20 лет спустя: почему мир «Гарри Поттера» уже никогда не будет таким, как прежде. Колонка Правила жизни

Официальная версия моего знакомства с поттерианой такая: в 2002 году одиннадцатилетняя я посмотрела фильм Криса Коламбуса «Гарри Поттер и философский камень». После финальных титров, пораженная английской школой чародейства и волшебства, я попросила у мамы купить мне книгу, прочла ее за пару дней. Я была тем самым ребенком, про которого писали «книги Роулинг вернули детей к чтению». После этого знаменательного момента события развивались стремительно. Вот я стою в очереди у книжного за «Орденом Феникса», вот плачу в автобусе под попсовую дискографию водителя, посмотрев заключительную часть «Даров смерти», а вот собираю чемодан в Англию, где планирую увидеть все своими глазами. Кроме отдельной полки под трофеи из мира магии есть у меня на руке и татуировка с главными атрибутами «Философского камня» — письмом из Хогвартса и волшебной палочкой. Моей преданности этому миру не было границ.

«Я поклонница "Гарри Поттера" — так я первым делом характеризовала себя при знакомстве с новыми людьми почти двадцать лет. Быть поклонницей именно этой франшизы — всегда было важной частью моей личности. Я не могу отделить свое детство и юность от сражений в тайной комнате, нарциссизма Локонса и свитеров миссис Уизли.

За эти два десятка лет мне не раз задавали вопрос: «Чем хорош "Гарри Поттер"?» Коротко и без слов в превосходной степени на такой вопрос не ответить, но я попытаюсь. Для меня семикнижие о Гарри Поттере и всех-всех-всех — это в первую очередь идеальные декорации для бегства из реального мира. Для Маши из прошлого мир, созданный Роулинг, всегда выигрывал в соревнованиях с российской действительностью далекого сибирского городка, где я провела большую часть жизни. В реальном мире я получаю очередную тройку по химии, вижу в зеркале миллион недостатков и знаю, что самый симпатичный мальчик в классе никогда не обратит на меня внимания. Но жить со всем этим школьным багажом немного проще, если знать, что существует место, где Гарри одолеет Волан-де-Морта, Гермиона напишет три лишних свертка по зельеварению, а эмоциональный диапазон Рона останется на прежнем уровне. Хогвартс будет стоять вечно, никому его не сломить — стабильность, от которой действительно была польза.

Огромную часть своей жизни фразу «Я поклонница "Гарри Поттера" я произносила скороговоркой, без всяких "но". Так было до того самого твита Джоан Роулинг в июне 2020 года. "Люди, которые менструируют" — эта формулировка из заголовка к статье на Devex.com разозлила ее настолько, что она позволила себе использовать язык ненависти в адрес трансгендерных людей, среди которых было множество ее поклонников. Мне кажется, именно в тот момент я сама и многие маглы из моего окружения резко повзрослели. "Гарри Поттер" перестал быть сказкой о параллельном нашему мире волшебников и стал частью реальности, где читатели и читательницы обросли опытом и собственными взглядами. Именно тогда со всех сторон посыпались местами справедливые, а местами и не очень рассуждения о проблематичных моментах повествования. Почему Роулинг ставит знак равенства между плохим характером и внешностью Дурслей? Почему все насмехались над попытками Гермионы освободить домовых эльфов, чей рабский труд веками обслуживал богатых волшебников? Почему сексуальная ориентация Дамблдора могла стать гомосексуальной только постфактум? Безусловно, эти важные вопросы звучали и до описываемых событий, но сегодня их концентрация на один квадратный метр интернета зашкаливает.

И если в девяностые и нулевые, когда формировалась и крепла любовь к поттериане (не в обиду другим поклонникам всех возрастов, но для тех, кто рос параллельно замыслу Роулинг, я бы отвела отдельное место в зале славы заслуженных поттероманов), нам повезло не быть взрослыми, принимающими важные решения, то в 2021 году мы не можем себе этого позволить. Да, в детстве нас больше интересовало, когда поцелуются Рон и Гермиона, чем тот факт, что Хогвартс — место исключительно гетеросексуальное. И в этом нет ничего стыдного. Поттериана сегодня и поттериана двадцать лет назад в глазах читающего — это две разные вселенные. Каждая история — продукт своего времени. И пусть сами книги застыли, но женщина, их создавшая, и люди, их читающие, — они меняются. Бессмысленно держаться за прошлый образ, пусть и очень любимый. Сегодня история Гарри Поттера требует более серьезного разговора, чем выбор, к какому факультету Хогвартса себя отнести.

Перед премьерой фильма «Гарри Поттер 20 лет спустя: Возвращение в Хогвартс» пришло время надеть громадные радужные очки Полумны и увидеть создание более реальное, чем мозгошмыг, — женщину по имени Джоан Роулинг, чье мнение может не совпадать с вашим. Из творца мира, где мечтали оказаться миллионы, в один клик она превратилась в реального человека, которого можно не только любить, но и ненавидеть. Конечно, она никогда не была идеальной, и даже трансфобные взгляды — явление не только 2020 года. Но призывов жечь ее книги или убрать ее имя со всех доступных поверхностей вы от меня никогда не услышите, хотя я буду не против, если к будущим переизданиям поттерианы добавятся комментарии, указывающие на проблематичные моменты — это не лишит историю магии, но даст нам всем контекст о времени, когда эта история создавалась, и авторе, который может быть не прав.

Тоскуя по временам, когда мнение Роулинг еще не было таким разрушительным, почаще напоминайте себе, что у вселенной Хогвартса нет хозяина. Как бы Роулинг не хотела держать все под контролем (а истории известна ее тяга к авторской диктатуре), но с того самого момента, как «Философский камень» появился на прилавках, выдуманный ею мир ей больше не принадлежал. Фанаты по всему миру пишут фанфики и рисуют иллюстрации, в которые добавляют недостающие именно им элементы: для одних это более явная ЛГБТК-линия, для других — школа, свободная от гендерных и расовых стереотипов. Произведение неотделимо от автора по ряду формальных причин, но остаться в Хогвартсе и покинуть отряд Роулинг при желании — это возможность, которую никому никаким заклинанием не отнять. Любовь к созданной ею вселенной останется со мною навсегда, пообещать того же для нее самой я сегодняшняя уже не могу.