Переписка террориста Момина Хаваджи и его подруги Зебы Хан
Мухаммад Момин Хаваджа — первый канадец, осужденный по антитеррористическому акту, принятому в стране в 2001 году. Программист Хаваджа в 2002 году на три месяца поехал к своему дяде в Пакистан, где, по данным следствия, предпринял попытку вступить в «Талибан». По возвращении в Канаду устроился на работу в министерство иностранных дел и летом следующего года вновь отправился в Пакистан, где прошел 4-дневный курс в лагере подготовки террористов. Вскоре после этого вступил в переписку с Зебой Хан, уроженкой США, проживающей в Пакистане, заинтересовавшись ее статьей «Почему я никогда не вернусь в Америку», которая была размещена в интернете. Хаваджа несколько раз побывал в Исламабаде. В декабре 2003 года молодые люди объявили о своей помолвке, но вскоре расторгли ее, оставшись друзьями. 29 марта 2004 года в результате месячной операции канадских спецслужб Хаваджа был арестован по обвинению в подготовке теракта в Лондоне. В качестве доказательств вины привлекались его письма Зебе Хан, в которых он рассуждал о джихаде. На суде бывшая невеста обвиняемого заявила: «То, что люди печатают, и то, что люди делают, — не всегда совпадает. В нашей переписке мы говорили об экономическом джихаде. Ведь у джихада множество путей. Для кого-то это личная, внутренняя борьба, а для кого-то грань джихада проходит по небесам». 29 октября 2008 года Хаваджа был признан виновным в незаконном изготовлении и хранении взрывчатых средств, финансировании террористической деятельности и пособничестве террористам.
Я одновременно счастлива и удивлена тому, что ты хочешь вернуться в мусульманский мир. Я знаю, какой это трудный шаг. Я уехала три года назад. Пакистан не идеален, но, слушай, здесь уж точно лучше, чем в Штатах. Всем своим друзьям, которые остались дома, я всячески рекомендую жить в какой-нибудь стране третьего мира. Сразу получаешь очень точное и сильное ощущение реальности, начинаешь понимать, какие из твоих прежних забот относились к первому миру («О боже, я сломала ноготь!»), а какие были настоящими.
Извини, что отвечаю так поздно. У нас здесь сезон муссонов, и каждый раз, когда идет дождь, телефонные линии затапливает. Я так понимаю, мы уже начали «обмен идеями матримониального свойства», так что можно тебя спросить, сколько тебе лет? Чем ты занимаешься? Какие у тебя цели в жизни?
Мне двадцать четыре, два года назад окончил колледж, работаю программистом. Люблю читать — не только исламские материалы, но и про международные отношения, военную стратегию, историю или такие книги, как «Властелин колец». Как ты наверняка знаешь, телевидение у нас тут — сплошной разврат. Кино — там, считай, только девчонки, быстрые тачки, опять девчонки и убийства. Мне это все как-то по барабану. Хотя против мультфильмов и документального кино ничего не имею. Что же касается моих целей, то главная — жить как истинный мусульманин в стране, которая чтит Аллаха. Я верю в такие понятия, как хиджра и джихад. Задам тебе те же вопросы. Возраст? Чем занимаешься? Цели в жизни?
Полностью согласна с тобой на тему телевидения. То же самое с поп-музыкой. Ее я уже много лет не слушаю. Мне будет двадцать три в следующем месяце, но это по Григорианскому календарю, а настоящий мой день рождения 27 шавваля 1400 года Хиджры (8 сентября 1980 года. — Правила жизни). Я преподаю английский сотрудникам разных посольств. Работа интересная. Пробовала писать рассказы. Люблю читать, в основном классику и книги об исламе. Не перевариваю ерунду вроде Энни Райс (писательница, актриса, автор романа «Интервью с вампиром» и циклов «Вампирские хроники», «Жизнь мейфейрских ведьм» и «Спящая красавица». — Правила жизни). Мои цели в жизни: жить и умереть мусульманкой, вот, собственно, главное. Сейчас я — рядовая строительница исламизма. Вроде как ищу кого-нибудь более активного, чем я, чтобы помочь ему в продвижении ислама.
А теперь несколько вопросов от моего отца (матримониальная переписка, безусловно, дело семейное). Диплом о высшем образовании? Какой у тебя рост? (Мой — 5 футов 5 дюймов (165 см. — Правила жизни).) Откуда родом твоя семья? Как твои родители отреагируют на то, что ты ищешь невесту в интернете, а не традиционным способом, когда племянница дальнего родственника твоего двоюродного брата по материнской линии забегает на чашечку чая?
Начну с ответов на вопросы твоего отца. У меня диплом очень известного здесь, в Оттаве, колледжа. После колледжа я устроился в министерство иностранных дел Канады, где и работаю до сих пор. Ростом я чуть выше 5 футов 10 дюймов (178-179 см. — Правила жизни). Моя семья из Кашмира. На тему поиска невесты в сети родители не парятся. Все, что халяльно, — катит.
Я прочитал твой рассказ, и мне понравилось. Сам я и двух слов связать не могу. Особенно когда хочу сказать что-нибудь про мусульманскую умму и наши проблемы, чувствую, что неделю буду сидеть и выдавливать из себя что-нибудь, особенно на бумаге.
Думаю, о чем бы еще я хотел тебя спросить. А откуда твоя семья? Предположим, ты была бы очень богатой — думаешь, ты была бы другим человеком?
Мой отец — самый заурядный патанец из Рампура (индийский штат. — Правила жизни). Его семья уехала в Пакистан во время Раздела (имеется в виду раздел Британской Индии на Пакистан и Индию в августе 1947 года. — Правила жизни), когда ему было шесть месяцев. Мать — американка, типичного смешанно-европейского происхождения, в основном ирландско-шотландского. Она христианка, в хорошем смысле фундаменталистка. Я не такая, но для нее религия действительно вопрос веры, и она не собиралась менять ее ради мужчины.
Если бы Аллах действительно ниспослал мне, скажем, несколько миллионов долларов, я бы открыла доступную школу с сильным мусульманским уклоном и небольшую компанию, которая выпускала бы клевые мусульманские товары (книги, беззастенчивые исламские майки, софт, хиджабы, красно-белые клетчатые платки (имеются в виду куфии, мужские арабские головные уборы, также известные как арафатки. — Правила жизни). А доходы я бы пустила на поддержание своей школы. Другая моя мечта — заняться абсолютно халяльным теле- и кинопроизводством. А ты бы что сделал с несколькими миллионами долларов?
Знаешь, я думал, что бы я сделал, если бы у меня были миллионы. Во-первых, я бы помог мусульманским общинам в таких сферах, как образование. Во-вторых, я бы снарядил большую армию моджахедов лучшим современным оружием и отправился с ними в Афганистан. После того как мы разобрались бы там с американцами, я бы сделал все, чтобы реформировать их общество и принести в их жизнь ислам. Потом мы бы отправились в Ирак. Понимаешь, я надеюсь, что к тому времени, как мы туда доберемся, тамошние американцы уже услышат о судьбе своих корешей в Афганистане и по-быстрому сделают оттуда ноги, как последние трусы. А если они все окажутся храбрыми ковбойцами, то получат по полной программе! После того как мы очистим Ирак от скверны, мы дадим им праведного лидера, который поможет им по-настоящему перестроить свое общество.
У нас тут запустили новый журнал, En Style, который изо всех сил старается сделать все максимально «современным». Я написала им письмо с жалобой и получила позорнейший ответ: «Конечно, для вас мы открываем специальный журнал хиджабной моды». Неудачники. Моя сестра как-то работала в одном из этих общественно-политических журналов, и ее начальник (яростный атеист) представлял ее гостям как «нашу домашнюю фундаменталистку». Вот какие люди заправляют здесь журналами. Не знаю даже, что лучше: выстроить их всех шеренгой и перестрелять или избить как следует сандалиями, а потом перепрограммировать. Знаешь, что я по-настоящему хочу? Пейнтбольный маркер. Как бы я хотела пронестись по Исламабаду, расстреливая неоновые протесты по всем этим рекламам, которые так меня бесят.
Тут недавно мой папа прочитал мое письмо к тебе и сказал: «Какая-то ты бестолковая. К таким вещам надо относиться серьезно». Он прав, но я по большей части человек совершенно несерьезный. Я много пою. Я громко смеюсь. На прошлой неделе купила пару очков с усами, бровями и большим розовым носом и пошла в них на работу к сестре. Так вот, серьезный вопрос, который мне очень не хочется (хотя следует) задать: как ты относишься к тому, чтобы иметь вторую жену?
Хорошая идея с сандалиями. Сестры в совершенстве освоили искусство избиения и забрасывания сандалиями, может, вам стоит организовать первую в мире сандалетовую бригаду. О’кей, теперь я уже серьезно. Как я отношусь к перспективе иметь вторую жену? Не думаю, что большинству мусульманских мужчин хватает таквы (богобоязненность. — Правила жизни), искренности и финансовых возможностей, чтобы заводить вторую жену. Есть вполне веские причины, по которым ислам разрешает полигамию. Но в обычных обстоятельствах — только одна жена, Альхумдулиллах («да славится Всевышний». — Правила жизни).
Как ты развлекаешься? Что тебя веселит? Что делает тебя счастливым? Подпеваешь ли ты своему плееру?
Хмм. Трудно сказать, как я развлекаюсь в каждый конкретный день. Все, что халяльно, мне в принципе подходит. Если погода позволяет, мы с моим старшим братаном и еще одним другом ходим на рыбалку. Парни развлекаются очень странно, поверь. Десять километров идти по джунглям, отрабатывая тактику ведения партизанской войны — это как, весело? Я иногда такими штуками занимаюсь. Что делает меня счастливым? Если бы империалистической Америчке и ее жидовским хозяевам наваляли как следует и отобрали все, что у них есть, — я был бы очень счастлив. Подпеваю ли я своему плееру? Вообще-то нет, мне больше нравится слушать и размышлять. Мне нравятся кое-какие вещи Юсуфа Ислама (он же Кэт Стивенс, популярный в 1970-е английский певец, в 1978 году принявший ислам и вскоре покинувший сцену до 2006 года. — Правила жизни). Он очень неплох.
У меня есть вопрос. Тебе правда нравятся все эти пушки, война, оружие и всякое такое? Лично я понимаю, что иногда есть необходимость бороться, но я категорически против восхваления всей этой кровищи, взрывов, «мочи всех», ментальности в стиле Duke Nukem. (Пойми меня правильно: Duke Nukem — не плохая игра. Просто это не хорошая философия.) Все это умаляет святость человеческой жизни и смертельную ответственность за то, что ты отнимаешь у кого-то жизнь. Воин бьется, когда это необходимо, правильно и праведно. Это как разница между быдлом с дробовиками и рыцарями-джедаями, понимаешь?
Пушки, война, оружие, кровища, взрывы, «мочи всех»? Мы живем в грозные времена, а? Столько точек зрения. Мне кажется, будет правильно, если я потрачу немного времени на эти темы, чтобы мы могли лучше понять друг друга.
Для истинного мусульманина оружие — это средство защиты, средство спасения, нечто, что позволяет ему исполнять долг джихада. Немусульмане вооружены до зубов лучшим оружием, научены самым изощренным способам ведения боевых действий и всегда готовы драться, хотя их войны несут людям только угнетение, убийство и порабощение. Пятнадцатилетняя израильская девочка обучается обращаться с M16, гранатами и минометом. Но мусульманину все это «нравится» по одной причине — оно служит цели джихада, укрепляющего ислам и уничтожающего несправедливость. От Боснии до Сомали, Мазари-Шарифа и Алжира — каждый раз, когда Америка, ООН и их союзники убеждали мусульман сложить оружие в обмен на «мир», — если мусульмане соглашались сложить оружие, их резали. Всякий раз прилагаются огромные усилия, чтобы ввести против мусульман эмбарго на оружие, и в то же время противникам мусульман оружие поставляют через черный ход. Вот почему не может быть мира, не может быть переговоров, не может быть никаких сделок с кафирами. Они понимают лишь язык смерти и разрушения.
Когда-то я был нормальным ребенком. Играл в баскетбол, ходил плавать, катался на велосипеде, делал все, что делают обычные дети. Но когда я вырос, я понял, что здесь что-то не так, совсем не так. Все эти веселые забавы были пустой тратой времени и никаким образом не служили делу ислама. Когда началась палестинская интифада, я стал всматриваться в себя. Я понял, что сначала должен измениться сам. Потом мы увидели Афганистан — страну, разоренную войной, разрушениями, голодом и болезнями, страну, погубленную самым ужасным террористом — Соединенными Штатами. По воле Аллаха я встретил группу братьев, которые отправлялись в Пакистан, чтобы присоединиться к моджахедам. В своей безграничной милости Аллах дал мне возможность провести некоторое время в подготовительном лагере.
Не уверен, как ты отреагируешь на то, что я написал. Если по какой-то причине ты решишь, что продолжать переписку тебе не следует — из-за того, что мне «нравится», я не расстроюсь и ничего против тебя иметь не буду.
Сдаться? Нет, спасибо. Я знала, что тут-то плотину и прорвет. Но я рада, что ее прорвало. Просто хотелось убедиться, что у тебя есть разумная причина, по которой тебе все это нравится, и я рада, что она у тебя есть. Я знаю, что мы должны быть хорошо вооружены. (Вся эта тема с камнем против танка не очень-то работает.) Согласна, что всякие протесты — это просто смешно. Когда я жила в Штатах, я ходила на митинги за Косово и Чечню, звонила своему конгрессмену, писала письма и т.д. — и поняла, что все впустую. Никто и не собирался нас слушать, потому что им это было не нужно. Нельзя бороться с пулями с помощью наклеек на бамперах, а с F-16 — с помощью фандрейзинга. В лучшем случае мы просто вычищаем грязь, в которую они нас втаптывают. Раз мы уже поняли, что согласны по этому вопросу, предлагаю больше о нем не писать. Думаю, ты знаешь, что всю электронную почту наверняка просматривают.