лондоне, колыбели дендизма. Мариана Павлюкевич вспоминает, как началось их сотрудничество: «Мне было важно поработать со знаковым современным художником. Мы встретились с семью авторами, познакомились, порассуждали на тему дендизма: кому-то она оказалась близка, кому-то не очень. Провели небольшой творческий конкурс и выбрали Диму Ребуса, потому что его концепция картины из десяти сюжетов оказалась близкой нам и невероятно интересной, он погрузился в тему легко и, я бы сказала, глубоко. В каждом сюжете зашифрованы ключевые идеи о дендизме. Их можно разгадывать как ребусы».

Дима Ребус создал «эмоциональную схему» в виде сетки из «окон»: все сюжеты образуют единую канву и работают через интуитивные отсылки — постмодерн в чистом виде. В одном из «окон» мы видим белоснежного павлина на розовой стене, отсылающего к стилю Луиса Баррагана, выдающегося представителя дендизма в архитектуре. В другом — зеленую гвоздику, что стала главным символом дендизма конца XIX века с легкой руки Оскара Уайльда, начавшего первым носить цветок в петлице фрака. Следующее «окошко» — роскошный белый бант, достойный самого Джорджа Браммела, который, как известно, доводил своих камердинеров до отчаяния вечными придирками к складкам на галстуках и бантах. Получившуюся картину правильнее назвать визуальным кодом дендизма, подбирать ключи к которому очень увлекательно. Это яркая мозаика образов, а еще глубокое исследование того, как дендизм влияет на искусство, культуру и социум.

Денди произвели настоящий переворот: с легкой руки Браммела в моду вошел однотонный фрак, который английские умельцы, уже осчастливленные промышленной революцией, довели до совершенства. С тех пор классика мужского костюма практически не изменилась: «великий мужской отказ» от пышных форм и наворотов определил моду на несколько столетий вперед. Век спустя подобный подвиг, но уже во славу женщин, повторит Коко Шанель — не зря ее называют «пионером женского дендизма». Подарив женщинам маленькое черное платье и разрешив надеть брюки, Шанель возвела в абсолют стремление к практичной элегантности.

Для проекта Dandy Art Edition художник Яков Хорев, резидент нижегородской студии «Тихая», изучил детали костюма мужчины и создал колоду карт, оттолкнувшись от крайне уместной здесь игры слов. На рубашке карт изображена мужская рубашка, а оформление лица (основная сторона карт) отражает дендистский протест против конвенциональной гармонии: линия, будто вышитая ниткой, то и дело выходит из-под контроля.

Метод наблюдения и анализа позволил редакции предположить, что современный дендизм все так же зиждется на трех поведенческих китах — тезисах, сформулированных еще при Браммеле:

Современные герои-денди, следуя заветам великих, добавляют еще немного перчинки вкупе с минималистской эстетикой, распространяющейся и на внешний облик, и на поведенческие реакции. Их можно найти на страницах арт-журнала о дендизме, к малым формам, впрочем, ничуть не тяготеющего. На 335 страницах уместилось глубинное исследование дендизма: культурологи, социологи и публицисты рассказывают, как одевались первые денди, что коллекционировали, какую философию исповедовали и может ли индивидуальный стиль влиять на общество. Героями проекта стали современные денди: Максим Матвеев, Никола Мельников, Григорий Туманов, Евгений Тихонович, Игорь Гаранин, Александр Рымкевич, Геннадий Йозефавичус и другие. Они все так же ценят практичность, свободу, элегантность и достижения экономики — и, кажется, присоединиться к этому закрытому клубу сейчас чуть проще, чем два столетия назад.