Братья, руки и мужья

джованни бернини жил себе в риме и очень сильно полюбил девушку по имени констанца.

констанца была замужем за одним из работников бернини, но любви это нисколько не мешало. влюбленный бернини даже вырезал бюст констанцы и нарисовал автопортрет с любимой, чтобы уж точно никто не сомневался.

муж, судя по всему, относился к происходящему философски, беда подкралась с неожиданной стороны.

констанца сдуру возьми и переспи с луиджи бернини, который приходился джованни младшим братом.

а потом еще раз.

в общем, джованни что-то заподозрил, устроил засаду у дома любимой и когда увидел, как оттуда утром выходит, застегивая ширинку, его родной брат, джованни не выдержал и бросился за ним.

а, надо сказать, что джованни не просто так сидел в засаде, он еще взял с собой лом и меч. ну, мало ли как пойдет.

творческая интеллигенция тогда в целом была крепче и решительнее, чем сейчас.

и, в общем, этим ломом он сломал родному брату два ребра и, видимо, собирался доломать брата окончательно, но тот вырвался и убежал.

джованни выбросил лом, обнажил меч и рванул за луиджи, который, не будь дурак, отправился прямиком к маме.

надо сказать, что джованни в этот момент около сорока, луиджи — двадцать пять, и это, конечно, поразительно, что у них хватает сил так долго носиться по ночному городу.

любой современный человек, который испытывал ярость и пытался догнать троллейбус, скажет вам, что современной ярости хватает минут на пять, но в семнадцатом веке страстей наливали нормально.

в общем, луиджи спрятался у мамы, мама заперла дверь на засов, а джованни начал ее выбивать.

и выбил!

но убивать брата в доме родной матери он не стал и вытолкал его на улицу, что было ошибкой, потому что луиджи со своими сломанными ребрами опять убежал и спрятался в церкви.

не то чтобы это сильно смутило оскорбленного любовника, но уже светало, и церковные двери он уже не осилил.

джованни вернулся домой, ярость все никак не проходила, так что он позвал слугу и отправил его к констанце — разукрасить ее так, чтобы она на всю жизнь запомнила.

мы уже не узнаем, что конкретно он имел в виду, потому что слуга проявил инициативу и несколько раз порезал женщине щеки.

муж, судя по всему, относился к происходящему философски, беда подкралась с неожиданной стороны.

внезапно выяснилось, что резать других людей это плохо и незаконно.

в результате старательному слуге наваяли тюремный срок (но он сбежал), констанцу тоже, вы не поверите, отправили на перевоспитание в специальное заведение, где перевоспитывали проституток.

ну действительно, кого еще наказать-то.

потому что ну окей, один любовник, ну два, но кровь проливать-то зачем.

единственный человек, который отделался легким испугом, это, собственно, джованни.

сейчас бы его, конечно, отлучили от профессии, но тогда нравы были попроще, и его просто пожурили, а потом заставили жениться на совершенно новой, посторонней женщине.

еще ему выписали довольно большой штраф, который почти сразу же был отменен.

надо сказать, что женитьба, судя по всему, удалась. за следующие тридцать лет джованни и его супруга родили одиннадцать детей.

правда, первые несколько лет они все жили в одном доме: джованни, счастливая молодая жена, бюст его бывшей любовницы и автопортрет с ней же.

но у счастливой молодой жены, видимо, был кроткий нрав, как джованни и просил.

что касается констанцы, то она каким-то чудом вырвалась из заточения и вернулась к мужу.

муж, судя по всему, относился к происходящему философски, и продолжал сотрудничать с джованни бернини, как и не было ничего.

жили они мирно.

что касается луиджи, то он тоже постепенно вернулся в строй и вышел на работу, но тут случилась очередная неприятность.

луиджи вдруг возьми и изнасилуй подмастерье. и это ладно, это, может, как-то и реально было замять, но он так его изнасиловал, что у подмастерья оказались сломаны 16 костей.

быть подмастерьем у художника это прямо опасная профессия была, оказывается.

я, правда, допускаю, что никакого насилия там вообще не было, а просто эти два идиота занимались сексом на стремянке или на лесах, и один из них упал и слегка разбился.

но плохое чувство равновесия обошлось джованни довольно дорого.

луиджи, разумеется, от греха подальше сразу сбежал, а джованни пришлось заплатить большой штраф сначала пострадавшему, а потом в двенадцать раз больше еще и в городскую казну.

на наши деньги суммарно получается что-то около миллиона долларов, но этого оказалось недостаточно, и джованни еще пришлось несколько лет работать на папу практически бесплатно — чтобы иметь возможность почаще встречаться и каждый раз напоминать про беспутного брата.

в отчаянии джованни даже дотянулся до королевы швеции, которая с римским папой была на такой короткой ноге, что могла сказать ему следующее:

— ну а кто, собственно, нет, это раньше только во флоренции этим занимались, а теперь-то везде. ну и потом он же один раз! он больше не будет!

что сказал на эту тираду римский папа, мы не знаем, но луиджи через несколько лет все-таки простили.

а потом они, конечно, все постарели и умерли своей смертью, окруженные почетом и уважением.

дети джованни после его смерти разрезали автопортрет отца с любовницей на две половины, превратив картину в обычный автопортрет (исследователи, правда, до сих пор не знают, какой именно автопортрет из сохранившихся является частью потерянного целого и является ли).

луиджи остался в истории благодаря нескольким сломанным костям.

констанца завещала детям неплохое наследство — при условии, что они откажутся от отцовской фамилии.

неблагодарная дрянь, а он ведь все терпел.

правда, сам муж относился к происходящему философски, к этому времени он уже десять лет как умер.

джованни и при жизни был суперзвезда, но сейчас, триста с лишним лет спустя, его величие как скульптора, наверное, даже более очевидно.

и вот вроде бы это история о несправедливости, и о том, что юпитеры часто бывают не юпитеры, а настоящие свиньи, а им все сходит с рук.

и это, конечно, правда.

но посмотрите на фрагмент одной из его скульптур.

какие у этого чувака были руки, как он умел, как он умел.

ну, правда же, немножко юпитер?

прямо представляешь римского папу, который стоит рядом с королевой швеции и смотрит на эту скульптуру целиком.

она называется «похищение прозерпины». джованни ее сделал, когда ему было 23.

вот эти вот руки он сделал в 23, бивис.

и сначала папа очень сердится и хмурится, а потом говорит:

— ладно, хрен с ним. это же не он, а брат?

— брат, брат!

— и с мальчиком все в порядке?

— не считая костей?

— не считая костей.

— тогда да.

— и он один раз, и больше не будет, так?

— конечно, не будет.

— ну хорошо, — говорит папа. — я подумаю. теперь иди. оставь меня.

— да, кстати, — кричит он вслед шведской королеве кристине. — а вот это похищение прозерпины. зачем зевс* ее похищал? что-то как-то греки любят это дело, да?

— вы не хотите этого знать, ваше святейшество.

— вот как, — говорит папа, и тут же забывает об этом разговоре.

— какие руки, — говорит папа. — как у него это получается вообще?

_____________

* на самом деле Прозерпину похитил Плутон (Аид)