Легенды и мифы советского спорта

Всеволод БОБРОВ

ФУТБОЛ, ХОККЕЙ, ХОККЕЙ С МЯЧОМ

Боброву прощали все — даже то, за что других звезд, артистов или спортсменов сажали в тюрьму.

Поэт Евтушенко назвал его «Гагариным шайбы на Руси», и это не просто блескучий, как пиджак с модной искрой, образ. Бобров и был как Гагарин — любим всей страной, первопроходец, небожитель, но и свой парень, обычный, нос картошкой, упрямая челка. Природа определила Гагарина в идеальные космонавты, Бобров был идеальным спортсменом — научи его в детстве кто-нибудь не русскому хоккею и футболу, а волейболу или прыжкам в высоту, он и там стал бы лучшим. Рослый, мощный, Бобров управлял своим телом, как некоторые — гоночным автомобилем. Он не боялся никого, даже англичан — в футболе и канадцев — в хоккее. В 1945-м он покорил футбольную Британию, забив в Лондоне «Челси» и «Арсеналу». В 1954-м, на первом для СССР чемпионате мира, опрокинул хоккейный мир, победив канадцев со счетом 7:2. В 1972-м, став уже тренером, в первой же игре против «хваленых канадских профессионалов» победил их со счетом 7:3. Удача шла за ним. Он чудом спасся, не сев в самолет, в котором разбилась вся его хоккейная команда. Ему потворствовал сын Сталина, но не отверг и Хрущев. Секретные доклады КГБ помнят и пьянки Боброва, и преступные связи с иностранками, но пылятся сейчас в архивах, так ни разу и не испортив ему карьеру. А фамильярности и пьяного похлопывания по плечу Бобров не прощал — ни генералам, ни слесарям. За Бобра, как его по-свойски называли, мог сразу двинуть в морду — и двигал не раз.

Валерий ХАРЛАМОВ

ХОККЕЙ

Бориса Михайлова и Владимира Петрова в народе любили и ценили не меньше, чем космонавтов 1970-х, но легендой стал другой, третий из их звена.

Стране нужен был герой — свой, но немножко иностранный. Так советские люди восхищались грузинскими футболистами и грузинскими певцами — это были наши собственные Милан и Сан-Ремо — и актерами из Прибалтики. Страна хотела песенного героя: яркого, но сгорающего быстро, как Высоцкий, как Чкалов, в честь которого Харламова назвали Валерием. И получила его. Это история про мальчика, который в детстве был слаб и часто болел, а когда пришло время свершений, то всемогущий хоккейный царь Тарасов не увидел в нем героя и сослал за Уральские горы. Это история про преодоление — Харламов не сломался в ссылке и вернулся в Москву. Не сломали его потом и канадцы, бившие Харламова в Суперсерии 1972 года зло и прицельно — как самого лучшего и опасного врага. Не остановила и первая автомобильная авария — Харламов выжил, вернулся в хоккей и снова стал лучшим из лучших. Вопреки легенде, фильму, Харламов не был тонким и изящным, как артист Козловский. Тонкой и изящной была его игра, а сам он был физически крепок, накачан, как культурист из 1990-х, обладая мощной взрывной силой. Харламов был упрям и снова и снова сажал за руль свою жену, так и не научившуюся уверенно водить автомобиль. Это история про любовь. Он любил свою жену Ирину. Они погибли в аварии вместе, в один день.

Эдуард СТРЕЛЬЦОВ

ФУТБОЛ

Как настоящий русский народный герой Стрельцов больше всего в своей жизни любил футбол, водку и женщин.

Послевоенное дитя, он рос на окраине Москвы без отца-фронтовика, ушедшего в другую семью. В 14 пошел работать на завод слесарем, одновременно играя в футбол. Уже в 16 был принят во взрослую команду «Торпедо». В 17 дебютировал в сборной СССР. В 19 стал олимпийским чемпионом. Это был первый русский футболист, которому улыбнулась мировая слава. А в это время в Бразилии подрастал другой нападающий, которого называли Пеле. Они должны были встретиться, еще не зная друг о друге, и решить, кто сильнее, в 1958 году на чемпионате мира. Стрельцов, чуть старше и опытней, ему 21. Пеле — 18. 15 июня Бразилия победила СССР со счетом 2:0. О Пеле уже знал весь мир, а Стрельцов сидел в тюрьме. Традиционный русский мир жалостлив к сидельцам, а дело об изнасиловании на подмосковной даче и тогда считалось мутным, а теперь — сфабрикованным. Стрельцов вышел из тюрьмы угрюмым, но не сломленным. В 1965-м Пеле, легенда, чемпион мира, приедет в Москву, забьет два гола в ворота советской сборной, а Стрельцову разрешат вернуться в футбол. Он не утратит игрового ума (сейчас бы его сравнили с компьютерным), он забьет еще немало голов, вернется в сборную. «Наш-то Эдик, если б не тюрьма, посильней чем Пеле стал бы», — до сих пор ворчат ветераны.

Лев ЯШИН

ФУТБОЛ, ХОККЕЙ

Еще довоенная советская культура напрямую связывала образ вратаря с героем-пограничником, охраняющим страну от злобного врага, — «часовым ты поставлен у ворот».

Великая Отечественная это сравнение только усилила. Приписанные политруку Клочкову слова («велика Россия, а отступать некуда») можно считать негласным девизом советских вратарей того поколения. Вратарь — последний, кто может спасти команду от верного гола. Вратарей, что в футболе, что в хоккее, героизировали, мифологизировали не только у нас. Алексей Хомич в Англии стал Тигром, Лев Яшин для всего мира был Черным пауком. Высоченный, спокойный, с длиннющими руками, он всю штрафную площадь перед своими воротами держал под контролем, словно раскидывая невидимые сети, в которые попадались лучшие нападающие всего мира. В жизни Яшин, кстати, был заядлым рыбаком. В те годы болельщикам было незнакомо слово «хобби», и они плохо представляли, чем живут их любимцы вне спорта. Но и без газетных подсказок во Льве Яшине они быстро узнали своего: рыбак, курильщик, семьянин, такого легко встретить в выходной день на речке, такой же, как все, разве что рыба будто сама шла к нему на крючок.

Валерий БРУМЕЛЬ

ПРЫЖКИ В ВЫСОТУ

Свой первый мировой рекорд он установил летом 1961-го — к этому моменту слово «высота» приобрело во всем мире иное значение.

Как СССР опередил США в гонке за космос, так и Брумель начал первым побеждать американцев, контролировавших прыжки в высоту с 1912 года. Четыре года он не знал себе равных: шесть мировых рекордов подряд, все выше, и выше, и выше, и золотая олимпийская медаль в Токио в 1961-го — в 1964-м. Казалось, нет той силы, что удержит Брумеля, но случилась автомобильная авария, за которой последовали три года операций и восстановления. Ему грозила ампутация ноги, ее сшивали по кусочкам. Брумель вернулся в спорт — как космонавты или летчики, он не мог не летать. Конечно, Брумель уже не прыгал так высоко, как раньше, но это и не так важно — он снова преодолевал планку. Считалось, что Высоцкий посвятил ему песню «Высота». Это не так. Что достоверно: Брумель — один из немногих советских спортсменов, кто был на обложке американского журнала Sports Illustrated. Такой чести не удостоились даже Третьяк с Харламовым.

Ирина РОДНИНА

ФИГУРНОЕ КАТАНИЕ

За 11 лет Роднина не проиграла ни одного соревнова- ния, сначала в паре с Алексеем Улановым, потом с Александром Зайцевым.

Крохотная, темпераментная Роднина и большой флегматичный Зайцев заставляли весь Советский Союз собираться у телеэкранов. Их танец сделал «Калинку» русской народной песней, известной всему миру. В брежневском СССР не было недостатка ни в великих, ни в популярных фигуристах, любили и пару Пахомова — Горшков, и огненную Бестемьянову с Букиным, обожали Игоря Бобрина, который лишь раз сумел победить на чемпионате Европы. В рейтинге спортивных симпатий фигурное катание в те годы держало уверенное третье место после футбола и хоккея. Телевидение и сделало Роднину легендой, точнее — всего несколько кадров, растиражированных на весь мир. На Олимпиаде 1980 года в Лейк-Плэсиде, последней для Родниной и Зайцева, они привычно встали на верхнюю ступеньку пьедестала почета (это было их третье подряд олимпийское золото). Роднина кому-то улыбнулась, о чем-то пошепталась с Зайцевым, заиграл гимн Советского Союза, поползли вверх, под своды дворца спорта, красные флаги, и вдруг у Родниной задрожали губы, она пыталась себя сдержать, но не смогла и расплакалась — это были слезы о чем-то, что уже сбылось и чего больше никогда не будет.

Александр БЕЛОВ

БАСКЕТБОЛ

«Все помнят, кто забил победный мяч американцам, и никто не помнит, кто был самым результативным в той игре», скажет в конце жизни Сергей Белов.

Двое беловых, однофамильцы, играли в одно время. Оба были гениально сложены для игры в баскетбол, один — защитник, другой — центровой. Не будь то время советским, они могли бы играть в NBA. Оба стали олимпийскими чемпионами в Мюнхене в 1972 году, впервые в истории обыграв американцев. Сергей Белов тогда действительно забросил больше Александра. У него вообще всего было больше — побед и кубков, очков и медалей, он долго играл за непобедимый ЦСКА. Александр Белов всего раз стал чемпионом СССР — он из ленинградского «Спартака», вечно второй команды, столь любимой советской интеллигенцией в противовес командно-армейскому ЦСКА. Сергей Белов был одиночкой, хищником. Другой Белов был Саней, обожаемым всеми. Они вместе победили американцев, но один заслонил собой другого: если теперь кто и вспомнит последние три секунды игры в Мюнхене, то Саню. Как он вылавливает мяч после паса через всю площадку, сделанного Иваном Едешко. Как американцы, столкнувшись, отлетают, беспомощно хлопая руками. Как он забрасывает победный мяч — аккуратно, надежно, от щита. Возможно, они вместе, Сергей и Александр, выиграли бы и еще одну Олимпиаду — в 1980-м, в Москве, Сергей там зажигал чашу олимпийского огня в «Лужниках», но Александр умер раньше, в неполные двадцать семь.

Федор ЧЕРЕНКОВ

ФУТБОЛ

В Неаполе болельщики чтут Диего Марадону как святого. В Аргентине Марадоне поставили два памятника.

Ни буйный нрав, ни скандалы с наркотиками, ни многочисленные романы с актрисами, моделями и балеринами не помешали этой прижизненной канонизации. С Черенковым у Марадоны разница в год. И его футбольный дар был не меньшим, чем у легендарного аргентинца, но проявился иначе, очень по-русски — в гениальных озарениях, становившихся все более редкими из-за болезни. Черенков забивал Бразилии на «Маракане» — в победном для нашей сборной матче. Черенков спасал «Спартак» на последних секундах игры против «Астон Виллы», обладателя Кубка европейских чемпионов на тот момент. На его счету десятки победных голов для сборной и «Спартака», а всего — больше сотни, его дважды признавали лучшим футболистом СССР, но на чемпионате мира 1982 года, с которого началась слава Марадоны, Федор так и не сыграл.

К шахматной теории относились так же серьезно, как и к исследованиям в области ядерной физики, а матчи за звание чемпиона собирали полные залы. Шахматистов в народе почитали так же, как физиков-нобелиатов. Карпов, двенадцатый чемпион мира по шахматам, был очень похож на ученого. На первый взгляд он казался субтильным и неспортивным, хотя его физической форме можно было позавидовать. Каспаров, забравший у Карпова шахматную корону и ставший тринадцатым чемпионом, стал первой поп-звездой советских шахмат. Противостояние двух «К», начавшееся в середине 1980-х, еще до Горбачева, предшествовало перестройке. Карпов тогда многим казался олицетворением старого, скучного совка. Каспаров, хоть и был членом ЦК ВЛКСМ, воспринимался ярким, энергичным руководителем нового типа, способным изменить жизнь страны к лучшему. Их борьба за шахматную корону завершилась в конце 1990 года. Во время матча Каспаров вывесил флаг еще не существующего государства — российский триколор. Карпов играл под красным, советским.

Владислав ТРЕТЬЯК

ХОККЕЙ

Вратарей в хоккее принято считать немного странными.

Представьте человека, чья работа не уворачиваться, а ловить, отбивать летящие в него шайбы. Третьяк никогда не был странным, возможно, это самый правильный вратарь за всю историю мирового хоккея. Семьянин, очень правильный (ни капли спиртного, только тренировки), комсомолец, партиец, потом единоросс. Невозможно представить Третьяка, совершающего сумасбродный поступок. Но полюбили его не за характер. Гений Третьяка проявился очень рано. И если собрать десять лучших международных матчей в истории хоккея 1970-х и начала 1980-х, в девяти из них в воротах играл именно он. Вратари не терпят выражения «стоял в воротах». Играл Третьяк умно, отважно и надежно. ¦