Медиум империи: каким магам, старцам и экстрасенсам верили Романовы?

Романовы и мистика — извечная тема, в которой домыслов и подлога едва ли меньше, чем реальных фактов. Автор этих строк собственными ушами слышал из уст одного известного не только в стенах его вуза, но и в интернете профессора, что, дескать, императрица Александра Федоровна состояла в немецкой оккультной организации «Общество Туле» и над ее кроватью в царской опочивальне — страшно сказать — висело изображение свастики.

Это, конечно же, неверно. Уже хотя бы потому, что царскую семью расстреляли в июле 1918 года, а «Общество Туле» было основано в Мюнхене лишь в августе. И подобных домыслов и «городских легенд», связывающих Романовых и различные оккультные силы, к настоящему времени расплодилось превеликое множество. Дыма без огня не бывает: русские цари действительно любили прибегать к советам всевозможных экстрасенсов, оккультистов и «старцев», но подобное можно было наблюдать во всех концах тогдашней Европы. По Нострадамусу сходил с ума весь западный мир, а уж «граф Калиостро успел "наследить" во всех уважаемых домах Италии, Франции и Англии. Время было такое: всевозможные жулики уже были, а всемирной паутины, где можно было бы "нагуглить" разоблачение на них, — нет.

Первым экстрасенсом, чье посещение России стало настоящим событием, оказался уже упомянутый выше итальянец «граф Калиостро». В кавычках, потому что, конечно же, не был он никаким графом, да и при рождении его нарекли совсем по-другому — Джузеппе Бальзамо. О Калиостро можно говорить долго, но в действительности для того, чтобы понять, что это был за персонаж, достаточно одного факта из его биографии. Джузеппе с юных лет тянуло на оккультизм и магию, поскольку выбиться в люди при содействии тайных сил ему казалось намного привлекательнее, чем долго и упорно трудиться. Когда же его еще на заре «карьеры» изгнали из родного города, он стал распространять слухи, будто это было сделано из-за его богохульства и увлечения «темными искусствами». В реальности же Джузеппе «погорел» на банальном воровстве и был изгнан как обычный уголовник.

В Петербург «графа» притащил фаворит Екатерины II князь Григорий Потемкин. Он был масоном и очень любил все эти игры с неведомыми силами, так что благодаря его покровительству Калиостро обосновался в столице в 1788 году и стал вхож ко двору. Впрочем, есть версия, что Потемкиным двигали куда более осязаемые мотивы, нежели стремление приобщиться к тайным знаниям, — якобы ему приглянулась супруга Калиостро. Так что, пока самозваный экстрасенс приводил в восхищение двор императрицы, князь восхищал его жену.

Калиостро устраивал в Петербурге самые разнообразные представления: он «лечил» больных, вызывал духов и изгонял бесов. Впрочем, недолго музыка играла. Екатерина II, отличавшаяся житейским прагматизмом и даже цинизмом, заезжему «чудотворцу» не поверила ни на грамм и решила лично поставить точку в его российских гастролях. Она написала небольшую сатирическую пьесу «Обманщик», антагонистом в которой был шарлатан Калифалкжерстон, после чего Калиостро поспешно убрался из России. К слову, Екатерина вообще не любила всевозможных медиумов и членов тайных обществ: иллюминатов называла слабоумными фанатиками, а масонам даже посвятила глумливую пьесу вроде той, которой одарила Калиостро, — «Шаман Сибирский». Словом, живи Екатерина в наше время — стала бы блогером-разоблачителем.

А вот сын Екатерины II император Павел I, напротив, был чрезвычайно суеверным человеком и всерьез верил в силу колдовства. Впрочем, Павел как будто все в своей жизни делал наперекор матери, которой так и не простил свержения и убийства своего отца Петра III, так что, возможно, и эту черту характера он выпестовал в себе назло ей. Каких-то знаковых медиумов при павловском дворе не было, однако император прислушивался к «предсказаниям» юродивых и просил цыганок погадать ему на судьбу. Он всю свою жизнь боялся повторить судьбу отца и стать жертвой государственного переворота, что в итоге и случилось. Увы для Павла, темные силы там были совершенно ни при чем.

Александр I довольно снисходительно относился ко всевозможным «духовным поискам», однако сам истовым поборником их не был. Его младший брат и следующий император Николай I a.k.a. Николай Палкин был человеком крутым, «конкретным» и прохиндеев ко двору не допускал, так что на несколько десятилетий мода на спиритизм и тому подобное в России поутихла.

Вернулась она уже при императоре Александре II Освободителе, хотя сам он пришел к такому увлечению далеко не сразу. Помогли придворные дамы. Большой поклонницей всего сверхъестественного была жена старшего брата императора, великого князя Константина Павловича. Увлеклась таинственным искусством и супруга тогда еще цесаревича Александра Николаевича, и, как вспоминала фрейлина Анна Тютчева, Александр с супругой «разговаривали со столами и шляпами перед сном». Был у Александра II и свой Калиостро — заезжий шотландец Дэниел Хьюм.

И вот здесь надо снова сделать оговорку. Да, сейчас все это кажется нелепым, но Александр II и его окружение не были какими-то простодушными неучами, которых развел в «три наперстка» залетный шарлатан. Во второй половине XIX века спиритуализмом «болела» вся Европа. Перед тем как оказаться в Петербурге, Хьюм знатно «пошумел» в Америке, оттуда перебрался в Англию, а после — на континент. Он выступал перед французским императором Наполеоном III и королевой Нидерландов Софией Вюртембергской. Хьюм разговаривал с мертвыми, силой мысли вертел тарелочки и даже летал — словом, в большей степени был фокусником-иллюзионистом, нежели мошенником. При этом он сам любил разоблачать других медиумов и даже опубликовал труд, в котором описывал секреты тех или иных трюков, популярных среди его коллег по цеху. Прибыв в Россию в 1856 году, специально для Александра II и его приближенных он «вызвал дух» Николая I, и это крайне впечатлило присутствующих. В России Хьюма приняли куда теплее, чем некогда Калиостро. Ему даже устроили брак при прямом содействии государя, а когда его супруга скончалась, устроили еще один.

Ну и наконец, Николай II и Александра Федоровна — именно им традиционно достается больше всего, именно им ставят в вину засилье всевозможных спиритуалистов при дворе. И это тоже не совсем верно. Правда состоит в том, что ни император, ни императрица до определенного момента совершенно не интересовались мистицизмом. В эту сторону их подтолкнул вопрос престолонаследия. Известный факт — раз за разом императрица рожала Николаю дочерей вместо сына и тем самым настроила против себя всю империю. Да, сейчас это покажется абсурдом, ведь женщина не выбирает, кого ей рожать, однако постепенно, по мере появления на свет очередных царевен, и при дворе, и в народе росло раздражение, и направлено оно было на Александру Федоровну лично. Современник писал: «Свет встречал бедных малюток хохотом... Оба родителя становились суеверны... и, когда умер чахоточный Георгий (младший брат Николая II, наследник престола), у нового наследника (следующий по старшинству брат, великий князь Михаил Александрович) был отнят традиционный титул "цесаревича" из суеверной боязни, как говорили, что титул этот мешает появлению на свет мальчика». Подливали масла в огонь и другие члены царского дома. Великий князь Константин Константинович записал в дневнике по случаю рождения четвертой дочери, царевны Анастасии: «Прости, Господи! Все вместо радости почувствовали разочарование, так ждали наследника, и вот — четвертая дочь».

На фоне непрекращающегося стресса у императрицы стали случаться истерики, она чувствовала себя совершенно одинокой и всеми нелюбимой, что во многом соответствовало истине. Николай II также был подавлен, поскольку никак не мог помочь жене в той области, за которую отвечает природа. Это было недоступно никому, даже самому могущественному человеку в империи. Однако это не значит, что Николай не пытался ничего делать. В какой-то момент он даже стал готовить что-то вроде запасного плана на тот случай, если наследник так и не родится, — проект нового закона, который сломал бы все вековые традиции правящего дома. Николай не хотел оставлять корону никому из младших братьев, он задумал сделать наследницей старшую дочь, царевну Ольгу Николаевну.

Однако это был именно что запасной план. Император и императрица все же надеялись зачать сына. Именно после того, как у монаршей четы в четвертый раз подряд родилась дочь, они и стали проявлять интерес к сверхъестественному, ища решение своей проблемы у разных чудотворцев. Они принимали известную блаженную и странницу Матрону Босоножку (Матрону Петровну Щербенину), а также других юродивых. Еще раз: император и императрица до определенного времени не были поклонниками спиритуализма, они в нем совершенно не разбирались и попросту не знали, к кому обращаться. Поэтому в первое время они говорили только с различными «народными святыми», а не с профессиональными оккультистами.

Собственно, одного такого им порекомендовали дальние родственницы. Черногорские царевны, сестры Стана и Милица, были замужем за великими князьями, однако при дворе большой любви не сыскали. В высшем свете Петербурга их считали невежественными и глупыми и величали не иначе как «черногорка номер один» и «черногорка номер два». Но именно этим двум сестрам предстояло сыграть существенную роль в истории дома Романовых, поскольку они-то как раз были без ума от всевозможных медиумов и вращателей тарелочек. Именно они посоветовали Александре Федоровне обратиться к заезжему французскому медиуму Низье Филиппу, которого в России для простоты стали величать доктором Филипповым.

Это был человек с довольно интересной биографией. Будущий доктор Филиппов родился в глухой французской деревушке, и с юных лет служил подмастерьем у своего дяди-мясника. Именно там он получил некоторое представление об анатомии и работе внутренних органов. В какой-то момент молодой Низье решил, что ему открыт дар врачевания, после чего бросил мясную лавку и начал карьеру целителя. Но была проблема: чтобы заниматься врачеванием, пусть и магическим, во Франции, ему нужен был диплом профильного образовательного учреждения. Филипп несколько раз пытался подтвердить квалификацию и получить вожделенную бумагу, однако вновь и вновь заваливал экзамен. Вышел из ситуации он весьма изящно — просто взял и переехал туда, где врачевание без диплома допускалось. Да-да, звучит дико, но это все еще вторая половина XIX века.

В Россию Низье Филипп приехал уже зрелым мужчиной и известным на весь мир целителем, «работавшим» в нескольких странах Европы и даже в Тунисе, где он лечил местного бея. И да, врачебного диплома у него по-прежнему не было. Однако было нечто другое, а именно огромный кругозор и феноменальное личное обаяние. Как известно, вежливость — главное оружие вора, но, чтобы стать успешным мошенником, помимо этого, нужно нахватать «по вершкам» из различных областей науки, чтобы окружающим казалось, что у тебя есть ответ на любой вопрос бытия. Царская чета пришла от «доктора Филиппова» в восторг. Очень скоро Николай II начал именовать его в дневнике не иначе как «дорогой Друг». Филипп гарантировал царственной чете, что у них непременно появится сын, причем довольно скоро. Постепенно в беседах с царем и царицей медиум начал выходить далеко за рамки врачебных вопросов. Так, например, однажды он «вызвал» дух императора Александра III и его устами начал раздавать Николаю политические советы. Александра Федоровна даже советовала мужу взять Филиппа с собой в Германию на переговоры с кайзером Вильгельмом II, который приходился Николаю II кузеном. Зная вспыльчивый и эмоциональный характер германского императора, можно только догадываться, что это могла бы быть за сцена.

Далеко не всем в Петербурге нравилось присутствие Низье Филиппа при дворе. Великая княгиня Елизавета Федоровна, старшая сестра императрицы, считала француза проходимцем и пыталась прояснить у Александры Федоровны его статус при дворе, однако та отделалась общими фразами. Некоторые пошли дальше. Так, например, глава русской агентуры в Париже действительный статский советник Петр Рачковский собрал на «доктора Филиппова» целую папку убойного компромата, не оставлявшего сомнений в том, что целитель — чистой воды шарлатан. Ну и кто же в итоге угодил в опалу? Сам Рачковский. «Доктор Филиппов» каким-то образом узнал, что под него «копают», и во время очередного сеанса провозгласил, что высшие силы требуют отставки высокопоставленного разведчика. Государь противиться воле небес не решился.

Как бы то ни было, российский вояж Низье Филиппа закончился для него самым удачным образом. В конце концов императрица забеременела в очередной раз, и в 1904 году родила мальчика — Алексея Николаевича. Заслугу в деле рождения долгожданного наследника, само собой, приписали «доктору Филиппову». Ну, а кому же еще, собственно? Ему дали чин действительного статского советника и, что важнее, выдали врачебный диплом Петербургской военно-медицинской академии. Без всяких экзаменов.

Увы, жизнь сыграла с Низье Филиппом злую шутку. В том же 1904 году, когда Романовы радовались появлению сына, его собственная дочь тяжело заболела. Все родственники умоляли его, известного на весь мир целителя, спасти ее, однако ему оставалось лишь развести руками и уповать на волю небес. Но, судя по всему, бывший ученик деревенского мясника к тому моменту уже истратил весь свой запас удачи. Небеса были непреклонны, и дочь Филиппа скончалась. Ее смерть сильно по нему ударила, и в феврале 1905 года скончался уже сам медиум. Что касается четы Романовых, то они вспоминали о нем с теплотой даже спустя годы после его смерти. Однако новые времена приносили царственному дому новые проблемы. Разразилась война с Японией, Петербург стоял на пороге первой российской революции, а цесаревич Алексей уродился слабым и болезненным. На что тут уповать, если не на высшие силы. Благо те самые черногорки Стана и Милица, которые были в курсе всех оккультных сенсаций столицы, уже присмотрели кое-кого, кто мог бы помочь государю и государыне. Ведь уже пару лет, как в Петербурге объявился новый «народный святой», некий «старец» из-за уральского камня по имени Григорий Распутин.