Уходя оставляйте свет: история «Прометея», или Как в СССР появились светомузыка и медиаарт

Уходя оставляйте свет: история «Прометея», или Как в СССР появились светомузыка и медиаарт

26 и 30 июня Beat Film Festival покажет док о пионерах светомузыки в СССР (и аудиовизуального ремесла в целом), сотрудниках казанского СКБ «Прометей». По просьбе «Правил жизни» — главного инфопартнера Национальной программы — музыкальный журналист Александр Нурабаев погрузился в историю не самого очевидного, но очень важного для последующего искусства явления.

Светомузыкальный витраж в музее КГТУ

Если вбить слово «светомузыка» (или «цветомузыка») в поисковик, первым делом появятся многочисленные объявления о продаже дискотечного цветомузыкального оборудования. Как современного, так и винтажного советского, которое наверняка помнят те, чье детство пришлось на 1980-е. Тогда колонки с лампочками, ночники, светильники, цветные фонари и целые светомузыкальные системы были чуть ли не в каждой второй квартире нашей необъятной страны. Да, и любая дискотека 1970–1980-х не обходилась без цветомузыки.

Параллельно в больших концертных залах крупных городов с успехом проходили светомузыкальные концерты, существовали и до сих пор существуют оптические театры и студии музыкальной светоживописи. В Казани и других городах регулярно устраивались научные конференции, на которых ученые со всего Союза делились достижениями, новыми проектами в сфере светомузыкальной инженерии. А при заводах существовали кабинеты релаксации, в которых с помощью аудиовизуальных клипов рабочие снимали напряжение. Разрабатывался проект для создания похожих рекреационных камер для космонавтов.

И это лишь малая часть примеров применения идей синтеза звука и света, которыми были одержимы инженеры конструкторских бюро, а также музыканты и художники 1960–1970-х. Советская светомузыка — это настоящий феномен на стыке науки, прикладной инженерии и искусства, а не только забавные устройства с лампочками.

Скрябин

Настоящим пионером мировой светомузыки по праву считается композитор Александр Николаевич Скрябин. В 1910–1915 годах Скрябин работал над партитурой «Мистерии», в которой должны были соединиться музыка, танец, архитектура, свет и цвет. В симфоническую поэму «Прометей», или «Поэма огня» (1910), композитор ввел партию света (Luce), записанную обычными нотами для инструмента tastiera per luce («световой клавир»). Для этих целей композитор сконструировал специальный цветовой орган. Это был настоящий прорыв. Идея Скрябина получила широкий отклик по всему миру. «Еще в 1915 году его поэма была исполнена в [нью-йоркском] Карнеги-холле. Он к тому моменту умер и об этом уже не узнал, но факт есть факт: впервые поэма "Прометей" была исполнена в Америке, — говорит Анастасия Максимова, руководитель проектов творческого объединения "Прометей". — Ее позже исполняли в разных странах, но надо понимать, что одновременно не только в начале XX века, но и чуть раньше, в XVIII-XIX веке, были созданы приборы, на которых можно было играть светом. Но те, кто их изобрел, были не музыкантами, а больше инженерами. Важно, что Скрябин показал не только, как играть светом, но и как соединять это с музыкой. Как композитор, он это впервые в истории сделал».

Достижение Скрябина дало мощный толчок развитию идей «видения» музыки, которыми увлеклись многие выдающиеся ученые, художники и музыканты того времени. Среди них Василий Кандинский, Сергей Эйзенштейн, Сергей Матюшин, В. Д. Баранов-Россине и другие. В 1920–1930-е годы во Франции и в Германии целый ряд художников, например Ман Рэй и Викинг Эггелинг, делали экспериментальные абстрактные видео в сотрудничестве с композиторами. Но, по словам Анастасии Максимовой, «до второй половины XX века эта идея [светомузыки] была точечной исключительно из-за того, что электроника и кибернетика тогда не существовали и соединить это [звук и свет] было достаточно сложно. А уже во второй половине XX века был подъем этого движения в разных странах, в России в том числе».

Казань. «Прометей»

Спустя полвека идеи Скрябина будоражили умы уже другого поколения. На дворе стояла оттепель, люди были одержимыми мыслями о космосе и техническом прогрессе, страна переживала инженерный и литературный бум, а в городах при научных институтах, как правило, авиационных, один за одним создавались конструкторские бюро. Было время «физиков и лириков», или «шестидесятников», — романтиков и художников от науки. Одним из них был молодой студент физмата Казанского государственного педагогического института (КАИ) Булат Галеев.

В ранней юности, прочитав в Большой советской энциклопедии статью про Скрябина и синтез света и музыки, Галеев захотел соединить абстрактные формы и звук, а к моменту окончания учебы в 1962 году уже разработал собственную концепцию нового искусства. Галеев быстро нашел единомышленников — студентов радиотехнического факультета КАИ, и вместе они загорелись идеей сделать то, что Скрябин никак не смог бы воплотить, — поставить его «Поэму огня» со светом, максимально соответствующим авторскому замыслу. В том же 1962-м в рамках концерта студенческой самодеятельности в актовом зале 5-го здания КАИ прошло первое в СССР исполнение скрябинского «Прометея» со светом. Так родился творческий коллектив инженеров, на долгие годы ставший флагманом отечественной светомузыки и заложивший фундамент мультимедийного будущего — специального конструкторского бюро (СКБ) «Прометей».

С самого начала Галеев рассматривал светомузыку как «искусство космического века», максимально далекое от мигающих лампочек на дискотеке. Размах у «прометеевцев» был соответствующий: они занимались светодинамической архитектурной подсветкой зданий, и абстрактными светомузыкальными фильмами, и созданием световых объектов, и сценографией, и мультимедиаконцертами, и даже психотерапевтическими программами для релаксации. В начале 1990-х прометеевцы написали несколько методических пособий для средних технических учебных заведений по созданию световых устройств, способных взаимодействовать со звуковой дорожкой.

«В Казани воспринимали светомузыку не как что-то развлекательное, — объясняет Анастасия Максимова, — а как отдельное направление аудиовизуального искусства, имеющего свои жанры, например светомузыкальные фильмы — то, что сейчас называют клипами, но не на песни, а на серьезную музыку. После Скрябина несколько композиторов, например София Губайдулина, Щербачев и другие, включали световую партию в свои произведения. Они считали, что свет — это дополнительный инструмент воздействия, который может усилить впечатление от музыки. В конце XX века такие фильмы стали называться видеоартом».

Булат Галеев со светомузыкальным инструментом Кристалл, 1966 год

С небольшой оговоркой согласна с этим и Янина Пруденко, преподаватель Школы Родченко, куратор Открытого архива украинского медиаарта и автор книги «Украинская светомузыка»: «Я называю светомузыку аналоговым виджеингом. Если мы говорим про светотеатры, то они больше занимаются виджеингом: набрасывают впечатления на классическую композицию. Получается небольшой светомузыкальный спектакль. Если сравнивать с современными жанрами, то это световиджеинг. А фильмы, которые делал Галеев в своей лаборатории, и фильмы Флориана Юрьева, те же "XX век" и "Жар-птица", — это уже видеоарт».

Украинская светомузыка

Казань была не единственным городом, где всерьез занимались светомузыкой. Конструкторские бюро существовали и в Москве, Ленинграде (опять же при авиационных институтах), Риге при музее Чюрлениса, но до успехов детища Галеева им было, конечно, далеко. «Секрет такой долгоиграющей истории в Казани, — поясняет Анастасия Максимова, — заключается в том, что [в "Прометее"] работали представители разных дисциплин — художники, музыканты и инженеры, потому что в других местах, например в Московском или Ленинградском авиационных институтах, такого смешанного междисциплинарного коллектива не было и через какое-то время их опыты в создании светомузыкальных приборов закончились".

Зато подобные междисциплинарные коллективы, в которых инженерный ум сочетался с художественным воображением, были распространены в Украине, где светомузыка получила большую популярность.

Светоживописная композиция на фасаде Казанской консерватории (модель)

"Светомузыкой занимались в Харькове, где был театр светоживописи, — рассказывает Янина Пруденко. — Сергей Зорин руководил лабораторией светодинамических устройств в Полтаве. В 1970-х он переехал в Москву, где Оптический театр. Авангардный художник Олег Соколов первым в Одессе применил свет в 1960-х. В начале 1980-х светотеатр открылся в Ужгороде под руководством Даниила Фридмана. Потом, уже во второй половине 1980-х, он переоткрыл театр с новым составом и названием — "Люкс-Интерно". Еще были Черновцы, где инженеры, помимо прочего, помогали со световым освещением во время гастролей популярного ВИА "Смеричка".

Также, продолжает Пруденко, в Украине было очень много светомузыкантов серьезного уровня, таких как Флориан Юрьев и Юрий Правдюк из Харькова. Юрий Александрович Правдюк — один из самых известных советских светомузыкантов, который открыл для себя светодинамическое искусство, когда ему было уже за 40 лет, тоже благодаря Скрябину. Харьковский театр светоживописи Юрия Правдюка долгие годы был местной гордостью, а сам Правдюк близко дружил с Булатом Галеевым и неоднократно приезжал в Казань на конференции, которые тот устраивал. Дело Правдюка, ушедшего от нас в конце 1980-х, живет до сих пор. В Харькове по-прежнему существует студия светоживописи, которая до недавнего времени устраивала в местных концертных залах театрализованные представления с живописными картинами, сменяющими друг друга под музыкальным материал. На данный момент студия не пострадала от боевых действий, но сотрудники здание покинули.

Работница ОТК Елена Елисеева проверяет опытный образец цветомузыкального устройства "Прометей", Ульяновск, 15 января 1975 года

Оглядываясь на 40–50 лет назад, важно отметить, что украинское светомузыкальное сообщество было достаточно разобщенным. "Все они существовали сами по себе, — говорит Янина Пруденко. — Правдюк в Харькове, Юрьев в Киеве, Фридман в Ужгороде, а Соколов в Одессе, и между собой они общались меньше, чем с Галеевым. Галеев был центром притяжения, очень яркий и интересный, вдохновляющий всех, и они к нему тянулись. Брали у него новейшие разработки, просили схемы, конструировали светомузыку".

Новое искусство

И в украинских городах, и в Казани инженеры, музыканты и художники воспринимали свою деятельность прежде всего как искусство будущего. Но при этом ни в художественных, ни в научных кругах к светомузыке отношение не было серьезным.

"Когда мы говорим про светомузыку, надо понимать, что это была своя тусовка, которая не вписывалась ни в художественные круги, ни в инженерные, потому что они выглядели как фрики, это выходило за рамки возможного. Если говорить про художественную среду, то к ним была близка группа "Движение", и, собственно, все", — объясняет Янина Пруденко.

Примечательно, что среди ведущих советских светомузыкантов (или же светоживописцев) мало у кого было художественное или музыкальное образование. Профессиональным художником был, например, Флориан Юрьев. Его работы более художественные, чем проекции Юрия Правдюка. "Юрьев был более ярким светоживописцем, — считает Янина Пруденко, — у него была суперразработанная концепция светомузыки и светоживописи. Правдюк все-таки пришел из инженерной среды и только после 40 лет начал заниматься светомузыкой".

Рустем Сайфуллин и Булат Галеев со светомузыкальным инструментом Кристалл, 1966 год

При этом в мировой контекст ранний советский видеоарт не был вписан, так как официально светомузыкальные "полотна" искусством не считались, да и не пользовались всесоюзной известностью. А уж говорить, о том, чтобы этот свет мог хоть как-то просочиться через железный занавес, совсем не приходится. Хотя Галеев был на связи со многими мировыми специалистами и организациями, занимающимися световым оборудованием, и неоднократно публиковался в авторитетном журнале Leonardo, признания со стороны художественного сообщества он не искал.

"В Союзе была очень странная система коммуникации: города существовали как монолитные блоки, не связанные друг с другом, поэтому люди из разных городов друг друга почти не знали. За исключением, может быть, андерграундных связей между Москвой и Питером. К тому же сам Булат говорил, что ему неинтересно показывать свои работы в Москве, но если и показывать, то не в галереях, а на научных конференциях, вне системы современного искусства", — рассказывал Антонио Джеуза, историк искусства и специалист по русскому видеоарту, казанскому изданию "Инде" в 2017 году.

Специалисты предприятия Олег Викулов, Вячеслав Морковников и Георгий Федоровский во время разработки новой цветомузыкальной приставки "Прометей-2" для стереофонического звучания, Ульяновск, 1 апреля 1979 года

Научные конференции по светомузыке проходили в Казани регулярно, в среднем раз-два в год. На них съезжались единомышленники со всего СССР, и не только ученые и инженеры, но и композиторы, художники, архитекторы. В больших залах устраивались концерты электронной, пространственной и светомузыки, световые, лазерные и слайдовые шоу, а в лекционных залах проходили бурные дискуссии, как стоит и не стоит использовать светомузыку. Среди гостей и участников конференции были, к примеру, легендарный Лев Сергеевич Термен, пионеры электронной музыки Эдуард Артемьев и Эдисон Денисов, композитор Михаил Чекалин, Гедрюс Купрявичюс, художник-кинетист Вячеслав Колейчук, ведущие конструкторы и инженеры страны, ну и, конечно, украинские коллеги Юрий Правдюк и Сергей Зорин.

Лишь в 1990-м в здании Казанской консерватории прошла первая в Союзе выставка видеоинсталляций. Конечно, так ее никто тогда не называл, официальная формулировка звучала как "показ достижений "Прометея". К тому времени Галеев уже выезжал в Европу на фестивали видеоинсталляций и был разочарован их поверхностным содержанием и исполнением. К своим работам в этом жанре он также относился иронически и называл их "концептуальное искусство, сооруженное из камней социалистического реализма".

"Заслуга "Прометея" здесь прежде всего в том, что они нашли правильный язык. Видеоарт тогда только начинался, никто не знал ни как с ним работать, ни как его понимать. Конечно, можно назвать эти работы наивными, однако это не совсем так. Да, они простые, но это правильная простота. Да, Западу с его уровнем развития современного искусства в тот момент требовались уже более серьезные вещи, но для Союза язык "Прометея" был идеальным", — подчеркивал Антонио Джеуза в том же интервью изданию "Инде".

Человек, танцующий брейк-данс, 1986 год

Наследие

После распада Советского Союза и с приходом на рынок цветомузыкальных установок для театров и концертных шоу оставшиеся конструкторские бюро либо закрылись, либо развернулись в эстетическую сторону. По этой причине до сих пор существуют оптические театры (например, театр Зорина в Москве) и студии светоживописи, как в том же Харькове.

А у СКБ "Прометей" началась новая глава: эксперименты со светом казанских энтузиастов заняли место на выставочных площадках электронного и видеоискусства в Австрии и Голландии, Франции и Германии, Польше и Чехии. В Москве наиболее частой площадкой для презентаций была ВДНХ. В последние несколько лет татарские первопроходцы синестетического искусства оказались неожиданно востребованы: работы "прометеевцев" показывались в Центре искусства и медиатехнологий в Карлсруэ, в галерее "Триумф" и НИИ Alpbau в Москве, галерее "Заря" во Владивостоке, участвовали в выставках в Музее архитектуры в Париже, Музее современного искусства в Варшаве и в Государственной Третьяковской галерее.

Монтаж оборудования для светомузыки на СКБ "Прометей", 1980 год

"Я постоянно говорю медиахудожникам, что очень важно знать историю деятелей советского искусства, в том числе про "Прометей" Галеева, и что они делали, потому что это наша художественная идентичность. Если говорить про мировой процент, то Галеев и украинская светомузыка, конечно, занимают место в мировой истории. Но не будем забывать, что был железный занавес и сильно они ни на кого не влияли. Если вы возьмете независимое искусство в широком смысле, которое делалось неформально в Советском Союзе в 1950–1980-х годах, то это была либо ностальгия по конструктивизму 1920–1930-х годов, либо подражание западным художникам. Нужно понимать, что советская светомузыка существовала в своем контексте и западный мир существовал в своем контексте. Они были достаточно сильно разделены железным занавесом, и если говорить о том, что еще тогда кто-то оказал на кого-то сильное влияние, то мое мнение — нет!" — подытоживает Янина Пруденко.

Немного иного мнения придерживается Анастасия Максимова: "То, как каждый из нас подготовлен к восприятию нового визуального материала на различных цифровых носителях, — это исключительно заслуга светомузыкантов. Потому что без аналоговых носителей ничего в плане обработки видео и фотографий, проекционной, театральной и сценической техники не было бы. Важно также сказать, что Булат Галеев еще с конца 1970-х регулярно делал отчеты для американского журнала Leonardo, очень авторитетного и цитируемого издания в этой области. Специалисты за рубежом из этого журнала узнавали, что творится в России и Советском Союзе. Так что обмен был двусторонний, и мы можем с уверенностью говорить: мы многое сделали, чтобы Россия была частью мирового процесса в области и визуальных технологий, и медиаискусства".

Скорее всего, современному зрителю работы СКБ "Прометей" и украинских светохудожников покажутся примитивными, особенно в учетом последних технических достижений. А громоздкие светомузыкальные установки выглядят устаревшими по сравнению с современными гаджетами. Но важно понимать, что для своего времени Булат Галеев, Юрий Правдюк, Сергей Зорин и Флориан Юрьев были настоящими чудотворцами, в буквально смысле создавали технологии и искусство будущего. А как сказал один мудрец, "будущее нельзя предвидеть, но можно изобрести".

Дискотека в международном туристическом молодежном лагере "Спутник", Крым, 1984 год

Светомузыка, продукция СКБ "Прометей"

Фото:

Из архива фонда поддержки аудиовизуального искусства "Прометей" имени Б. Галеева

Белозеров Юрий/Фотохроника ТАСС

РИА Новости

Константин Дудченко и Владимир Репик /Фотохроника ТАСС/