Каково это — оказаться в списке террористов и экстремистов

ИВАН МОСЕЕВ, активист движения за права поморов, 47 лет:

«Началось все два года назад. Летом ко мне неожиданно пришли с обыском сотрудники ФСБ и Следственного комитета и изъяли у меня все компьютеры. Они сообщили, что против меня ведется следствие по статье 282, часть 2: "Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства". Оказалось, что 1 марта 2011 года на сайте "Эхо русского Севера" вышла статья про то, что поморам надо развивать свою культуру, и в комментариях разгорелся спор. Один из комментаторов предложил поморам уняться, потому что их мало, а "нас" — кто эти "мы", он не уточнил — много. Другой анонимный комментатор, подписавшийся "Поморы", ответил: "Что ты с нами сделаешь? Вас миллионы быдла, а нас две тысячи людей". Илья Азовский, главный редактор "Эха", посчитал, что "быдло" относится к русским и заявил в полицию. Эксперты, которых привлекло обвинение, подтвердили, что тут есть "оскорбление группы лиц по признакам национальности", а дальше выяснилось, что комментарий оставили с моего ip-адреса. На самом деле в тот момент, когда велась вся эта переписка, я спал — было 2 часа ночи.

Некоторое время спустя в Архангельск приехал мой одноклассник, который эмигрировал в Америку. Мы с ним поехали на пикник и заметили слежку. На следующий день ко мне снова пришли из ФСБ. На этот раз ничего не искали, только зачем-то сфотографировали все розетки в квартире.

Все это выглядело полным абсурдом. Но незадолго до этих событий я дал интервью сайту "Свободная пресса" — о том, что поморы должны получить статус коренного малочисленного народа Севера. В комментарии мне пообещали сначала "потолковать о прекращении уголовно наказуемой деятельности по развалу страны", а потом повесить меня на собственных кишках. Автор подписался "Майором" и сообщил про себя, что раньше служил в Архангельском УФСБ. Когда начались обыски, я подумал, что это исполнение первой части угрозы, и написал заявление. В полиции мне сначала ответили, что комментарий можно было бы назвать угрозой, если бы в нем действия, мне угрожающие, описывались более конкретно, то есть, видимо, было бы описано, как именно меня повесят на собственных кишках. В конце концов факт угрозы все-таки признали, но расследование так никуда и не продвинулось.

Потом начался суд. Свидетели говорили, что "вы" в злополучной фразе вообще не относится к русским, но обвинение привлекло двух уборщиц из ФСБ, которые сказали: "Мы русские, и нас это оскорбило". Я просил суд о дополнительных экспертизах, в том числе о технической экспертизе моего компьютера — если бы в ночь с 1 на 2 марта с него выходили в интернет, там остались бы какие-то следы, — но мне отказали. Была даже сделана независимая лингвистическая экспертиза, и гораздо более квалифицированными лингвистами, которые сказали, что никакого отношения к 282-й статье эта фраза не имеет, но их заключение не приняли. 1 марта 2013 года меня признали виновным.

Мне присудили штраф — сто тысяч рублей. Но еще до приговора Сбербанк заблокировал счет, на который мне перечисляют зарплату. Сначала банк это объяснял сбоем программы, но она не заработала и через два месяца. Тогда стали появляться новые версии. Некоторые сотрудники неофициально объясняли, что мое имя попало в перечень лиц, причастных к экстремистской и террористической деятельности (на сайте http://fedsfm.ru/ Мосеев фигурирует в перечне под номером 68. — Правила жизни). Этот список составляет Росфинмониторинг, чтобы предотвратить финансирование терроризма. Параллельно Минюст стал рассылать всем общественным организациям, в которых я состою, письма с требованием исключить меня на основании 15-й статьи ФЗ №7 — а там говорится, что членом некоммерческой организации не может быть человек, включенный в этот самый перечень.

Тогда я попросил разрешение выплачивать штраф в рассрочку: счет заблокирован, зарплата в три с лишним раза меньше ста тысяч рублей, и все равно я не могу ее снять. Других источников денег у меня нет — семья живет в долг, а у меня двое несовершеннолетних детей. Но мне отказали — Сбербанк сказал, что если я добровольно закрою счет, то смогу забрать все оставшиеся деньги. Это шантаж — они заставляют меня отказаться от своих прав. Нет никаких доказательств моей причастности к терроризму. У меня на счету ровно столько денег, сколько заплатил работодатель. Действия Сбербанка, по моему мнению, незаконны — думаю, именно поэтому они так и не дали мне ясного письменного ответа на вопрос, почему счет заблокирован.

Списки людей, причастных к терроризму, составляют во многих странах, но нигде, кроме России, туда не включают так называемых экстремистов — это чисто российская законодательная подлость. Во-первых, так спецслужбы искусственно улучшают отчетность. Во-вторых, это позволяет им любого неугодного сделать изгоем. Но при чем здесь я? Для чего мою фамилию поместили рядом с именами террористов и убийц? Зачем мне мешают платить штраф?

Я уверен, что это не случайность. Я борюсь за включение поморов в перечень коренных малочисленных народов Севера. А по всей России сейчас идет кампания по разрушению движения коренных малочисленных народов. На территориях, которые пока что им принадлежат, есть нефть, газ, алмазы, рыба и прочие ресурсы. Ну а поморы даже не входят в этот перечень, то есть они вообще лишены права влиять на развитие традиционно принадлежавших им земель и вести образ жизни, всегда обеспечивавший им выживание: традиционное рыболовство разрешено только коренным малочисленным народам; охоту на серку, которая была основой поморского промысла, запретили после мощной кампании по защите белька (серка — вторая после белька стадия взросления гренландского тюленя, фактически это взрослый зверь, но охотиться на него больше нельзя). Традиционное лесопользование тоже запрещено. Некоторые говорят, что поморских поселений не осталось, потому что поморы спились или уехали. Но какие шансы есть у коренной малочисленной общности, если ей запрещены все занятия, которые позволяли ей жить?

И тем не менее огромное количество людей хотят сохранить поморскую идентичность. Мы провели несколько российских съездов, и в 2009 году нам предложили сотрудничество поморы из Норвегии. Мы стали друг к другу ездить, организовывали совместные проекты, я даже создал в Норвегии общественную организацию "Поморское братство". Неприятности начались в конце 2011 года, после того, как на IV съезде собралось очень много людей, в том числе норвежская делегация. Это напугало транснациональные сырьевые компании — они решили, что с иностранной поддержкой мы сможем добиться признания нас коренным народом. В прессе стали появляться статьи о том, что наша деятельность — это экспансия Норвегии, все наши мероприятия проводятся на зарубежные деньги и мы представляем опасность для целостности России. Все это клевета: политики мы никогда не касались и ни копейки иностранных денег не получили. Но меня осудили по 282-й статье.

Думаю, на этом преследование не закончено, и против меня ведется другое, засекреченное следствие. Еще до суда я обнаружил в материалах дела постановление, которое разрешало следователям прослушивать мои телефоны. Это объяснялось тем, что в моих действиях есть признаки государственной измены. Припомнили даже некоторые положения моей статьи "Мы за Поморскую республику" — она вышла в газете "Волна" в 1991 году. Я тогда писал, что было бы неплохо повысить статус Архангельской области, превратив ее в Поморскую республику в составе РСФСР. В постановлении, во-первых, не говорится, что речь идет о статье двадцатилетней давности, а во-вторых, слова "в составе РСФСР" опущены, и моя идея интерпретирована как призыв отделить Архангельскую область от России и включить в "объединенные штаты Европы" (я упоминал их, говоря о планировавшемся в тот момент Евросоюзе — мы тогда еще не знали, как он будет называться).

Я общественный активист и привык вступаться за других. Теперь я сам стал жертвой. Кроме официального приговора суда мне пожизненно запрещено вступать в любые организации, пользоваться банковской системой и заниматься всякой деятельностью, связанной с несовершеннолетними, то есть я больше не могу передавать молодому поколению поморов свои знания. Это похоже на фильмы ужасов о будущем, в которых человека лишают всех прав, и он становится никем. Но уезжать за границу я не собираюсь. Я живу в своей стране, работаю в интересах своего народа и считаю своим долгом защищать свою родину».