Как российские СМИ устроили чемпионат мира по сексизму
Главное последствие эпохи #metoo в том, что сексизм теперь продается лучше секса. Реальный масштаб свободной любви на прошедшем чемпионате мало кого интересовал, а в том, мизогиния — это новая золотая жила, российские СМИ могли убедиться на Слуцкий-гейте. Серьезная проблема нарушения прав человека быстро превратилась для журналистов в благоприятный медиафон, который позволял бесконечно хайпиться на домогательствах, делать красивые и ни к чему не обязывающие заявления, устраивать Думе бойкот, который никто и не думал соблюдать. Теперь, когда нужен был гарантированный хайп, они знали, что делать.
Повестка чемпионата отрабатывалась по похожему сценарию. Когда стало понятно, что сам по себе «секс-скандал» читателю не интересен, журналисты начали выдумывать и выпускать провокационные сексистские колонки. Всенародный хайп был обеспечен. Наконец-то фем-блогерки и другие адекватные люди начали реагировать правильно: писать гневные посты и всячески выводить женоненавистничество в топ. Авторитетность источников и правдивость статей подвергать критике просто не успевали: главное поймать волну, быстро отреагировать, вписаться со своим мнением, собрать просмотры. Сексизм оказался слишком выгоден, чтобы ставить его под сомнение. Теперь, когда хайповый угар прошел, настало время разобраться, что вообще это было.
Три часа ночи. На Никольской густая клубная атмосфера. Разноцветная толпа танцует под Despasito, расплескивая пиво из пластиковых стаканов, улыбчивые полицейские, упорно не замечая стаканы, на достойном английском указывают иностранцам дорогу. Я шатаюсь по столице мундиаля с подругой, пытаясь понять, где те самые русские девушки, превратившие футбольный праздник во всенародный лав-парад. Гендерный состав ночной Никольской несколько коробит мои фем-чувства и совершенно исключает масштабное распутство: соотношение девочек и мальчиков примерно один к двадцати. Я пытаюсь мыслить как слатшеймер, чтобы понять, за что могли зацепиться разгневанные мужчины из статей. Стоп! Кажется, я вижу одну шлюху — а, нет, это всего лишь надпись whore на футболке. Это слово гипнотизирует, и чем дольше я на него смотрю, тем больше сомневаюсь: а были ли девочки?
Самосбывающееся предсказание депутата Плетневой о сексе с иностранцами запустило массовую истерию вокруг «недостойного» поведения русских девушек задолго до самой возможности такого поведения. С началом чемпионата эта тема затмила футбольную повестку. После такой масштабной эмоциональной накачки колонка неизвестного писателя Платона Беседина с провокационным заголовком «Поколение шлюх» (заголовок — придумка редакции: массовые оскорбления собирают больше просмотров) выглядела как крик отчаяния простого русского мужика. От этого крика на Россию спустилась информационная лавина.
Мы идем по Красной площади, внезапно и резко — как в хорроре — на нас наваливается нетрезвый чернокожий здоровяк. «I want a girl. Can I have one of you?» — он повторяет эту фразу без интонации, как зомби, что на фоне Мавзолея выглядит особенно зловеще. Мы ускоряем шаг и почти бежим под обстрелом липких взглядов. Но это не спасает от освистывания, хватания за руки и воздушных поцелуев. Один жизнерадостный гость столицы, аргентинец, перегораживает дорогу раскрытыми объятиями и нагло говорит по-русски: «Мы едем на квартиру. Поехали с нами?»
Вседозволенность и массовый харассмент на чемпионате отмечали как серьезную международную проблему даже в странах третьего мира, у нас эта тема находилась где-то на периферии медиа-повестки: журналисты были маниакально сосредоточены на поведении россиянок. А непозволительно грубое поведение иностранцев объясняли очень просто — легкодоступностью наших девушек.
Cлатшеймерский паблик Buceta Rosa очень быстро стал востребованным у журналистов. Микроскопическое число подписчиков, которое в другое время в масштабах Вконтакта считалось бы статистической погрешностью, — на момент первого упоминания их было чуть больше тысячи — журналисты в своих статьях превратили в «сотни тысяч разгневанных мужчин». Несколько упоротых видео и десятки невинных инстаграммных обнимашек — ничтожное количество, учитывая миллион приезжих в знаменателе, — преподносили как убедительные доказательства массового разврата. СМИ без вопросов переписывали друг у друга откровенные fake news о закрытой фейсбучной группе, где иностранцы обсуждают русских «Наташ», и о случаях обливания изменщиц родины зеленкой. Но если бы журналисты гонялись не за лайками, а за фактами, самый беглый фактчек развенчал бы эти сексистские страшилки: никакой тайной группы в фейсбуке (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации) не было — даже в Buceta Rosa не смогли разыскать свой англоязычный аналог. Не было и случаев реальной расправы с девушками – только представьте какого шуму наделала хотя бы одна такая новость? Массовое женоненавистничество, как и массовый блуд, существовали только в виде текста, без какого-либо убедительного пруфа в виде скриншота, поста или видеодоказательства.
Когда я фотографируюсь с фанатами из Бразилии, они без спроса целуют меня в щеки. Какой-то русский кричит «слышь, ты че?» Я даже немного радуюсь, что наконец-то за меня хоть кто-то заступается, ищу в толпе лицо героя, но когда встречаюсь с ним глазами, понимаю, что его «слышь» адресовано мне.
Циничная эксплуатации сексизма российскими медиа имела реальные последствия. После бомбового материала от лица моралиста-слатшеймера, конкурентам пришлось пойти дальше и предоставить площадку радикальным женоненавистникам — благо в интернете можно найти фриков, маргиналов и сектантов на любой вкус. Над этичностью публикации с лидером национал-сексистской группы «Мужское государство» никто не задумывался. Но когда государственные СМИ делают десять материалов о движении, гербом которого является нацистский орел, а буквы М и Г на котором складываются в свастику, не стоит удивляться, что национализм и сексизм становятся официальной идеологией. Благодаря нашим медиа, теперь миллионы в курсе, что у «Мужского государства» скоро будет настоящая политическая партия. И я не удивлюсь, если у нее будет много последователей.
Ночная прогулка оказывается не слишком приятной, так что мы решаем поскорей заесть стресс на раннем завтраке в «Пушкине». На входе в ресторан охранник вскидывает руки — точь-в-точь как тот самый дружелюбный аргентинец — и говорит, что не может нас впустить. Потому что «в данное время ресторан не принимает девушек без сопровождения мужчин». Я несколько секунд втыкаю. Так несовместимы его слова с фоном: мы стоим в декорациях временной столицы мира, прогрессивного европейского города, на бульваре со свежеочерченными велодорожками. Подруга отшучивается: мы замужем и вообще «не такие». Искренне жалея, что мы «не такие», я начинаю яростно ругаться с привратником и требую прекратить трагикомическую игру в домострой. Нас с извинениями впускают, и в зале появляются другие «девушки без сопровождения». Чем выше их шпильки и короче юбки, тем довольнее я. Я успокаиваюсь и даже начинаю мысленно оправдывать администрацию «Пушкина»: у этого жесткого запрета должен быть весомый повод. Дыма без огня не бывает. Упс, кажется, я сама стала жертвой сексистской пропаганды.
В наше фем-сознательное время мизогиния стала настоящим подарком для прессы. И если бы сексизма не существовало, его следовало бы выдумать. Именно это и сделали наши журналисты в погоне за просмотрами. Они занимались сексистским троллингом, давая слово радикальным сексистам по фану, но постепенно кавычки стерлись, а цитаты превратились в идеологию. Но как ни странно, это лучшее, что журналисты могли сделать для распространения идей гендерного равноправия.
В России феминизм давно пришел в глянец и прочно обосновался в телеграме, но для массовой прессы до последнего времени оставался уделом узкой маргинальной группы. Теперь и большим газетам стало понятно (пусть и в таком перевернутом виде), что эту «узкую группу» больше нельзя игнорировать. Сексизму конец — и та женоненавистническая агония, в которой месяц билась российская пресса, — тому подтверждение.
Благодаря слову «шлюха», напечатанному за последний месяц миллионы раз, миллионы женщины по всей стране начали отчетливо осознавать дискриминацию и несправедливость, которая касается именно их. Чтобы противостоять той сексистской идеологии, которую ударно транслировали СМИ, все больше женщин в России осмелятся называть себя феминистками, начнут организовывать политические кружки и гражданские движения.
Всего за пару лет они обретут политические позиции и добьются того, что журналисты больше не смогут устраивать сексистские провокации и стыдить женщин за секс по взаимному согласию. Правила жизни из рубрики «Красивая женщина рассказывает анекдот» сначала уберет откровенно сексистское примечание «анекдот не обязательно будет смешным», а чуть позже и саму «красивую женщину», а Юрий Дудь будет брать интервью в майке с надписью We should all be feminists. У девочек.
СМИ придумали сексизм, которого не было. Но благодаря этому скоро не будет реального сексизма.