«Людям хочется жестокости, хлеба и кровавых зрелищ»: основатель лиги кулачных боев Hardcore Fighting Анатолий Сульянов — о драках стадионного масштаба

Да, никто не ожидал подобного старта. Для ноунейма, нового канала это очень круто.

Чьи деньги были вложены в проект с самого начала?

Только мои. Спонсоры подключились уже позже.

Почему вы вообще решили этим заняться? До этого вы прежде всего занимались концертными клубами и предоставлением охранных услуг. Вы занимаетесь этим и сейчас.

Я вижу в Hardcore Fighting большую перспективу. Я искренне этим фанатею, искренне этим живу, я ведь с детства занимаюсь боевыми искусствами, всегда был в этой теме. Я давно хотел запустить какую-то историю, связанную с единоборствами. Голые кулаки я всерьез начал рассматривать после того, как подробно изучил продукт Bare Knuckle Fighting (промоушен и профессиональная лига кулачных боев, основанная в 2018 году в США бывшим боксером Дэвидом Фельдманом. — Правила жизни). Я каждый год стараюсь читать отчетность бойцовских промоушенов, бойцовских организаций. Как-то я наткнулся на статью, в которой было написано, что компания Bare Knuckle создана, ведется и управляется пятью людьми. И уже в первый год работы на рынке они получили чистую прибыль в $22 миллиона. Блин, если у тебя в первый год такая маржа, то через пять, условно, лет продать ее можно за пятьсот миллионов.

Можно было, конечно, попробовать сделать что-то вроде «Битвы за хайп», то есть поработать в сегменте поп-ММА, но давайте будем честны — как для искушенного зрителя смотрятся эти бои? Да никак! Кулаки же — это честный бой, это трушность, это понятно для всех, это народность. У этого есть и российский исторический путь, и мировой.

Бои 1/8 финала «Битвы за миллион» прошли на барже. Это был мощный дорогостоящий ивент. Зачем так тратиться?

Мы приняли решение еще на старте — делать крутой шоу-продукт и удивлять не только Москву или даже всю Россию, а удивлять весь мир. У меня большие планы на развитие Hardcore. Хочется снять шоу в США. Я сейчас общаюсь с продюсерами Netflix на тему того, чтобы запустить реалити-шоу под рабочим названием The Battle for California или The Battle for United States. «Морские котики», члены наркобанды MS-13, члены байк-клубов Hells Angels, бывшие заключенные, бывшие полицейские, активисты какого-нибудь антифа — все сходятся в честной кулачной битве на глазах у всей Америки. И все это с их личными историями.

Почему сразу Америка, сразу Netflix? Почему не сделать это в России?

Никто не остановит Hardcore Fighting в России. У нас уже продуманы все следующие сезоны, продуман следующий сезон Young blood («Молодая кровь») про то, как действующие чемпионы Hardcore возьмут под свое крыло несколько молодых команд. Это будет расти как спорт: будут чемпионские пояса, весовые категории, будет очень много трагедий улиц. Мы сейчас общаемся с поисково-спасательными отрядами «Лиза Алерт», чтобы как-то пропагандировать ту невероятную работу, которую они делают. Общаемся с фондами, которые помогают вставать на ноги бывшим заключенным, втягивать их в спорт. Будет очень много крутых историй.

Что касается Штатов, то это личные амбиции, это история, которая, как мне кажется, может зайти и выстрелить за счет какой-то своей русскости. Я не видел ни одного продукта о единоборствах в Америке, который был бы проведен с точки зрения линии жизни и возможности эту линию жизни изменить. Мне кажется, это интересная мысль.

Вам думаете, что в Штатах с конкуренцией в лице таких промоушенов, как UFC, Bellator и Bare Knucke Fighting, у вас есть шанс?

Тут немного другое. У каждой лиги в США — а их куда больше трех, которые вы назвали, — существует свой рынок. Bare Knuckle выстроил свою политику на том, что они скупают экс-бойцов Bellator, UFC, Strikeforce и Pride, ну и чемпионов К-1 всевозможных лет. Ради Бога! У них ветераны бьются на кулаках, мы же все-таки идем в сторону шоу. Мы идем в сторону того, что мы индивидуализируем героев, в сторону того, что мы совмещаем спорт с судьбами людей. У нас профессионального спорта будет, наверное, намного меньше, чем человеческих судеб.

Тогда поговорим как раз о профессиональном спорте. Помимо вас в России уже существуют и другие шоу-промоушены кулачных боев, но вы первые и единственные, кто подал документы в Министерство спорта о признании кулачных боев официальным видом спорта. Зачем?

Даже банально для проведения соревнований. У нас есть идея — провести финал на «ВТБ Арене». Представляете, какая мотивация для наших ребят — участников Гран-при «Битвы за миллион», Гран-при тяжеловесов. Вчера еще они были просто дворовыми пацанами, которые дрались где-то в подворотнях и имели совершенно другое представление о перспективах своей жизни. А сегодня они выходят на десятитысячную «ВТБ Арену». Для того чтобы дать легитимизацию всему этому процессу, все-таки какие-то документальные истории необходимо соблюсти. Они минимальные. Это уже составленный, существующий свод правил; это лицензирование наших действующих (и так профессиональных) катменов и врачей. Можно в любом выпуске проследить, что мы отдаем огромную долю внимания спортивной медицине. Это опытнейшие бригады, которые работают с нашими спортсменами. Просто нужно все это привести в некое документальное соответствие, не больше.

Говоря о «дворовых пацанах». Артур «АКАБ» Кулинский и его стычки с другими бойцами, которые происходили в первом выпуске. Драка на улице. Создается впечатление, что служба безопасности позволила этому конфликту разгореться.

Ну, в тот день, мы тогда снимали на площадке клуба 1930 Moscow, там не было именно наших ребят из группы быстрого реагирования, которые сейчас работают на всех мероприятиях. Там была охрана клуба, которая не захотела влезать в самую жару, но и они в итоге взяли ситуацию под контроль и ничего страшного не случилось. В итоге парни разобрались сами, по-доброму.

Но если вы хотите меня спросить, остался ли я как продюсер доволен той ситуацией, то да, конечно, я остался доволен той ситуацией как продюсер, потому что она получила большую огласку. Должно ли так быть на постоянной основе? Нет. Круто, что так случилось на нашем первом турнире? Да, круто. Я всегда стараюсь быть трушным, откровенным и честным с аудиторией. Это самый правильный путь, особенно на YouTubе. На YouTubе фальшь очень быстро считывается и видится. Довольны ли мы в целом? Да, мы довольны. Но! Даже подобного рода конфликты, происходящие на турнирах, происходят в 10 метрах от врачей, от катменов, от бригад скорой помощи и несут за собой меньшие риски, чем если бы это происходило где-то в подворотнях.

Сейчас вы самый успешный промоушен кулачных боев на российском YouTubе. Но и ваши конкуренты — Top Dog, «Кулак», «Наше дело» и Punch Club — собирают миллионы просмотров. При этом продукт кулачных боев в принципе появился в России только в январе этого года. Как вы объясните этот успех?

Минимальность затрат. Тебе не нужна ни клетка, ни октагон — ничего. Тебе нужен круг из людей, две камеры, один монтажер. Все, у тебя есть свой промоушен. Даже для запуска самой минимальной пародии на «Битву за хайп» тебе нужен октагон, аренда которого обойдется минимум в 150–200 тысяч, тебе уже нужны немного другие камеры, из-за отсутствия открытого пространства тебе нужно больше операторов, тебе нужно уже пространство, на котором ты можешь этот октагон установить, и прочее.

Плюс я вижу в этом некий исторический путь возвращения если не к некой жестокости, то к истокам. С чего все началось? Кулачные бои на Руси были еще до Крещения. А на первых Олимпийских играх они стали основой единоборств, в принципе. Для меня это очень интересный виток в развитии современных боевых искусств.

Лет пять назад я разговаривал с Дэйной Уайтом (президент промоушена UFC. — Правила жизни), мы сошлись во мнении, что через семь лет UFC станет самым обыкновенным, самым заурядным видом спорта. Так и случилось, хотя UFC еще пять лет назад для России был дичайшей дичью. Мне, 30-летнему мужику, мать с отцом говорили: «Да как ты это смотришь, да куда ты едешь!» Я говорю: «Пап, ты меня с 6 лет на боевое самбо водишь, это то же самое». Он мне отвечает: «Ну самбо — это культура!» Я говорю: «Пап, веришь, нет, это та же культура». Для всех триггером была клетка. «В клетке как собаки дерутся!» Что сейчас UFC? Это официальный вид спорта, на котором присутствуют первые лица государств, который поощряют всецело и правительство Абу-Дуби, и шейхи, и весь исламский, буддийский и православный мир. В каждом конце света есть свои промоушены, то есть это стало полноценным видом спорта.

Самым обыкновенным.

Но ведь всегда же хочется жестокости, хлеба и зрелищ. Кровавых зрелищ! Я тогда говорил, что UFC само не сможет этого сделать, что некий гипотетический конкурент UFC вернется к истокам — без перчаток — и мы увидим реинкарнацию фильма «Кровавый спорт», только вживую. Мы, кстати, хотим сделать и отдельный продукт с отсылками именно к «Кровавому спорту». Хотим поработать с продюсерскими центрами и с бойцовскими кэмпами Латинской Америки, Африки, Азии и собрать 32 или 64 бойца со всего мира. Фильм «Кровавый спорт», но с реальными бойцовскими техниками.

Я знаю, что у вас был фитнес с бойцовский уклоном — Ultimate Fitness. Вы его продали. Почему?

Как все началось. Лет десять назад я в подвале концертного зала Arena Moscow на Ленинградке открыл свой бойцовский клуб Arena Fight Club, чтобы там сотрудники нашей охраны могли тренироваться. И он пошел. Я вложил в него миллионов пять–семь, он их отбил и еще пять лет работал. И тут мой максимализм решил построить самый крутой бойцовский клуб, плюс прихерачить фитнес, кросс-фит и прочее, прочее.

И тут я перепутал две вещи. Чтобы вы понимали, для меня спорт — это важнейшая составляющая жизни. В моменты, когда я теряю спорт, возможность к тренировкам, мне вообще становится в жизни ничего не надо. Спорт мне лично жизненно необходим. Например, сейчас я прихожу в спортзал, в фитнес-клуб, в бойцовский клуб — и мне настолько пофиг, как выглядит девушка с ресепшене, как там уложены полотенца, грязно или чисто в душевых, кто там тренируется. Я прихожу туда и два часа отдыхаю. А когда у тебя свой бизнес, в который ты вложил 50 миллионов, и ты хочешь их вернуть, у тебя вместо двух часов релакса появляется жесткий стрессняк. Меня начинало трясти: это не так, то не так, это они неправильно сделали. Это выносило жесточайше. Когда я продал зал и пришел в «Львиное сердце» (бойцовский клуб в центре Москвы. — Правила жизни) в фитнес позаниматься, я понял, что я полтора года жизни лишал себя отдыха и ввергал себя в дополнительный стресс. И я зарекся и дал себе слово, что никогда в жизни больше не буду путать свои любимые хобби и увлечения с бизнесом.

Но теперь, получается, вы снова путаете, разве нет?

Нет, я строю бизнес-проект и бизнес-структуру в первую очередь. Я в этом вижу перспективу. На меня можно смотреть как на долбанутого, и, может, я действительно немножко сумасшедший, но я верю в то, что через пять лет это может стоить сотню миллионов долларов. Даже если так не случится, это будет мой личный опыт. В любом случае в этом я вижу сейчас свой главный бизнес-проект.