Снятся ли римлянам груди Венеры: как занимались сексом в Древнем Риме

Древнеримское общество было крайне сексуализированным. Достаточно сказать, что их бог Приап, божество плодородия, полей и садов, которого они позаимствовали у греков, изображался в виде мужчины с огромным, вечно эрегированным членом. Римляне обожали секс и все, что с ним связано, и в латинском языке можно насчитать не один десяток слов, обозначающих половые органы и различные виды секса. При этом абсолютно привычное для нас, литературное слово penis в Древнем Риме считалось бранным, и многие авторы, например Цицерон, избегали использовать его. Более приемлемым вариантом было слово mentula. Впрочем, далеко не все известные и образованные римляне «фильтровали базар», и древнеримская нецензурная брань, как и у нас сегодня, во многом эксплуатировала сексуальный контекст. Ну вот, например, Октавиан Август — один из величайших римских императоров, положивший конец эпохе гражданских войн, его правление считается «золотым веком» Рима. И что он делает? Пишет сочащиеся обсценной лексикой эпиграммы в адрес своего политического оппонента и врага Марка Антония. Ну, это как если бы сейчас Владимир Путин в прямом эфире обругал Джо Байдена по матушке. Можете такое представить? А для Рима — плевое дело.

Был у древних римлян и свой идеал женской красоты. Идеальная римлянка имела «белую, как воск, кожу, сверкающие глаза, сладкое дыхание, блестящие темные или каштановые волосы» (но не светлые или рыжие!), а также «ароматное чувственное гибкое тело». Эти эпитеты взяты из текстов древнеримских поэтов. Ну а если ей при этом шестнадцать, то это просто женщина мечты. Римлянка должна была быть услужливой как дома, так и в постели, блюсти трезвость, не слишком налегать на румяна и белила, обладать изящной осанкой и уметь танцевать.

Римляне, в отличие от многих современных народов, всегда были моногамными. Однако разводили они без особых проблем, а сопутствующие судебные тяжбы по поводу имущества, наследства и опеки делали римских юристов богатыми, счастливыми и популярными. Римлянин выбирал себе невесту по ее внешности, кровному родству (часто она была двоюродной сестрой) или ее политическим связям — или по сочетанию всех трех факторов. Поэтому браки, особенно внутри влиятельных и императорских семей, заключались по договоренности. Когда же брак распадался, римляне обычно списывали это на прихоти судьбы и старались сохранять хорошие отношения с бывшим партнером. Нам практически не известно о случаях домашнего насилия в Древнем Риме. Мелочь, казалось бы, но многое может сказать про общество.

Римлянки не ждали от своих мужей верности, и в римской литературе нет упоминаний о каких-либо «роковых женщинах», уводивших мужей из семьи. В городе, полном проституток (проституция в Риме была легальной), в таких ухищрениях просто не было нужды. «А как же жены?» — спросит пытливый читатель. Скучающая замужняя римлянка, не удовлетворенная сексуальной жизнью внутри брака, могла пойти к специальному городскому чиновнику — эдилу — и зарегистрироваться в качестве куртизанки. После чего спокойно удовлетворить свои потребности в рамках действующего законодательства. Порой женщины такое делали даже с ведома и согласия собственных мужей. Потому что брак в Древнем Риме не столько про секс и быт, сколько про статус и партнерство. Муж и жена были друг для друга в первую очередь единомышленниками и товарищами и уже потом — если повезет — романтиками и любовниками. Таковы были правила игры, и большинство римлян и римлянок их принимали.

Поэт Гораций, живший в I веке до н.э., советовал молодым неженатым римлянам, ищущим сексуальных утех, идти к проституткам, а не к девушкам из своего круга, дабы не оскорблять последних и не наживать себе лишних проблем. Иллюстрируя свой посыл, Гораций риторически вопрошал: «Нужна ли вам золотая чаша для утоления жажды?» Гораций живописал судьбу тех, кто из-за отсутствия средств был вынужден заниматься «свободным» сексом и был пойман «с поличным» неожиданно вернувшимся хозяином дома — мужем, отцом или братом женщины, с которой гость разделил ложе. Один прыгал прямо с крыши дома, другого ловили и жестоко секли кнутом, третьему приходилось унизительно откупаться, спасая свою шкуру. Впрочем, о самом Горации поговаривали, что уж кому-кому, а ему оказаться в такой ситуации не грозит: поэт якобы предпочитал мальчиков. Но это неточно. К слову, педерастия в Древнем Риме была легальной при условии, что мальчик был рабом, а не сыном гражданина. Такая практика даже породила особый древнеримский «лайфхак», позволявший избежать (хотя бы в теории) гнева нежданно нагрянувшего мужа. Если вы пришли в чужой дом и вас случайно застукали в спальне хозяйки, вы могли сказать, что заблудились, так как искали приглянувшегося вам хозяйского мальчишку-виночерпия. И история знает примеры, когда такая «отмазка» работала!

Вообще, римское общество было значительно более терпимым, чем наше сегодняшнее, построенное на фундаменте авраамических религий. Если выяснялось, что у какого-нибудь важного римлянина есть необычные сексуальные предпочтения и девиации, это автоматически не ставило крест на его политической карьере, как происходит сегодня по всему миру. Юлия Цезаря за глаза величали не иначе как «лысым распутником», однако такая репутация не помешала ему обосноваться на страницах учебников. Даже если какую-то «шишку» ловили на гомосексуализме, это все равно не влияло ни на его социальный статус, ни на политический. Впрочем, говоря о гомосексуализме в Риме, важно помнить один важный момент: свободный человек мог вступать в такие отношения лишь в роли «активного» любовника. Роль «пассива» отводилась рабам и представителям различных «презренных» профессий: музыкантам, актерам и им подобным. Римляне считали, что «пассивный» любовник безвозвратно теряет свою мужественность и не может считаться полноценным мужчиной. Быть уличенным в подобном означало навлечь на себя несмываемый позор. В армии же за подобные фокусы существовало одно-единственное наказание — смерть.

А еще римляне обожали «плохих девчонок». Известный острослов и сатирик Ювенал писал, что, если мужчина хочет целомудренную жену, он, должно быть, сумасшедший, ибо женщина будет пытаться управлять его деньгами, друзьями и рабами, будет пытаться сплетничать с важными мужчинами, будет вести себя высокомерно, спать с музыкантами, актерами и даже евнухами. И при этом сама будет ревновать, чтобы скрыть свое прелюбодеяние. Да Юпитер упаси от такого «сокровища». Если она принадлежит к высшему сословию, то, вероятно, не захочет иметь детей, а если богата, то будет носить слишком много косметики. В общем, рассуждал Ювенал, хорошие женщины скучны. То ли дело –\ найти себе какую-нибудь «оторву». Жизнь сразу заиграет новыми красками.

Известнейшей «оторвой» своего времени была Валерия Мессалина (или просто Мессалина), третья жена римского императора Клавдия, жившая в I веке. Она меняла любовников как перчатки, но даже этого ей было мало, поэтому она частенько инкогнито отправлялась в лупанарий (бордель), представляясь обычной проституткой и принимая клиентов. Когда ее муж, император Клавдий, спокойно храпел в своей постели, она выбиралась на улицу в рыжем или светлом парике (чтобы походить на галльскую или германскую рабыню) в сопровождении только своей служанки и шла куролесить. Она стояла обнаженная в дверях комнаты борделя, приветствуя в таком виде клиентов, а ее соски были покрыты золотой краской. Лишь к рассвету она возвращалась во дворец, грязная, но довольная.

К сожалению для Мессалины, она была не только невероятно развратной, но и не очень умной дамой. Дернул же ее Плутон организовать заговор против собственного мужа Клавдия, который и так терпел все ее закидоны. Но нет же, власти никогда не бывает много, и Мессалина задумала устранить мужа, а новым императором сделать одного из своих любовников, при котором настоящей правительницей империи сделалась бы она. Но, как уже было сказано, она просто была не очень умной, и ее неумелый заговор был раскрыт. Девушке предложили совершить самоубийство, а когда она отказалась, имперский легат просто заколол ее кинжалом. Новость о смерти жены застала Клавдия за ужином. Император встретил известие спокойно, не выказав и тени печали, лишь попросил слугу налить ему побольше вина. Возможно, где-то в глубине души ему все же было грустно.

Безусловно, далеко не все римлянки были такими, как Мессалина. И далеко не все зажиточные и властные римляне растлевали своих юных рабов. Живший во II веке до н.э. драматург Теренций устами одного из героев своей пьесы сказал: «Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо». В подавляющем большинстве древние римляне были нормальным людьми, как и мы с вами. Они любили и разбивали сердца, предавали и страдали, ненавидели и прощали, неистово вожделели и холодно отвергали. И абсолютно каждый и каждая из них мечтали обрести счастье, потому что мечтать — это то, что мы, люди, умеем лучше всего. Такими были и они, эти древние римляне и римлянки.