Миф о пиратах Залива: как эмираты стали объединенными и при чем здесь морские головорезы?
В 1986 году эмир Шарджи опубликовал историческое исследование, посвященное феномену пиратства в Персидском заливе. Эмир, человек эрудированный и утонченный, защитил кандидатскую диссертацию в Британском университете. В книге «Миф о пиратах Залива» эмир доказывал, что британские колониальные чиновники специально преувеличивали угрозу и, пользуясь борьбой с пиратами как предлогом, разрушали бизнес арабских негоциантов. Книга вызвала в научном сообществе умеренный интерес.
Легендарный пират Рахма ибн Джабир, которого с эмиром Шарджи кое-что связывало, погиб ровно за 160 лет до выхода книги. Гроза всех купцов Залива, он потрошил торговцев от Басры до Сокотры. В молодости ибн Джабир торговал лошадьми, но быстро понял, что в Аравии есть занятия и поинтереснее: он скинулся с друзьями на корабль, набрал десять человек и начал пиратствовать. Через Залив в это время шли богатейшие торговые маршруты из Индии в Европу. Вскоре у ибн Джабира уже была команда из 300 отборных головорезов и 300-тонная шхуна дау, а еще через некоторое время — 2 тыс. человек, собственный форт на побережье и огромный флагман «Аль Мановар».
Рахма ибн Джабир еще при жизни поражал воображение современников. Во-первых, он носил повязку на глазу и был с ног до головы покрыт шрамами — на его теле было около двух десятков отметин от сабельных, штыковых и пулевых ран, и, по свидетельству очевидца, шрамы придавали его одноглазому лицу потрясающе свирепый вид. Во-вторых, Рахма ибн Джабир славился своим бессердечием, что особенно веселило его коллег, потому что имя Рахма с арабского переводится как «жалость. Ибн Джабир (опять же, по свидетельствам знавших его людей) обожал резать глотки. Но нельзя при этом сказать, что он был чужд цивилизации. Так, у него были прекрасные отношения с англичанами, которые отмечали его благородство и тщательное соблюдение законов войны — вероятно, потому, что англичан он принципиально не грабил и даже однажды подбил их на вторжение в Бахрейн.
Ибн Джабир погиб так же красиво, как жил. Он был уже стар. Уцелевшим глазом к тому времени он почти ничего не видел из-за катаракты. О происходящем вокруг ему сообщал специальный раб, а поводырем был восьмилетний сын. Все это нисколько не умерило яростного пиратского темперамента. И когда на флагман Рахмы напал его собственный племянник, желавший заполучить контроль над «Аль Мановаром» и корсарской империей, а пожилого дядюшку отправить на заслуженную подводную пенсию, Рахма ибн Джабир рассмеялся ему в лицо: «И кто это к нам приплыл? Это ты, Ахмед? Да кто позволил тебе трогать корабельный руль — тебе, который не трогал женщины?» Дело в том, что по корсарским понятиям капитаном мог быть только человек женатый. Тем не менее бой старый пират проиграл. И когда вокруг него начали падать замертво его последние друзья, когда убили любимого раба, Рахма ибн Джабир рассмеялся еще раз, а потом взял за руку сына, спустился в трюм и там подпалил пороховой погреб — углем от кальяна.
Погибли все: пират, его сын, племянник и обе команды. По крайней мере, так эту историю рассказывали старики в портовых кофейнях по обеим сторонам Залива еще в 1960-е, когда нынешний эмир Шарджи был не старше двадцати пяти.
На английских картах XIX века территория современных ОАЭ обозначена как «Пиратский берег». Арабы всегда были искусными мореплавателями, а в ту эпоху — и опытными морскими разбойниками. Пиратство в Персидском заливе —– древнее ремесло. Еще Марко Поло сообщал о бесчинствах пиратов островов Бахрейна в VII веке. К IX веку они стали такой значительной силой, что китайским кораблям, пересекавшим регион, приходилось иметь на бортах по полсотни воинов для защиты. Относительный порядок установился разве что в XVI веке, когда португальцы захватили Бахрейн, взяв под контроль мореходство в регионе. Однако уже в XVII веке их выбили оттуда англичане.
Англичане, сами знавшие толк в пиратстве, относились к пиратам с пониманием и делили их на хороших (тех, кто, как ибн Джабир, работал на британскую корону) и плохих (тех, кто грабил британские корабли). Среди второй категории важное место занимали корсарские властители из рода Аль-Касими. Они, согласно докладам английских чиновников, выделялись особой свирепостью, а также умением находить для своих нападений благородные оправдания. «Аль-Касими, — писали в отчетах из Индии в Лондон колониальные чиновники, — устроили у нас на морях какую-то невероятную вакханалию». Выглядели эти отчеты примерно так: «6 января 1816 года. Шедшая под флагом Ост-Индской компании шхуна с командой из матросов-индийцев атакована у берегов Гуджарата двумя пиратскими кораблями и взята на абордаж. Из 38 человек на борту 17 убиты или казнены, восемь захвачены в плен и увезены в Рас-эль-Хайму, остальные ранеными высажены на берег. Вооружение шхуны составляло две 12-фунтовые пушки и три двухфунтовки, тогда как оба пирата имели по шесть девятифунтовых пушек и по две сотни до зубов вооруженных арабов».
К концу XVIII века на Аравийском полуострове образовалось первое саудовское государство — Дирийский эмират. Аль-Касими стали одной из движущих сил, которые эмират использовал для вытеснения британцев, захвативших контроль над морским путем в Индию и обложивших налогом торговлю в этом регионе. И именно на Аль-Касими в итоге пал гнев английского флота. Формальным поводом для нападения на Аль-Касими стала атака пиратов на побережье пакистанской провинции Синд в 1808 году. Была и еще одна причина: Персидским регионом начали интересоваться французы — и англичане опасались объединения враждебных им сил. В 1809 году британские экспедиционные войска разгромили порт Рас-эль-Хайма, главную базу Аль-Касими. Противник не смог оказать достойного сопротивления. Британцы сожгли пиратскую флотилию и разорили город, потеряв за всю эту операцию всего несколько человек.
В течение следующего десятилетия Аль-Касими восстанавливали свой флот, и к 1818 году в их распоряжении было 60 больших кораблей и не менее 40 малых. Британцев они больше не атаковали, однако нападали на суда индийцев, которых презрительно считали идолопоклонниками и отказывались приравнивать их к британцам. Последние же имели на этот счет другое мнение: нападения вредили Ост-Индской компании. Поэтому в 1819 году англичане организовали вторую карательную экспедицию против Аль-Касими и других арабских племен. На этот раз британцы собирались раз и навсегда покончить с непокорным Пиратским берегом. Они заручились поддержкой Саида бен Султана, правителя Маската, пообещав ему власть над Пиратским берегом.
Другим союзником в нападении на Аль-Касими был описанный выше Рахма ибн Джабира. С борта своего «Аль Мановара» он смотрел, как сотрясается от взрывов Рас-эль-Хайма, столица династии Аль Касими. Порт осаждали с воды и суши четыре дня, пока наконец сопротивление не было сломлено. Британцы потеряли пять человек, пираты — 400. Захватив гавань, британские войска приступили к зачистке берега, разоряя и уничтожая форты и корабли противника. Аль-Касими признали поражение, а вслед за ними склонили головы и другие шейхи Пиратского берега.
В 1820 году Пиратский берег подписал с британцами Общее морское соглашение, согласно которому пиратство и работорговлю надлежало прекратить. С этого момента Пиратский берег стали называть Берегом договора, а в 1853 году разрозненные территории объединились под британским протекторатом, что принято считать первым этапом объединения эмиратов, которое завершилось образованием ОАЭ в 1971 году. Дружественные британцам суда должны были получать регистрационные бумаги с указанием числа вооруженных людей на борту и выходить в море под особым флагом: красный прямоугольник на белом поле.
Что касается достойного эмира Шарджи и его книги, то приведенные в ней аргументы довольно убедительны. Спорить с ними можно, но с осторожностью. Эмира Шарджи зовут Султан бен Мухаммед Аль-Касими, и он прямой потомок корсаров Залива. А на гербе его династии и сейчас, 200 лет спустя, изображен красный прямоугольник на белом фоне.