Художник постсоветской реальности: жизнь и творчество знаменитого российского фотографа Сергея Чиликова
Художник постсоветской реальности: жизнь и творчество знаменитого российского фотографа Сергея Чиликова
Сергей Чиликов начал снимать в середине 1970-х, но широкой публике стал известен только в начале 2000-х, когда его работы стали выставляться на Московских фотобиеннале и фестивале «Мода и стиль в фотографии», после которых последовало и мировое признание. Его художественный метод получил название «фотопровокация» — герои Чиликова разыгрывали нарочито постановочные и абсурдистские мизансцены в убогих декорациях провинциальной глубинки, но в этих кадрах, удивительно сочетающих простоту и чрезмерность, не терялось главное — человек, его характер и естество.
Справа: Сергей Чиликов. Самара, 2003 Собрание МАММ
Снизу: Серия «Русская провинция». Фотография. Чиликов С.Г. Без названия. Российская Федерация, Республика Марий Эл, Горномарийский район, дер. Мурзанаево. 1995 Фотобумага, серебряно-желатиновый отпечаток. 30,1×29,8.
Сергей Чиликов родился 26 июня 1953 года в деревне Килемары в республике Марий Эл. У него педагогическое образование и степень кандидата наук — много лет он преподавал философию в Университете Йошкар-Олы и написал несколько философских книг.
В брежневские застойные времена он был участником неформального объединения фотографов и художников Йошкар-Олы и Чебоксар «Факт», организовывал там «Аналитические выставки фотографии», устраивал у себя на даче неформальные собрания деятелей искусства.
Известность Чиликову принесла серия фотографий из русской глубинки, выражавших коллективное бессознательное homo soveticus и одновременно провоцировавших героев к самовыражению «естественного» — страсти и скрытых желаний. Банальная и зачастую убогая реальность, нарочито подчеркнутая в постановочных сценах, в этих работах становилась лишь фоном.
Сергей Чиликов. Тува, 1991. Собрание МАММ
В начале 2000-х Чиликов познакомился со знаменитым российским фотографом Георгием Пинхасовым, который, в свою очередь, свел его с директором Московского дома фотографии (ныне известен как Мультимедиа Арт Музей) Ольгой Свибловой. Так у Чиликова состоялась первая персональная выставка, за которой последовало участие в крупных международных выставках.
Чиликов умер 21 июня 2020 года на 67-м году жизни в Йошкар-Оле.
Ольга Свиблова, директор Мультимедиа Арт Музея
Я познакомилась с ним странно, в 2000 году. Расхристанный и сильно навеселе, он пришел в музей, а в офисе, как всегда, дел было невпроворот. В старом здании Дома фотографии была кухня, и туда отправлялись попить чайку все, кто приходил в музей и ждал, пока я разберусь с делами насущными. В тот же вечер на эту кухню попал и Гарик Пинхасов — старый друг и единственный русский фотограф фотоагентства Magnum. Когда далеко за полночь я вышла к гостям, Чиликова уже не было, а мы с Гариком поехали ко мне домой болтать до пяти утра. На рассвете он выложил на стол маленькие контрольки — четвертинки А4. Сказал, что интересно, а я остолбенела. Стала спрашивать, откуда у него эти шедевры. Оказалось, что от Чиликова, с которым они проговорили весь вечер.
Наутро я начала поиски и нашла Сережу, без паспорта, без камеры, но с рюкзаком гениальных фотографий. Сначала восстановили его паспорт, потом купили камеру, потом закупили для музея его фантастические работы, а через несколько месяцев сделали его выставку, за которую он получил премию «Серебряный венок». Мне казалось, что серебряный венок всегда был на голове Чиликова. От него шел свет и удивительная энергия, которая преображала всех, кто попадал в диапазон ее излучения. В Йошкар-Олу, где он преподавал философию в университете и где организовал первый российский фотофестиваль, в 1980-е переместилась ростковая точка развития фотографии.
Георгий Пинхасов, фотограф, член фотоагентства Magnum Photos
Это был 1980-й год — очень тяжелый. Возвращение цензуры, бойкот Олимпийских игр, война в Афганистане, одна ирано-иракская война чего стоила...
Я привез в Чебоксары фотографии со своими рамками и стеклом. Помню, как вез в поезде этот упакованный багаж, стараясь, чтобы стекло не разбилось. Мы просто развешивали работы на стенах, и из группы незнакомых мне лиц самым привлекательным оказался Чиликов. Может, там были и другие интересные люди, но все они выглядели намного скромнее, что соответствовало советской этике, точнее, этикету. А Чиликов был с бородой, как и у меня, совсем раскованный, иногда развязный, с бесконечными инициативами. Больше всего меня удивило, что он был преподавателем марксистско-ленинской философии в университете, такой некий вольнодумец, состоявший на службе господствующей идеологии. Чиликов легко говорил, легко завязывал контакты и бесконечно что-то придумывал. Таким я его запомнил тогда — невероятно дружелюбным, неравнодушным к женскому полу и всегда со стаканом крепкого напитка.
Вторая встреча с Чиликовым произошла случайно. Я уже работал в агентстве Magnum, и у меня уже прошла первая и последняя персональная выставка в какой-то парижской галерее. Это был, кажется, 2000-й год, название галереи состояло из трехзначного номера дома на бульваре Распай. Сама галерея уже исчезла, но я помню галеристку, немку-блондинку, которую я как раз имел в виду, когда обещал Чиликову показать его фотографии на Западе.
Наша встреча произошла следующим образом: находясь неподалеку от Дома фотографии, я зашел к своей старой приятельнице Ольге Свибловой. Секретари и помощники сказали мне, что ее нет, надо подождать. А в углу расположился Сергей Чиликов, окруженный толпой вновь приобретенных поклонников, которую он развлекал своими фотографиями. Он безмерно обрадовался моему появлению. Мы, как старые друзья, обнялись, и я стал разглядывать его творчество. В его фотографиях я не смог не заметить этот отдельный путь, причем он был не только в сюжетах, композициях, но и в особой уникальной печати: если мы пытались избавляться от провинциальных советских носителей, гэдээровской пленки, чешской, венгерской бумаги, стремились к современным западным носителям — Kodak, Aqua, то у него было наоборот. Его провинциальная презентация провинциальных красавиц на провинциальных носителях и несла тот самый неповторимый шарм, который мы все забыли. Сереже я искренне сказал, что постараюсь ему помочь. Как я мог это сделать? Самое большее — взять с собой его фотографии во Францию. И Чиликов сказал мне тогда: «Выбирай что хочешь».
Сергей Чиликов. Шереганово, 1992. Собрание МАММ
Ольга Свиблова пришла в тот день почти ночью. Перед своим кабинетом, увидев меня, сказала: «Заходи». Я ответил, что там ее ждет один талантливый парень, которого надо посмотреть. «Некогда, — ответила она. — На фиг всех парней, их полно здесь каждый день, я тороплюсь домой, там ребенок, которого надо покормить». И она позвала меня к себе домой. А я очень люблю готовить в чужих домах, мне всегда нравилась творческая задача оживлять пустые холодильники! Я приготовил что-то из того, что нашел, после чего мы с ней немного посидели на кухне.
Когда я уже стал собираться, она спросила, что это у меня за конвертик. Я сказал:
— Да так, неважно, это тебя не касается.
— Нет, покажи!
— Это парень, который тебя весь вечер прождал, но ты его не встретила, не пригласила в кабинет. Он передал мне эти фотографии, но уже не для тебя.
— А для кого же? — спросила она.
— Есть у меня одна французская галерея на примете, может быть, ее заинтересует.
— Покажи! — потребовала Свиблова.
Мне, конечно, ничего не оставалось делать, как показать ей фотографии Чиликова. Она долго и восхищенно разглядывала его опусы (а Ольга Свиблова очень начитанная и очень насмотренная, невероятно образованная, всегда в курсе всех событий, одна из немногих кураторов, которые все знают).
— Нет! — заявила она категорично. — Эти фотографии не покинут этой страны. Все, что здесь, — мое.
— Его судьба в твоих руках, — произнес я свое заклинание, — он даже будет не в курсе, что я тебе это передал. Сама ищи его и, уж если ты клянешься, что это гениально, воплощай его и твою мечту...
Я знаю, она блестяще разыграла эту карту, и уже в следующий раз я встретился с Чиликовым в Париже. Забыл сказать: когда мы выходили из кабинета, бедный Чиликов проводил нас взглядом... И мы на прощание обнялись.
Серия «Российские регионы». Фотография. Чиликов С.Г. Из цикла «Немая жизнь». СССР, Марийская АССР, г. Йошкар-Ола. 1984 Фотобумага тонкая глянцевая гладкая, фотопечать ч/б. 28,9×28,3; И.28,4×27,7.
Серия «Российские регионы». Фотография. Чиликов С.Г. Тува, СССР, РСФСР, Тувинская АО. 1991 Фотобумага тонкая глянцевая гладкая, фотопечать ч/б. 37,9×29,7; И.29,9×28,3.
Ольга Свиблова, директор Мультимедиа Арт Музея
В 2002 году мы показали его выставку на Международных фотографических встречах в Арле, она произвела фурор. В драных ботинках, от которых отваливались подошвы, он гордо ходил по маленькому прекрасному городу, каждый год на неделю превращающемуся в центр мировой фотографии, и повторял: I’m number five — номер его выставки на топографической карте фотофестиваля. Купили ему новые кроссовки, и в них он поехал на главное party Арля — в дом, где часто останавливались и подолгу жили Жак-Анри Лартиг, Анри Картье-Брессон, Мартин Франк, Сара Мун и другие великие фотографы. Сережа, не говоривший на иностранных языках, нашел способ контакта. В новых кроссовках и полном парадном облачении он прыгнул в бассейн, сфокусировав на себе всеобщее внимание. И именно с ним в тот жаркий полдень больше всего говорил Анри Картье-Брессон, чью чудесную фотографию Чиликов снял для обложки своей новой книжки.
Ему рукоплескал Милан, когда мы показали его выставку на Месяце фотографии в Милане. В Милане у Чиликова была чудесная переводчица — историк искусств, девушка из аристократической семьи. В какой-то момент мы поехали на вокзал, часть которого была занята выставками современного искусства. Я отправилась смотреть выставки, а Чиликов с переводчицей и ее подругами остались у фонтана. Вернувшись минут через двадцать, я застала сюрреалистическую картину: посередине фонтана стояли топлес в чудесных, типично чиликовских позах и его переводчица, и ее подруги, и кто-то из случайных прохожих. На мой вопрос, что Чиликов сделал с этими итальянками, он, счастливо улыбаясь, разводил руками. Утром, уже в расширенной компании, Чиликов снимал новых итальянских подруг на главных площадях Милана. А вечером он устроил бой быков с Куделкой (чешский фотограф, легенда документальной фотографии Йозеф Куделка. — Правила жизни). Они звездили на этом международном фестивале и выясняли, у кого больше прессы.
Сергей Чиликов. Ялта, 2000. Собрание МАММ
Андрей Безукладников, фотограф
Мы познакомились в 1984 году. Чиликов приехал по делам в Пермь, кажется, в университетскую командировку и связался с председателем нашего фотоклуба Владиком Бороздиным на предмет организации встречи с пермскими фотолюбителями. Встреча была организована, фотолюбители пришли. Чиликов привез с собой большую подборку работ йошкар-олинских и чебоксарских фотолюбителей, от которых 25-летнему мне, как нынче говорится, снесло крышу. До этой встречи я не видел ничего подобного даже на международной фотовыставке в Риге, где побывал незадолго до этого. Про пермский фотоклуб в этом контексте вообще лучше не вспоминать — нашими излюбленными сюжетами были петухи на плетнях да обнаженные девицы в подсолнухах, еще деревенские старухи. Уважаемые старейшины клуба рассуждали в духе того, что настоящему фотографу повезет, если он снимет три шедевра в год. Тем и жили, показывая друг другу из года в год одни и те же фото, которые с любовной небрежностью называли «карточками».
Коллекция Чиликова поразила масштабом — несколько столистовых унибром-коробок, под завязку набитых фотографиями. Сериями. Не было ни одной отдельной фотографии. Циклы. Это были бесконечные циклы. Запомнил Чиликова, Лихошерста, Евлампиева, Ладейщикова. Самым невероятным показался Чиликов с его абсурдистско-сюрреалистическими сюжетами. В то время я уже знал про театр абсурда — кажется, из книги Кукаркина «По ту сторону расцвета», настольную книгу всех тогдашних «неофициальных» художников, — но мне и в голову не приходило, что эти знания можно как-то приложить к фотографии. В то же время я не разделял мнения наших «аксакалов» про три шедевра в год. А после знакомства с Чиликовым понял, что на узкой пленке все 36 кадров могут стать шедеврами, и впоследствии к этому стремился, пока не появилась цифра. С появлением цифры стало сложнее выбирать шедевры из сотни практически одинаковых снимков.
Почему-то Чиликов, который был на несколько лет постарше, сразу выделил меня из собрания пермских фотолюбителей и пригласил посетить его дачу в поселке Кундыш. Сказал, что устраивает «хэппенинг» и я обязательно должен принять в нем участие. Тогда же я услышал слова «перформанс» и «концептуализм». Моя поездка заслуживает отдельного рассказа, потому что это незабываемо: я познакомился со всеми участниками творческой группы «ФАКТ» — светлые, неагрессивные люди, с которыми до утра говорили об искусстве, театре, кино, фотографии, и совсем не припомню разговоров о политике и деньгах. Много всего важного для себя я понял во время той поездки. Считаю ее отправным пунктом на пути обретения моего творческого счастья.
Сергей Чиликов. Йошкар-Ола, 1992. Собрание МАММ
Михаил Крокин, галерист, основатель «Крокин галереи»
С Сергеем нас познакомил московский художник Александр Подосинов. Это было в 2003 году. Первое впечатление было несколько удручающим. Внешне Сергей был чрезвычайно прост и чем-то напоминал Анатолия Зверева: немного полноватый, небрежная борода, живые глаза. Он был разговорчив, абсолютно без комплексов и настораживающе доступен. И диалог, вероятно, стал бы коротким, если бы он не достал из своего видавшего вида рюкзака увесистую пачку цветных фотографий. То, что я увидел, меня поразило! Это было интригующе и необычно. Это было настоящее искусство, и вопрос о его персональной выставке у меня в галерее был сразу решен. Выставка Чиликова «Емелево» состоялась в «Крокин галерее» в 2004 году.
Сергей работал много, и выбрать было из чего. Он предложил новую на тот момент серию, отображающую очередной пункт его пребывания в пространствах постсоветской реальности. Она впечатляла! Впечатляла ракурсом рассмотрения. Это не был фотодокумент, это было некое подобие театра, где Чиликов был и продюсером, и режиссером, и оператором. Мало того, в этой реальности он был абсолютно своим.
Сергей Чиликов. Алатырь, 1995. Собрание МАММ
Спустя три года я включил несколько работ этой серии в большой групповой проект «Барокко», что галерея организовала в Московском музее современного искусства. Это были метровые фотографии, сочетающие в себе выразительную антитезу — простоты и чрезмерности. Чиликов легко это соединял. Такой русский Феллини. Но лично меня особенно поражало умение Сергея объяснить простым людям в массе своей из провинции, что ему от них надо. Он «наводил мосты», заинтриговывал и создавал массу постановочных фотографий, провокативных, но лишенных и намека на синтетику и гламур.
Для меня то, что он делал, менее всего было фотографией, это было искусством. Я не могу назвать его фотографом. Это лишено смысла применительно к его деятельности. Он прежде всего серьезный художник. Каждый кадр — микромир, микрокосмос Чиликова.
Владимир Дудченко, арт-критик, коллекционер
Сергей Чиликов был очень штучный, конечно, человек. К тому времени сделал многие значительные серии. Больше всего меня на тот момент заинтересовала его серия «Колоризмы». Его сознательная работа с «плохим» цветом выглядит как маркер исторический.
Изначально меня больше всего заинтересовала его работа с цветом. Потом понял, что в нем больше была важна способность выстраивать абсолютно придуманные отношения внутри кадра, которые тем не менее выглядели намного более правдиво, чем документальная фотография. Это свойство любого хорошего фикшена. Будь то литература, фотография, кино... неважно. Он может рассказывать нам о жизни больше в сжатом объеме, чем даже серьезные исследования. Фикшн неправдив сам по себе, но он дает более глубокое послание. Можно найти аналоги среди фотографов, работающих сходным образом, Филип-Лорка Ди Корсия, например.
Чиликов работал в разных эпохах. Он фотографировал как минимум с самого начала 1980-х, и эпоха несколько раз успела поменяться. Важно, что в любой ситуации, где фотограф оказывался с камерой, он был готов начать вмешиваться в нее. Чиликов создавал своего рода экстремальный фэшн. Первые попавшиеся ему люди вдруг стали превращаться в фотомоделей для странной модной съемки. За счет этого реальность становилась характерно «чиликовской».
Сергей Чиликов. Йошкар-Ола, 1995. Собрание МАММ
Михаил Крокин, галерист, основатель «Крокин галереи»
В его поведении было много парадоксального. Сергей всегда приходил с потертым, набитым всегда чем-то «личным» рюкзаком, где вместе со всем этим «личным» валялась дорогущая фотокамера «Хассельблат». Если мне память не изменяет, он в основном ею снимал.
В один из его приездов в Москву я обсуждал с ним совместные планы, но он заявил, что вечером приглашен на вернисаж Московской фотобиеннале, ему надо выглядеть достойно там, где будут дипломаты и прочие ВИПы. И уехал в какой-то бутик. Через пару часов он приходит уже подшофе с типично взъерошенной бородой, в протертых джинсах, походной куртке и... в белой накрахмаленной рубашке с жабо! В общем, барокко как оно есть!
О количестве его задержаний милицией он сам постоянно рассказывал и просил все эти «приводы» фиксировать в его творческой биографии. Одним словом, творческая личность. Мало того, он ведь был пишущим философом и привозил в галерею свои книги по философии.
Но это контекст. И не стереотип поведения Чиликова меня интриговал, а уровень его искусства.
Ольга Свиблова, директор Мультимедиа Арт Музея
Сережу обожали везде, его нельзя было не любить. Le Monde заказывал ему репортажи, он был любимцем французской и мировой прессы и, увы, уже не смог поехать на свою выставку на Photo London, которая также пользовалась огромным вниманием. Многим казалось, что Чиликов странный и полуюродивый, но ведь только юродивым можно говорить правду. Юродивый философ — и словом, своими книгами, и своими фотографиями рассказал нам правду о каждом из нас. А еще он был бесконечно добрый, очень любил жизнь и людей.
Сергей Чиликов. Пайгусово, 1995. Собрание МАММ
Владимир Дудченко, арт-критик, коллекционер
С ним всякие бывали истории. Иногда он был совершенно невыносим, когда включал русского гения из глубинки — купался в фонтанах, а иногда был милым и мягким.
В жизни Чиликов допускал много дуракаваляния, но сам при этом был человеком умным и наблюдательным. Это был его способ реальность попробовать на прочность. Что не мешало ему смотреть на эту реальность с определенной отстраненностью и аналитичностью.
Серия «Российские регионы». Фотография. Чиликов С.Г. Строгино, СССР, г. Москва. 1991. Фотобумага плотная глянцевая, фотопечать, ч/б. 37,8×29,5; И.30,8×28,1.