Рассказ Ромы Зверя о том, как музыка объединила и трагически разлучила его с одним человеком и что дала взамен
Последний — девятый — класс школы я оканчивал в Мариуполе. Я только переехал в город из Таганрога, и был в классе «новеньким». Был еще один «новенький» — Леша Макаров. Нас посадили за одну парту. Мы познакомились, быстро выяснилось, что оба увлекаемся музыкой; я играю на гитаре, а он — на трубе, и музыка нас объединила. Мы собирались то у него дома, то у меня, слушали кассеты, играли на инструментах.
После выпускного мы оба решили, что пора приобрести какую-то профессию и нужно идти учиться дальше. Леша поступил в музыкальное училище, а я — в строительное. Почему-то я тогда так решил. Строитель — созидательная профессия, и строить — это классно. И буквально в первые учебные дни я иду по цокольному этажу училища и слышу : где-то играет группа. Барабан, бас, электрогитара и клавиши. Впервые в жизни я услышал эти инструменты живьем, и мне стало жутко интересно. Я иду на звук и нахожу репетиционную комнату. Заглядываю в приоткрытую дверь — там играют ребята, студенты училища старших курсов. Разучивают песню, странную такую, бас играет октавами — какое-то диско. Конечно, я попросился к ним, но мне ответили, что мест нет. Я вернулся во двор — играть с ребятами на акустических гитарах.
Но это звучание живых инструментов — абсолютно для меня новое, отличное от того, каким слышится на записях, — стало волнующим открытием. Я очень хорошо помню этот момент: как приоткрываю дверь репетиционной, а за ней все гремит, бэнд играет живьем! Я долго не мог выкинуть это из головы. И, наверное, мог бы остановиться, и продолжать во дворе петь песни про Афган; что-то из Цоя, или какой-нибудь блатняк. Но это открытие, сделанное мной случайно, влекло меня дальше.
Мы все реже виделись с Лешей, и по окончании первого курса он решил перевестись ко мне, в строительный колледж. А я в тот момент решил, что дальше поеду учиться в Таганрог. И как получилось? Он перевелся, а я уехал.
Уже в Таганроге я собрал первый коллектив. Ритм-секция, соло-гитара, барабаны, клавиши — мы работали аранжировками так, чтобы это круто звучало вместе. Электрогитары выпиливали из дерева по чертежам Лео Фендера — бог знает где мы их достали, но работали по ним. Мотали звукосниматели из медной проволоки. Калки изготавливали на токарном заводе. Собрать рок-группу тогда было задачей незаурядной. В городе есть балет, есть музыкальная школа, где тебе предлагают на фортепиано, дудочке или скрипочке классику разучивать. Есть эстрадно-джазовое отделение для тех, кто хотел быть как Лариса Долина. А рок нигде не был представлен. Мы все были самоучки.
В какой-то момент мы начинаем соревноваться с другими городскими группами. Были хиппи-бэнд, металл-бэнд. Был у нас парень, который пел почти как Фредди Меркьюри — и очень этим гордился. Из других городов приезжали группы, но не часто — в основном ездили в Ростов-на-Дону, и редко кто заворачивал к нам. Как правило, по большим праздникам вроде Дня города. Последним ярким событием был приезд нескольких больших коллективов — они колесили по стране в рамках тура «Голосуй или проиграешь» в поддержку Ельцина, в 1996-м. Там было на что посмотреть.
Мы и сами на тот момент были не новички, гремели по Таганрогу, и живым выступлением нас было не удивить. Но, что устроили на том концерте «Аукцыон», меня потрясло. Я тогда впервые увидел, что происходит в зале на выступлении большой группы. И это настоящее волшебство. Раньше я тусовался на концертах в каких-нибудь ДК — где играет группа, а люди стоят, зевают. Или видел, условно говоря, Кристину Орбакайте на Дне города — она поет, все пляшут, никакой магии. А здесь — известная группа, на которую идут фанаты, которые понимают, что их ждет. Не только звук, но и настоящее театральное представление. На сцене — бесиловка, в зале — что-то невероятное, это ощущение просто сбивает с ног. Дикая энергия. Настоящая магия.
Скажу, к слову, как мы ходили на концерты. Денег на билеты, конечно, ни у кого не было. Поэтому получалось как: полчаса — сорок минут группа играет для купивших билеты, потом бабушки-вахтерши открывали двери для всех, кто ждет снаружи. И мы заскакивали в зал и начинали угорать.
Ближе к окончанию колледжа я уже начал понимать, что надо ехать дальше, в Москву. Как-то приехал к Леше в Мариуполь, позвал его с собой. Леша к тому моменту бросил колледж, трубу, ушел работать на завод, женился, родил детей. Говорит, куда я поеду, у меня семья. И в год, когда я окончил колледж в Таганроге и уже готовился к отъезду, из Мариуполя пришла телеграмма — Леша покончил с собой.
***
По воскресеньям у центрального парка в Таганроге собиралась тусовка. Мы называли это место «Пятак», — по форме танцплощадки. По выходным сюда приходили музыканты, меломаны, все, кто неровно дышал к новой музыке. Приносили с собой кассеты, винил самых разных коллективов со всего мира. Там я впервые услышал Sonic Youth. Они играли музыку, не похожую ни на что из услышанного мной ранее. Там, на «Пятаке», я с кем только не познакомился. Из Москвы приезжали студенты — из ВГИКа, ГИТИСа, учреждений, обучающих творческим профессиям. Мы делились друг с другом музыкой, одеждой, напитками, всем подряд.
Я уехал в Москву в 2000-м. Через год появились «Звери». Но это уже другая история.