Давайте признаем: реюнионы больших групп — это не всегда так хорошо, как кажется
16 декабря 2011 года я стоял в первом ряду питерского «Главклуба» и наблюдал один из лучших концертов в жизни — выступала моя любимая группа Suede после возвращения. Несмотря на долгую паузу (семь лет) и сорока-с-чем-то-летие ⅗ участников, группа была в отличной концертной форме: фронтмен Бретт Андерсон скакал, сиял и искрился на сцене, будто в свои 25, и раздавал химию с остальными участниками группы. Как оказалось чуть позже, с творческой формой группы тоже оказалось все в порядке. После распада Suede записали еще четыре альбома, которые стали котироваться если не на уровне их классики (первые три пластинки), то, по крайней мере, близко к ним: достаточно почитать любой разбор их творчества в формате «от худшего к лучшему» — поздние альбомы высоко оценились и гармонично вошли в канон группы.
Но случай Suede краснокнижно редкий на общем фоне групп, которые возвращались на сцену и в студию, чтобы записать альбомы, которые не добавили чего-то важного ни миру, ни их же дискографии.
Разумеется, читатель сейчас будет негодовать: вспомнит какой-нибудь хороший и валидный пример и тыкнет им в автора текста: мол, смотри, band name вернулась и записала album name и он хороший.
Однако усредненная история вернувшейся группы выглядит так: уставшие люди около сорока (или старше) с явно пройденным творческим пиком плетутся в студию: чаще всего, чтобы дать своему слушателю ровно то, по чему он соскучился, либо показать подуспокоившуюся версию себя с неизбежной поправкой на возраст. Но не перенастроиться, не удивить, не измениться, не поставить и решить новые творческие задачи.
На первый взгляд, ничего плохого в модели такого фан-сервиса нет: группа возвращается и записывает альбом в своем классическом духе, фанат получает то, что ему нужно, покупает альбом и идет на концерт. Все довольны: группа зарабатывает деньги и, может быть, даже снова кайфует от концертов и творчества. Однако проблема этой модели в том, что она работает только на саму группу и ее заядлых фанатов — и игнорирует внешнего слушателя и вообще окружающий контекст.
Скажем, непонятно, зачем слушателю со стороны включать альбом Limp Bizkit — Gold Cobra, который группа выпустила в 2011 году после шестилетнего перерыва. Это тот же ню-метал с рэпом Фреда Дерста по методичкам конца девяностых, но с той разницей, что человеку в красном снэпбэке уже не 28, а 40 лет. Этот альбом не демонстрирует ничего: ни прогресс или свежую творческую грань Limp Bizkit (группа как играла ню-метал, так и возобновила его играть), ни саму группу в лучшем ее виде (все хиты остались в 1999-2000 годах), ни состояние музыки (этот альбом — анахронизм на фоне примерно любой актуальной музыки в 2011 году). Слушая Gold Cobra, не будучи фаном Limp Bizkit, — как и многие другие камбэк-альбомы вернувшихся рок-групп из 1990-х и 2000-х — можно словить ощущение, что ты попал на закрытую сходку фанатов с их кумиром и споткнулся о чьи-то прочные многолетние социальные, ментальные и какие угодно связи.
Кроме того, часто реюнион — это необязательная, нелогичная и драматургически выпадающая из сюжета группы вещь. Как будто автор написал, издал и успешно продал книгу всей своей жизни и потом вдруг решил вынести дверь издательства и с криком «Я не договорил!» ворваться с рукописью, которую он требует добавить в финал книги — и переиздать ее.
Особенно выразительно это выглядит в группах, которые решили продолжить играть после смерти вокалиста. История помнит пример австралийской группы INXS, которая пыталась на ТВ-кастинге найти замену своему харизматичному фронтмену Майклу Хатченсу, умершему в 1997 году. В итоге победитель конкурса, канадский певец Джей Ди Форчун, был хорош в те редкие моменты, когда он не пытался подражать Хатченсу, но чаще всего происходило обратное — и в этом сравнении он проигрывал всухую. Реюнион-альбом Switch в целом оценили плохо. Группа вскоре после него рассталась с канадским солистом, но дискография INXS оказалась подпорчена неканоничным альбомом, через который перешагивают большинство поклонников группы.
Есть пример еще грустнее, когда гранж-группа Stone Temple Pilots взяла вместо скончавшегося в 2015 году фронтмена Скотта Уайланда его буквального имперсонатора — как если бы группа «Кино» взяла к себе вокалиста кавер-группы «Виктор» и пошла записывать с ним альбомы. Результат предсказуем: STP превратилась в кавер-бенд имени самих себя, а альбомы группы четко разделились на каноничные и второстепенные.
Впрочем, последнее может произойти и в группах без трагических страниц. Например, дискография группы Blink-182 выглядела как последовательно развивавшаяся история. Вот трое рубят не очень серьезную панкуху, но спустя пару альбомов находят в ней поп-составляющую, давят на эту педальку и бегут к софитам, от которых плавятся сами, пишут самый серьезный альбом. Этот альбом, после которого гитарист/вокалист Том ДеЛонг покинул группу и вынудил ее распасться, выглядел как красивая и предельно логичная финальная точка в истории группы. Но Blink-182 разбавили эту идеальную дискографию своим возвращением с четырьмя альбомами, на двух из которых пел вообще не ДеЛонг, а человек из группы Alkaline Trio, — ну и типичный «блинковский» поп-панк, который там звучал, не представлял особого интереса для людей, которые на группе не росли.
И еще: поп-культура приучила нас воспринимать распад как что-то неестественное, а возвращение — как то, чего обязательно стоит дожидаться. Однако идеальные дискографии без изъянов в основном подарили нам группы, которые сами поставили точку (либо вмешалась трагедия и люди решили на этом закончить). The Smiths лишили людей, воспитанных фильмом «500 дней лета», возможности живьем увидеть Моррисси и Джонни Марра вместе, но зато не подарили им чувство разочарования от камбэк-альбомов с ощущением «The Smiths уже не те». Людям из Joy Division хватило мудрости начать менять себя уже под новым заголовком, чтобы не бояться испортить дискографию своей старой группе. The Police выбрали, кажется, самый компромиссный и мудрый вариант: ничего не записывали вместе после 1983 года, но съездили в тур в конце нулевых. Говоря о The Smiths и The Police (Joy Division со смертью Йена Кертиса все же выносим за скобки), можно много грустить и вздыхать об их неслучившихся реюнионах и альбомах, но именно законченность и совершенство их дискографий отчасти залог культовости этих групп.
С другой стороны, я буду только рад, если Oasis и Linkin Park сейчас дадут мне понять, что я неправ.