Глупо, как пробка
Первые теоретики железнодорожного сообщения, можно сказать, рассматривали рельсы и локомотив как составные части единого механизма. В начале XIX века выдавались патенты на зубчатые рельсы и колеса, ибо считалось, что гладкие стальные колеса будут проскальзывать на гладких стальных рельсах. Но даже когда выяснилось, что этого не происходит, французский неологизм chemin de fer («железная дорога») порой сбивал с толку тех, кто перенимал это новшество: «Иные считают, что дороги сии вымощены железными плитами, — писал один заинтригованный обозреватель в 1820 году, — но это отнюдь не так...»
Другие поначалу представляли себе новую транспортную систему как результат скорее эволюционного развития существующей, нежели революционного скачка. В 1802 году Ричард Ловелл Эджуорт опубликовал первое предложение о строительстве публичного рельсового пути. По основным, самым загруженным дорогам, считал он, следует проложить рельсы и поставить на них колесные платформы, на которые можно будет потом закатывать экипажи как они есть. Платформы должны были передвигаться на конной тяге; главное преимущество предлагаемой системы состояло в уменьшении трения. Но, пророчески предвосхищая нынешнее положение дел, Эджуорт писал: «Наибольший выигрыш от настоящего проекта заключен в возможности принимать и перемещать по рельсам всякий экипаж, не меняя его устройства, так что путешественник преспокойно может в любом месте съехать с рельсовой дороги и продолжить путь по обычной».
Вычеркнем слово «преспокойно», уберем Эджуорта — и в остатке получим довольно точное описание автострады из тех, что два столетия спустя прочерчивают Францию, как голубые прожилки кусок рокфора. Знаю, знаю: некоторые скажут, что шоссе и движущаяся по нему машина в действительности не составляют одного механизма, поскольку автомобиль способен к независимому движению, — но попробуйте убедить в этом вымотанного отца семейства, который ведет мини-вэн, полный анфан-терриблей, из департамента Дордонь на юге Франции в порт Кале на севере. Рабочее и отпускное время в нынешнюю эпоху строго разграничены, и часто, слишком часто их сцепляет между собой скоростная автомагистраль.
Сент-Эмийон, Монбазияк, Соссиньяк... Родина великих вин... Грандиозные гроздья попраны крутящейся резиной. Черт! Мы только что промахнули Сен-Мишель-де-Монтень — родину великого философа — и даже взгляда в ту сторону не бросили! Как, интересно, оценил бы этот факт автор «Опытов»? При всем энциклопедизме своего взгляда на мир он не написал главы «Об автострадах», но довольно близко подошел к теме в главе «О почтовой гоньбе», где пишет: «Я слыхал, что валахи, гонцы султана, достигают изумительной скорости <...> они, дабы предохранить себя от усталости, накрепко стягивают себе тело широким ремнем. Что до меня, то я не нахожу никакого облегчения от такого способа». Я тоже не нахожу: мой ремень безопасности только раздражает после 500 км «гоньбы» с одной короткой остановкой, чтобы заправиться кашицей из свиного концентрата по шесть евро за порцию.
Позади Ангулем, Пуатье, Тур... Дети, что утешает, выдерживают езду по A10 неплохо — издевательская несвобода дороги их никак не задевает. На ум приходит мое собственное детство с поездками в Уэльс в семейном «остине». Путешествие, помню, занимало целые дни, ибо мой отец учился вождению на чисто теоретическом уровне у Жана-Поля Сартра и потому воспринимал каждое нажатие на акселератор как экзистенциальный прыжок в бытие.
К действительности меня возвращает огромный темный магнит — Париж. Мы покидаем конвейерную ленту автострады, но только для того, чтобы застрять в другом механизме: десятки тысяч машин еле движутся. Мы мучимся так больше часа, как вдруг мой тринадцатилетний сын вспоминает, как здесь проходил чемпионат Европы по легкой атлетике. В этом можно было бы увидеть злую иронию: после безрадостной езды на протяжении сотен километров попасть в пробку из-за бегущих на свежем воздухе спортсменов.
Теоретически, конечно, никто не запрещал тебе съехать с автострады, углубиться по извилистым дорогам в виноградники и угостить там себя флягой вина. Однако на практике дорожные насыпи, выемки и туннели жестоко расправляются с мягкими линиями ландшафта, в то время как зубцы автомобильных шин, сцепляясь с зубцами дорожного покрытия, обеспечивают движение со скоростью 140 км в час с неотвратимостью фуникулера. «Начальный пункт — Мюссидан. Конечный пункт — Арвейр. Стоимость проезда — 5,70 евро». Бумажный язычок квитанции за проезд по платной магистрали лижет через окно машины мочку твоего уха. Разве не был ты только что протащен по воздуху с помощью лебедки над старинной изысканной лозовой монокультурой в невыразимо грубом стальном бочонке? Не составляешь ли ты с твоим потомством всего-навсего один малый объект того великого сбора человеческого винограда, посредством которого отдыхающие буржуа выдавливаются из сердца Франции?
Впервые материал «Глупо, как пробка» был опубликован в журнале Правила жизни в 2008 году.