Прожектор, отель и Хилтон: как инженер из Нью-Мексико построил собственную гостиничную империю
Персонажи с громкой фамилией Хилтон были завсегдатаями светской хроники: от Конрада Хилтона — младшего, скоропостижно женившегося на Элизабет Тейлор, до сестер Пэрис и Никки, вокруг которых нарастала рубрика Page Six. Прадед последних, американский предприниматель и известный отельер Конрад Николсон Хилтон, однако, не таков. Родившийся в период «позолоченного века» Америки, бурного экономического роста после Гражданской войны, он был абсолютно человеком своей эпохи и грезил о карьере банковского управляющего. Его вдохновляли «бароны-разбойники» Морган, Меллон, Рокфеллер — хотелось основать империю и дать ей свою фамилию, выкупить дорогой особняк, например, в Бель-Эйр, где ему всегда нравилось, и назвать его как-нибудь броско, жениться на самой яркой красавице Америки. Напротив всех этих пунктов Конрад Хилтон поставит галочки — не сразу, со временем, но поставит.
А пока приходилось много и тяжело работать — в основном в бакалейной лавке отца, норвежского иммигранта Аугустаса Холвера Хилтона, для друзей — Гуса. Урывками Конрад учился, безбожно прогуливая все предметы, кроме математики, и мечтал, мечтал, мечтал. Не о Горном университете, который он все же окончил, положив на полочку диплом инженера, не о мелком семейном отеле, в который Хилтоны превратили свой особнячок на пять комнат, спасаясь от банковского кризиса 1907 года, и даже не о должности менеджера сестры-скрипачки Евы. Конрад мечтал о собственном банке.
Путь в банкиры был тернист и лежал через политику. И тут Хилтону несказанно — впервые за долгое время — повезло. Его брат, шериф графства Олаф Бурсум, метил в губернаторы Нью-Мексико — вот уж кому можно было, не стесняясь, заявить о решении избираться в законодательное собрание штата. Что любопытно, неизведанная доселе высота легко поддалась: Конрада Хилтона избрали, а сам он быстро разочаровался в политике. Вся эта суета казалась ему надуманной и бессмысленной.
Пришлось возвращаться к изначальному замыслу — да и к тому же лавры великих банкиров все еще не давали Конраду покоя. Он продумал план до мельчайших деталей, нашел акционеров и деньги, потерял акционеров, вернул хорошую прибыль — и, вероятно, стал бы новым Рокфеллером, если бы не Первая мировая война. Банк ожидаемо обанкротился.
В 1917 году Конрад Хилтон уйдет на фронт добровольцем и будет воевать во Франции в звании второго лейтенанта интендантской службы, а через два года он вернется в Америку уже лейтенантом. В жизни его семьи, и до того не слишком тихой и размеренной, наступили серьезные перемены: в автомобильной катастрофе незадолго до возвращения Конрада погиб его отец — человек деятельный, пассионарный, никогда не дававший никому унывать, даже в самые сложные времена. Это умение — никогда не опускать руки — Конрад унаследовал вкупе с деловой хваткой, а потому знал: не время сдаваться. Он чувствовал, что пора возвращаться в мир больших денег.
Потерянное поколение потерянным поколением, но вера Хилтона в американскую мечту оказалась сильнее. Практически ткнув пальцем в карту наугад, он попал в Техас — и не прогадал: в 1919 году штат охватила нефтяная лихорадка, и там явно водились деньги. Однако найти банк на продажу оказалось задачей практически нереальной: ошалевшие от внезапного богатства техасцы цеплялись за свои предприятия руками и ногами. Зря. Как окажется чуть позже, из-за волны спекуляций на нефти большая часть банков Техаса закроется. Но об этом Конрад Хилтон пока не подозревает, а потому в расстроенных чувствах останавливается на ночлег в небольшой гостинице «Мобли» — назвать ее отелем было бы явным преувеличением. Спальное место в «Мобли» предоставляли всего на восемь часов, после чего вежливо указывали на выход и ждали следующего гостя. Проходимость при такой сменяемости была невероятная. Хилтону же места ожидаемо не хватило, а спать в лобби ему запретил сам владелец. Чтобы не уснуть, Конрад втянулся в смолл-ток, в процессе которого выяснил, что хозяин гостиницы, Генри Мобли, бизнесом своим недоволен страшно, только и мечтает, чтобы сбыть «Мобли» с рук и заняться наконец-то нефтью, как и все в то время. Кажется, он жаловался на что-то еще, но в голове у Конрада Хилтона уже щелкал кассовый аппарат, а в глазах двоилось от предполагаемой прибыли. Владелец хотел за гостиницу $40 тыс., у Конрада было всего $5 тыс. Половина искомой суммы собралась по знакомым и родственникам, еще $20 тыс. он взял в кредит, после чего они с Генри ударили по рукам.
За рекордный срок Хилтон сделает из второсортной ночлежки вполне приличное заведение, выведя формулу, которая определит вектор развития его бизнеса на годы вперед: «Максимум комфорта за минимум денег». Гений Конрада позволил ему превратить гостиничный бизнес в искусство, где любое желание клиента возведено в абсолют. Вы только подумали о том, чего бы вам хотелось, а в отелях Хилтона, словно по мановению волшебной палочки, это уже претворили в реальность.
Через шесть лет, в 1925 году, он открыл в Далласе первый отель имени себя — Dallas Hilton, а еще через четыре года, аккурат перед Великой депрессией, их будет десять. Перескочить мировой экономический кризис так же изящно, как в 1907 году, у Хилтона не получится — он лишится всех своих отелей, а в одном, когда-то принадлежавшем ему, даже поработает недолго управляющим. Тяжелой работы Конрад не боялся, а выживать как-то надо было: в кармане от $1 млн осталась горстка центов, на которые и обед-то не купишь. Долги росли, а просвета видно не было.
Впрочем, он всегда знал, что главный актив — не деньги, не недвижимость, а связи. Крепкие человеческие отношения. И когда друг-банкир подсказал вложить деньги в новое нефтяное месторождение, Конрад не думал ни секунды: знал, что не прогадает. К тому же, как и прежде, согревала великая мечта. В 1931 году на его письменном столе появилась фотография отеля Waldorf Astoria с короткой подписью: The Greatest of Them All («Величайший из них». — Прим. «Правил жизни»).
Доподлинно неизвестно, какие запросы во вселенную отправлял Конрад Хилтон — вероятнее всего, лучшей формой аффирмации он считал труд без перерыва на сон, обед и уныние. Тактика, хоть и не пользовалась популярностью, была невероятно эффективной: через несколько лет он покончил со всеми долгами, открыл счет в банке и задумал грандиозное возвращение в гостиничный бизнес, начав скупать акции. Самые известные и фешенебельные отели сдавались без боя, а Хилтон, словно завзятый ловелас, лишь пополнял перечень имен в маленькой черной книжечке. Постепенно, шаг за шагом, он двигался к своей главной цели. Шансов не преуспеть просто не было — осенью 1949 года Конрад Хилтон купил отель Waldorf Astoria. В том же 1949 году открылся отель Caribe Hilton в Пуэрто-Рико — первый за пределами Соединенных Штатов. Барменом туда устроился Рамон Морреро, или Мончито, как его ласково звали друзья, и, смешав нехитрые ингредиенты, он получил коктейль «Пина-колада», прославивший и самого бармена, и отель в Пуэрто-Рико.
Конрада Хилтона называли увлеченным, восторженным дельцом: и верно, сложно дать иное определение человеку, который лично отслеживал, сколько лампочек горит в фойе, ярко ли светят прожекторы и улыбаются ли постояльцы, когда выходят из отеля. Он бился за каждого клиента — и бой этот был до последней капли премиального шампуня в ванной комнате вашего люкса. Вдохновение отельер черпал отовсюду: чего стоит одна только концепция определения фешенебельности отеля, вдохновленная, как принято считать, звездной системой оценки коньяка. Связать любимое дело и любимый алкогольный напиток — до такого не додумался даже Черчилль, тоже большой любитель пропустить стаканчик.
Везло в бизнесе и не везло в любви: главной его страстью, помимо дела всей его жизни, стала вилла в Лос-Анджелесе, которую он купил в 1950 году. Конрад не раз повторит, что это любовь с первого взгляда: «Я не мог устоять перед ним — одним из самых сказочных домов мира». Имение в Бель-Эйр он с любовью окрестит Casa Encantada («Зачарованный дом». — Прим. «Правил жизни») и проживет там практически до самой смерти.
Женат же Конрад Хилтон был трижды. Первая супруга, Мэри Баррон, подарившая ему троих детей, не выдержала вечной занятости супруга и подала на развод. Вторая, актриса Жа Жа Габор, любила себя и только себя — на мужа ее сил уже не хватило. Впрочем, для одного Хилтона она все же сделала исключение: с присущей ей откровенностью она призналась в 2007 году журналу Vanity Fair, что спала со своим пасынком Никки Хилтоном-младшим — но развелась пара, настаивает Габор, по совершенно иным причинам. С третьей попытки Конрад вроде бы обрел долгожданное счастье — с Мэри Фрэнсис Келли, но через три года его жизнь оборвала тяжелая пневмония.
Сейчас, конечно, сложно представить, что сеть Hilton Worldwide могла и не случиться, — настолько органично сам Конрад вписался в этот мир, придумав правила, по которым вынуждены играть остальные. Все, что мы сейчас воспринимаем как само собой разумеющееся, — телевизор, кондиционер, мини-бар, круглосуточное обслуживание номеров — появилось благодаря «трактирщику из Нью-Мексико». Трактирщиком Конрад Хилтон называл себя сам, с гордостью замечая, что люди, подобные ему, существуют уже больше 3 тыс. лет: «Наше ремесло возникло еще до того, как была написана Библия. Задолго до фараонов, до того, как Самсон повстречал Далилу в трактире сектора Газа, задолго до греков и римлян уже существовали караван-сараи».