Мед, чеснок, молитва, плесень: как люди боролись с микробами в разные времена

Самые старые средства борьбы с инфекциями были просты, но эффективны. В первую очередь в дело шел мед, антисептические свойства которого мы ценим и сейчас. В Древнем Египте мед использовали в основе нескольких сотен разных лекарств, в том числе в составе мази для ран, — там его смешивали со свиным салом или с солью. Принцип действия получался бесхитростным, но эффективным: из-за разности осмотического давления мед вытягивал воду из бактериальных клеток, «сушил» рану и не давал нагнаиваться.

Справедливости ради стоит заметить, что к антибиотикам подступились еще в древние времена. В самых разных культурах практиковали прикладывание к ранам заплесневелого хлеба — и зеленая плесень Penicillium chrysogenum делала свое антимикробное дело, способствуя заживлению. Впрочем, нередко это было не только практическое, но и религиозное действо: якобы злые духи болезни, наевшись хлеба, оставляли в покое тело пациента.

А вот что совсем необычно, так это древние находки со следами тетрациклина. Его ученые обнаружили в мумиях нубийцев, и содержание в останках было довольно высоко — случайностью объяснить находку нельзя. Тогда выдвинули предположение, что противомикробное средство с ним получали из пива.

Чеснок использовали, конечно, и задолго до Античности — например, в Индии и Китае. Еще в 2700 году до нашей эры в Древнем Китае чеснок применяли для лечения всего, вплоть до депрессии и геморроя, индийцы лечили им все кожные заболевания, в Древней Руси и вовсе это было главное средство от всех болезней. В Римскую империю чеснок тоже пришел не только как приправа, но и в качестве лекарства.

А древние греки придерживались так называемой гуморальной теории. Согласно ей, в теле человека есть четыре основные жидкости (гумора): кровь, слизь или флегма, черная желчь и желтая желчь. Чтобы организм был здоров, жидкости должны находиться в балансе, а избыток одной или нескольких и есть причина всех болезней. Чтобы избавить человека от этого избытка, практиковали кровопускание (кровь в сосудах полагалась как смесь всех гуморов) — путем проколов или разрезания вен или при помощи пиявок. Сформулированная еще Гиппократом, гуморальная теория была очень популярна вплоть до конца XIX века.

Средневековая медицина унаследовала все приемы древних времен и Античности, развивала и дополняла их. Особенный упор делался на травах, их смесях, отварах и экстрактах. У травников можно было обнаружить тысячелистник, пижму, шалфей, календулу, полынь, бузину, багульник, подорожник. Один из рецептов IX века включал в себя лук, чеснок, вино и говяжьи потроха (к слову, ученые проверили его эффективность, и некоторые виды бактерий смесь и правда неплохо уничтожает).

Конечно, не обходилось и без слова Божия: мир средневекового европейца был очень сильно завязан на религию, и исцеление больного, безусловно, находилось в руках Господа. Но монастыри становились центрами врачевания не столько поэтому, сколько из-за того, что сохраняли накопленные знания.

Эпоха Возрождения добавила к уже имеющемуся арсеналу противомикробных средств металлы. Швейцарский алхимик и врач Парацельс известен не только получением якобы философского камня, но и некоторых вполне реальных и действенных лекарств. В частности, он наносил пациентам на раны и даже давал для приема внутрь серебро — как мы знаем, его ионы и правда способны убивать большинство бактерий.

Серебро при этом довольно безопасный металл для человеческого организма, а вот ртуть — нет. Ее пары ядовиты, и хотя соединения ртути издревле использовали для изготовления ядов, но токсичность жидкого металла долгое время недооценивали, поэтому его использовали как лекарство. В Европе в XV веке ртутью лечили эпидемию сифилиса (кстати, успешно — ртуть действительно убивала возбудителей), но и отравлений получалось немало.

Эпоха Великих географических открытий, продлившаяся до XVII века, дала человечеству не только понимание широты мира и земли для колонизации, но и новые болезни — а еще средства для их лечения. Так, в 1600-е годы монахи-миссионеры писали о целебных свойствах коры хинного дерева из Южной Америки, которой лечили малярию, — антималярийные средства до сих пор делают на основе синтетических аналогов хинина.

Во время наполеоновских войн эффективным средством для обеззараживания гниющих ран слыли личинки мух. Как бы противно это ни звучало, но личинки выедали отмершую плоть и тем самым удаляли из ран источник сепсиса.

А во второй половине XIX века уже начались первые опыты по изучению плесени для борьбы с болезнями — те самые, которые предварили открытие Флеминга. Ученые из разных стран независимо друг от друга исследовали разные виды пеницилла. В 1872 году Алексей Полотебнов опубликовал в «Медицинском вестнике» статью под названием «Патологическое значение плесени», в которой рассказал об удачном лечении грибком гнойных ран. А в 1895-м Винченцо Тиберио отчитался об успешном использовании экстрактов плесени для лечения тифозных и холерных инфекций у кроликов.

Собственно, в 1928 году Александр Флеминг впервые выделил пенициллин из плесневых грибов рода Penicillium, но не смог получить достаточно стабильное соединение. Прошло более десяти лет, прежде чем Эрнсту Чейну удалось выделить кристаллический пенициллин, а его коллега Говард Флори смог наладить его производство в больших объемах. В 1945 году Флеминг, Чейн и Флори получили Нобелевскую премию за пенициллин.

Сам термин «антибиотик» появился в 1942 году с подачи американского врача Зельмана Ваксмана. В 1952-м он тоже получил Нобелевку — за открытие стрептомицина, эффективного при лечении туберкулеза (само открытие Ваксман сделал в 1944-м). С начала сороковых по начало семидесятых продолжалось повальное увлечение антибиотиками. Выделяли новые и новые вещества, и ими начали лечить все болезни, в том числе те, которые не имели никакого отношения к бактериям.

Из-за избыточного применения антибиотиков многие патогенные микроорганизмы выработали к ним резистентность и перестали реагировать на лечение. Это заставило врачей пересмотреть отношение к назначению препаратов — теперь антибиотики стали выписывать куда более аккуратно и следить за дозировкой и продолжительностью лечения. Сейчас ВОЗ старается бороться с распространением резистентности к антимикробным препаратам, кроме того, разрабатываются принципиально новые антибиотики. Одно из последних подобных открытий — теиксобактин — случилось в 2015 году, спустя более чем 20 лет после предыдущего.