Животное поведение: как попрошайки (и другие люди) зарабатывают на животных

В руки коробочников животные попадают очень просто. Если вы заметили табличку «Пристрою ваших котят, щенят», знайте — коробочники собирают новых рабов. Нерадивые люди несут ненужное потомство от некастрированной кошки или собаки убийцам и, более того, еще и платят им.

Жизнь коробочных животных продолжается до тех пор, пока чумка, голод и обезвоживание не сломают их, и они не потеряют товарный вид. Это занимает не более пяти дней. Умирать животное может очень медленно, на глазах у прохожих — не просвещенные в ветеринарии люди этого не поймут. Были случаи, когда котят мы находили замурованными при помощи скотча в тех же коробках, в которых они работали. Они явно умирали внутри — трупики были в положении, которое говорило о том, что они пытались выбраться.

Статистику по коробочникам никто не ведет. Уйдет один — его место займет другой. Самый действенный способ покончить с этим — это не проявлять к ним интереса. Но это пассивный подход, а активный предполагает, что нужно запомнить точный адрес, по которому работает коробочник, и вызвать милицию. Можно сказать, что вы из общества защиты животных — это придаст обращению серьезности. Если вы будете говорить уверенно, вам не откажут. А откажут — звоните еще раз, пока не услышите, что машина выезжает. Милицию мы вызываем не потому, что она сделает что-то прекрасное: во-первых, так мы даем знать, что гражданам не все равно, во-вторых, коробочникам все время встречаться с милицией тоже не понравится — мало того, что они теряют прибыль, если уходят с насиженного места, так к тому же в отделении с ними могут приключиться самые разные неприятности. Может выйти так, что вам придется взять коробку с животными, хотя заставить вас их забрать милиция по закону не может. Но знайте, что, изымая животных (как правило, уже больных) у коробочников, вы создаете рабочее место для других, здоровых. Кроме того, вы либо должны будете раздать животных прямо на улице, предупреждая людей, что они берут на себя большой риск и ответственность, либо вам придется оплатить их ветеринарное лечение. Отвозить в приют и подбрасывать коробочных животных нельзя — вы заразите весь приют, и погибнут сотни».

«Когда я вижу коробочника, я подхожу и бью морду. Без разговоров. Подошла, врезала как следует и забрала коробку с животными. Потом лечу их и пристраиваю. Можно позвонить в милицию, но это не решение вопроса. Мы же не спасаем в этом случае животных. К тому же закон запрещает забирать животных, потому что вроде как это собственность коробочников, и в правительстве города меня, например, предупредили, что с этой точки зрения я хожу по лезвию бритвы».

«Спасти животное от коробочника или кого-то подобного — это все равно, что защитить от хулигана прохожего. Всех, кто бывает на Невском, мы уже знаем в лицо. Есть мужик, который представляется ветеринаром и владельцем приюта. Про другого мы точно знаем, что он в четвертый раз вышел из тюрьмы, сидел за наркотики — он как-то раз подбежал ко мне с бутылкой в руках, угрожал. Одного такого пришлось травануть газом прямо на Невском. Слов он не понимал. Очень упертый и наглый. Был под чем-то. Как правило, они все наркоманы с судимостями. После того как в него прыснули из баллона, он сразу ушел и в этот день больше не возвращался. Таким образом прибыль его сократилась, а, главное, собака не мерзла — уже хорошо».

«Вот сидит тетка по имени Людмила на Удельной. Продает щенков и котят. Отдает кому попало. Живет она в Кирилловском, это между Выборгом и Петербургом. Она ездит с этими животными в город и обратно, а тех, кто не в кондиции, выбрасывает по дороге. Красивое место, но достаточно далекое. Если в Петербурге щеночка подберут или покормят, то там — просто лес. У нее есть подруга из Выборга, Надежда. Эта живет на Судостроительной улице и состоит на психучете. Она за большие деньги берет котят, щенков и собак и обещает их пристроить, а сама убивает. Известна история, когда одной интеллигентной пожилой женщине приглянулась собака в парке в Пушкино. Она ее все время кормила, но себе взять не могла, поэтому отнесла Надежде и заплатила 6000 рублей, чтобы та нашла ей дом. Я узнала об этом через два дня и посоветовала скорее бежать и спасать собаку, если та еще жива. Она тут же поехала к Надежде, но собаки уже не было. Все коробочники так поступают: кого-то продают, кого-то убивают, кого-то на мясо сдают».

«Вот был случай, когда мы закрывали точку на Удельной. Там обосновались коробочники, у которых за городом, в Кирилловском, есть приют. Они принимают любых животных без ограничений. Естественно, за денежную плату — от 500 до 5000 рублей, в зависимости от возраста и размера животного. В тот день мы пришли на место, где базируются коробочники, чтобы провести санкционированный пикет. Милиция охранять нас не явилась, хотя была обязана. Зато пришли коробочники в полном составе, да еще и с группой поддержки. Они нас побили, разорвали наши листовки, в грубой форме требовали, чтобы мы убрались. Когда мы отказались, известная в этих кругах коробочница Людмила кому-то позвонила. И тут на площадь подъехал джип, из которого вылезло четверо отморозков, и, угрожая ножом, принялись нас прогонять. Один толкнул меня так, что я пролетела чуть не всю Удельную. Я вызвала милицию, она их угомонила, но после того, как милиция уехала, на нас снова двинулись с ножиками. Пришлось уйти, чтобы избежать жертв».

«Лет пять назад был страшный случай. Это здание на Обводном канале с тех пор все называют Домом смерти. Мне ночью позвонил коробочник по имени Миша — он убирал конкурентов и дал нам наводку. Мы поехали туда, и я не поверила своим глазам. Старый дом с высокими потолками, метра четыре. Горы трупов котят и щенков вырастали почти до потолка. Я пыталась привлечь людей, которые это сделали, к уголовной ответственности, но правоохранительные органы и, в частности, прокуратура Центрального района, состава преступления не нашли».

«Когда была история с Домом смерти, там, помимо мертвых животных, были и живые. Я взяла семерых щенков. Они были заражены всеми возможными вирусами, переболели и чумкой, и олимпийкой. Из семи выжили только двое».

«Дикие животные попадают к коробочникам по-разному. Есть, например, охота на медведей в берлогах. Это когда местные крестьяне этим ублюдкам сдают место, где крепко спит семья медведей: взрослых медведей расстреливают охотники, грудных медвежат рвут собаками, а медвежат постарше отдают циркачам или фотографам».

«Летом мы пытались возле крейсера "Аврора" выкрасть двух грудных медвежат у фотографов. Не удалось. Пришлось вызывать милицию, но она отказалась изымать медвежат, объясняя это тем, что у фотографов есть на них паспорта, поэтому животные — их собственность. Кроме того, администрация Петроградского района дала им разрешение с ссылкой на РОВД. Мы были там неделю. Прохожие продолжали сниматься с медвежатами, даже когда у них был жуткий понос. Фотографы их кое-как вытирали, не давали им есть. Предприниматель, который держит эту точку, угрожал мне. Я звонила в Смольный, говорила: "Прекратите этот беспредел — иностранцы же шарахаются, для них это дико". Когда такой медвежонок дорастает до полугода, его убивают: расстреливают где-нибудь в гараже или сдают в ресторан на мясо. Потому что, заматерев, медведь становится опасен — это же серьезный хищник. Даже в цирке один человек не может надеть взрослому медведю намордник: один медведя кормит, а другой — надевает. Это целая наука. Медведь живет в среднем 80 лет, как человек. У фотографов он доживает от силы до года».

«Когда нам сообщили, что на свалке живет медведица, все выглядело так, словно ее туда выбросил бродячий цирк. Мы начали копаться в этой истории и пытаться медведицу пристроить. В России нас все вежливо посылали — говорили, что это невозможно. Мы нашли ей дом в Финляндии. И тут на связь с нами вышла женщина, которой, как оказалось, эта медведица принадлежит. Ситуация там была следующая. Санкт-Петербургский цирк имеет в своей программе медведей: они катаются на велосипедах и так далее. В какой-то момент, когда медведь, как считается, отработал свое, его пристреливают. Когда этой медведице исполнилось 30 лет и дрессировщики от нее отказались, ее приобрела в собственность сотрудница цирка — женщина не дала ее пристрелить и вывезла на свалку в Московском районе, потому что держать ее в квартире не могла. И вот медведица днем гуляет по свалке, а ночевать уходит в вагончик. Я его видела, там ужасно: все разбито-перебито. И по закону мы ничего не можем сделать, так как медведица — законная собственность этой женщины. Когда сюжет показали по телевизору, мне позвонили из Горветстанции и сказали: "Девушка, если вы в течение трех дней не определите медведицу, мы ее усыпим". Я спросила администрацию Московского района, нельзя ли привлечь хозяйку медведицы за жестокое обращение с животными. Мне ответили, что у них на нее ничего нет. Тогда я набрала милицию, и мне сказали: "Вот когда медведица на кого-нибудь нападет, тогда мы подключимся". Я пыталась разговаривать с хозяйкой, она меня посылала далеко и надолго. На мой вопрос, считает ли она нормальными такие условия содержания медведя, она ответила: "Да. Именно в таких условиях она должна жить. А в заповеднике ей уже будет вредно". Она сказала, что есть спонсоры, заинтересованные в том, чтобы с медведем все было хорошо. Дала координаты. Я звонила этим людям. Все ответили, что занимаются много чем, но только не меценатством медведей. В итоге медведица продолжает жить на свалке. Можете съездить, посмотреть на нее».

«Коллекции рептилий в зоомагазинах гораздо богаче, чем в зоопарках. Конечно, продавцы утверждают, что разводят ящериц дома. Я не могу доказать, что это вранье, но ассортимент растет с бешеной скоростью. В том же магазине "Природа" возле Нарвской продаются и василиски, и гекконы, и чуть ли не динозавры, кого там только нет! Явно имеет место контрабанда, но ловить за руку некому. Для зоомагазинов нормальная ситуация, когда один вид выдается за другой. Вот посадят они очередного василиска, и как определить, тот это василиск или не тот? Наверняка знает только эксперт по ящерицам, а они подобными проблемами не задаются».

«Ни одно молодое животное (а жертвы коробочников — это в основном детеныши, они же такие милые!) не станет сидеть спокойно на протяжении многих часов, если оно здорово, накормлено, напоено и ничем не напичкано. Животных доводят до истощения и накачивают наркотиками. Каналы у коробочников хорошо отлажены — многие из них ведь сами употребляют».

«Хозяин циркового питона на мой простодушный вопрос "Чего это он у тебя такой сонный?" всегда отвечал: "Такой вот соня". Потом я решил ударить в лоб: "Он же может задушить человека запросто. А ты его на шею людям вешаешь". Хозяин питона развернулся и ушел. Я проник в его гримерку и обнаружил в шкафчике солидный запас мышечного релаксанта. К побочным эффектам мышечных релаксантов относятся сонливость, сухость во рту, задержка мочеиспускания. Мне казалось, что такие препараты отпускают только по рецепту. Теперь-то я знаю, что это не так. Вряд ли кто-то стал бы выписывать мышечные релаксанты рептилии».

«В основном, фотографы используют обезьян и попугаев, так как их легче купить и дешевле содержать. В Сочи я видел комнатку в подвале пятиэтажки — без вентиляции и дневного света, с одной свисающей с потолка лампочкой и ужасной сыростью, что неудивительно, учитывая стоячую воду на полу. Так вот, комнатка принадлежала человеку, который имеет несколько точек, где фотографируют с животными — в ней жили обезьяны, павлин и змеи. Держатели фоторабов обычно заявляют, что покупают животных в частных коллекциях, но подтвердить эту информацию им отчего-то нечем. Зато нам известно, что источником поставок обезьян у сочинских фотографов был Институт медицинской приматологии РАМН. Приматов там разводят для использования в научных экспериментах. И хотя при личном разговоре представитель института обещал мне, что продавать животных фотографам они больше не будут, они продолжили это делать».

«Перекупщики берут за деньги щенков и котят, обещают пристроить в хорошие руки. По жестокости они не уступают коробочникам. Чтобы выдать щенков за какую-нибудь другую породу, им без наркоза купируют уши и хвосты. Котят перекрашивают токсичной краской, и они умирают от удушья. Сейчас милиция начала перекупщиков гонять, поэтому возле метро они больше не стоят — работают на дому, активно дают объявления в прессе. Я специально ездила в газету, просила не принимать такие объявления. Этот бизнес рассчитан на ленивых, скупых и недалеких покупателей, которые хотят породистую собаку или кошку, но им неохота самостоятельно выяснять родословную, искать заводчиков, платить справедливую цену и проходить "кастинг", а хороший заводчик без кастинга кому попало свою собаку не продаст. Перекупщики выдают животных за породистых, но "внеплановых", никаких документов не предоставляют, никаких вопросов не задают, вместо настоящих родителей показывают подставных животных. В результате люди получают неадаптированных и часто нежизнеспособных, больных подопечных с врожденными генетическими дефектами, приобретенными инфекциями и травмами. Поэтому, отдавая породистую собаку, скажем, по семейным обстоятельствам, "в хорошие руки", нужно быть очень внимательным — она может попасть к перекупщикам. У них отлаженная система, они отслеживают объявления о породистых животных и почти всегда звонят первыми — уверяют, что берут для себя, для души».

«Отличить перекупщика от обывателя, который пристраивает своих животных, несложно. Перекупщик — это тот, кто, во-первых, стоит с разнопометными животными, во-вторых, продает длительное время разных животных, и, в-третьих, заявляет, что принимает животных на пристройство.

Не попасться на уловки мошенников при пристройстве животного тоже не составляет труда. Прежде всего, никогда не нужно ограничиваться связью по мобильному телефону и встречами на нейтральной территории — всегда надо просить домашний номер и требовать вашего присутствия на новом месте жительства животного, чтобы вы могли удостовериться в нормальных условиях его жизни. Как правило, когда перекупщик слышит начало подобных фраз, он сразу посылает куда подальше. Еще нужно настаивать на заключении договора с указанием паспортных данных.

Был ужас, когда моя единомышленница и подруга Саша Фролова поехала на Кондратьевский рынок. Там один мужчина отдавал на пристройство щенков перекупщику. Саша — человек неравнодушный, она начала его отговаривать, рассказывать, какая судьба ожидает этих щеночков. И тут без каких-либо предупреждений на худенькую девушку накинулись трое мужиков и принялись ее жестоко избивать. Разворотили ей лицо, все тело было в синяках. Сама я уже больше года хожу на курсы самообороны, чтобы уметь физически защищаться».

«К нам очень часто обращались люди, купившие на Кондратьевском рынке котенка или щенка: купили, а он через день умер. Вот мы и поехали на границу города в Ковалево делать репортаж о перекупщиках, которые поставляли животных на Кондратьевский рынок. Нас было человек пять, с нами — журналист с телеканала "Россия". Его присутствие во многом помогло, но спасали нас в итоге вооруженные друзья из охранных структур: милиция продержала нас до двух ночи и выпустила, когда на улице собралось человек 35 из мафиозной группировки, контролирующей этот бизнес. То есть связь правоохранительных органов с криминалитетом в данном случае неоспорима. Связаны перекупщики и с госструктурами, потому что у них у всех есть справки ветеринарной инспекции. В Ковалево жил, например, краснокнижный филин. Вообще, на Кондратьевском рынке продают и экзотических, и краснокнижных животных. Тех животных, которых не удается продать, выбрасывают, как мусор».

«В 2008 году мы вместе с инициативной группой "Нет коробочникам" собирали подписи с требованием запретить продажу животных на Кондратьевском рынке. В результате на уровне местных властей состоялось совещание, и в присутствии представителей Управления ветеринарии там было сказано, что если сейчас запретить продажу на рынке, люди начнут торговать на каждом углу, и лучше уж пусть все будет цивилизованно. Но цивилизации-то там никакой нет: мусорные контейнеры и подвалы в районе переполнены трупами. На Кондратьевском продают в том числе экзотических животных — после рабочего дня их закрывают в специальных черных кладовках, и там стоит жуткая вонь. Я подавала заявление, но возбудить уголовное дело отказались».

«Я в понедельник стояла в одиночном пикете у Смольного: "Спецтранс" (компания-подрядчик, которая по договору с мэрией Санкт-Петербурга отлавливает и стерилизует бездомных животных. — Правила жизни) поубивал всех бездомных собак, хотя из городского бюджета ему выделяются солидные деньги на их стерилизацию. В прошлом году выделили 28 миллионов рублей. Стерилизация в городе не работает, несмотря на регулярные выплаты из бюджета. Куда уходят эти деньги, мне сложно сказать».

«Мы судились со "Спецтрансом" из-за того, что меня чуть не убил дитилином (миорелаксант; ампулы со смертельными дозами дитилина используются для отстрела бездомных животных. — Правила жизни) отловщик. Я закрыла собой щенка, пыталась его спасти. Но он все равно умер. Вскрытие показало, что умер именно от дозы дитилина».

«Если бюджетные цирки еще стараются сохранять товарный вид зверей, чтобы не досталось от начальства, то передвижные цирки — это просто кошмар. Недавно прошла информация о том, как бродячий цирк загубил целый фургон тигров при перевозке. Тигров, не котят!»

«Однажды я говорил о разнице терминов "дрессировка" и "укрощение" с братьями-близнецами, знаменитыми укротителями. Чем сильнее животное, тем сложнее с ним договориться. Только позже я догадался сформулировать уточняющий вопрос: "Тем больше его пиздят?" и получил на него, мягко говоря, утвердительный ответ — правда, дали мне его уже не братья, если что. Видите ли, на свете существуют животные, которые вообще не поддаются укрощению, не говоря уже о дрессировке. К примеру, белые медведи. Ягуары еще, например. А есть зверушки, как будто созданные для выступлений на цирковой арене, — это разнообразные виды собак, обезьян и попугаев. Вот этих, последних, нет никакой необходимости укрощать — они и так почти всегда в хорошем настроении и даже рады, по большому счету, выполнять свою нехитрую работу. Они врубаются во все человеческие темы. Они похожи на людей своим простодушным стремлением жрать повкусней и спать помягче. За эти блага они готовы идти на компромисс в виде труда. Некоторые из них так проникаются жизнью по-человечески, что начинают страдать реальной звездной болезнью.

На моих глазах орангутанг Джим, облаченный во фрак и шляпу, вышел поклониться на бис, поддавшись на аплодисменты, хотя его никто об этом не просил — более того, орангутанга Джима чуть не пристрелили, потому что он довольно грубо оттолкнул дрессировщицу, которая пыталась удержать его, не понимая, зачем это Джим рвется обратно на манеж. Причем когда Джим вернулся, он заглянул дрессировщице в восторженные глаза и с издевкой покачал головой — типа, ну что, сечешь, кто здесь реальная звезда? Так вот, место между вот этими домашними питомцами и в принципе неподконтрольными человеческой силе монстрами занимает разряд диких зверей, тоже довольно разномастный, но дрессировке поддающийся. Правда, только после «укрощения». То, что зверей укрощают и продолжают дрессировать, в основном, силовыми методами, с применением электрошока, прижиганий, зачастую — лишения когтей и зубов и прочих пыток, большим открытием для меня не стало. Удивило только то, что рассказал мне пьяный ассистент одного укротителя, который наверняка пожелал бы остаться неизвестным.

Вообще, это нелегкая задача — два часа бухать с ассистентом укротителя. Не почему-нибудь там, а именно потому, что он навсегда пропитан резким ароматом крупного дикого зверя и непременно обнимает вас напоследок. И вот что рассказал мне этот пахучий выродок. Оказывается, дикое хищное животное обладает настолько могучим запасом воли, что укротить его до конца не представляется возможным никогда. И около одного раза в год зверь пытается выйти из-под этого тотального контроля. Тогда он, зверь, готов на все, и никаких аргументов не принимает. Кроме одного. Этот аргумент — смерть. Если на глазах зверя укротитель убьет такого же зверя, это может вызвать кратковременное шоковое состояние наподобие депрессии, и на выходе из этой депрессии укротитель начинает оказывать зверю знаки внимания, улучшает кормежку, проводит больше времени со своим подопечным, таким образом фиксируя себя как воплощение всех имеющихся в природе сил зла и добра, а только так его и может воспринимать существо, выросшее в неволе. Процедуру эту при необходимости можно повторить. Такие дела«.

«Дело было в Феодосии, на набережной. Три павлина сидели на спинке и подлокотниках пластмассового кресла. Сантиметрах в шестидесяти от них работал прожектор ватт на пятьсот. Его обычно используют для фото- и видеосъемок, у меня у самого такой есть. Мини-софит, короче. Он изо всех своих немалых сил светил птицам в глаза. И это вдобавок к тому, что постоянные вспышки крайне негативно влияют на зрение, и животные — рабы таких фотографов — быстро слепнут. Я спросил хозяина, зачем он издевается над животными, он меня послал, завязалась перепалка. Тут подбежал второй, которого быстро переклинило — он пообещал меня задушить. И приступил. Отпустил он меня только тогда, когда я начал делать то же самое с ним. А потом явился мужик спортивного вида, сказал, что хочет сфотографироваться. Я объяснил, что этому не бывать, пока не приедет милиция и во всем не разберется, а он как даст мне по лицу. Некоторое время я, похоже, был в отключке — крепко стукнулся головой и плечом. Фотоаппарат разбит, губа разбита, щека изнутри распорота. Какая-то девушка принесла салфетку, которая быстро превратилась в кровавый тампон. Потом прибыли милиционеры. На следующий день я проходил мимо места драки, фотографы с павлинами продолжали промышлять, просто сместились метров на сто. Примечательно, что на Украине, в отличие от России, есть закон о защите животных. Просто на практике он не выполняется. А в России даже закона нет, так что сделать можно еще меньше».

«По моим сведениям, в России существует всего четыре фирмы, которые ввозят в страну экзотических животных официально, — они получают разрешение Минсельхоза, оформляют другие бумаги. Это хлопотно и недешево. Владелец одной из этих фирм сказал мне, что, например, на ввоз сухопутных черепах получить добро просто невозможно, потому что все они внесены в Красную книгу — те же средиземноморские черепахи, которые водятся на побережье Черного моря. Но это не мешает им появляться в продаже под видом, скажем, среднеазиатских черепах. Круг людей, которые их заводят, очень широк. Причем, как правило, покупатели вообще не понимают, кого и зачем берут.

Беда с водяными черепахами. Во младенчестве они очень миленькие, крошечные, похожи на игрушки: обычно они ярких, нарядных цветов, очень веселые и подвижные. Люди их с удовольствием покупают: на рынке такая черепашка стоит всего 250-300 рублей, в зоомагазине — на сто рублей дороже. Через полгода из этой крошки вырастает вонючая кусающаяся дура, которой нужно оборудовать террариум тысяч за двадцать пять. Не всякий захочет и сможет потянуть такое. Вот у меня дома живет отказная черепаха — дальневосточный трионикс, краснокнижный вид. Ее можно встретить в свободной продаже в зоомагазинах и в интернете, и это очень странно, потому что статью за браконьерство никто не отменял, а по закону краснокнижное животное принадлежит только государству и не может быть частной собственностью.

Несколько лет назад эти черепахи очень широко продавались. И та же история: когда они вырастают, от них отказываются, потому что содержать такую черепаху чрезвычайно затратно. Недавно видела на Кондратьевском рынке аквариум, где сидели около двадцати красноухих черепах и взрослый трионикс. Они никому не нужны — их слишком много. Вот их и подбрасывают в зоомагазины и не только. Мою, например, нашли под дверью детского эколого-биологического центра, где я тогда работала. Ей повезло. Но бывают и менее счастливые финалы — около года назад на газоне по адресу улица Гашека, дом 2, мы насчитали 50 трупов среднеазиатских черепах . По словам очевидцев, их было намного больше — дворничиха находила целый мешок. Их выбрасывала перекупщица с одиннадцатого этажа. Причина простая: лето — холодное, ночью по семь градусов тепла, а в условиях скученности быстро развиваются инфекционные заболевания.

В общем, черепахи начали активно дохнуть, причем дохнуть в таких количествах, что перекупщице надоело выносить их на помойку и она выкидывала их из окна. Выбрасывала даже живых — их потом люди пытались выхаживать. Всего живых было восемь; семь умерли сразу, с одной потом долго ходили к ветеринару, но все равно не спасли. 72-е отделение милиции заявило, что черепахи сами попадали из окна. При этом никаких ветеринарных документов та перекупщица предъявить не смогла. Она продолжает работать на Кондратьевском рынке. А среднеазиатских черепах из Туркменистана и Узбекистана по-прежнему нелегально возят целыми чемоданами и чемоданами же продают, особо не разбираясь, сколько из них живы на момент прибытия».

«Законы, которые защищают животных, есть даже в Колумбии и Коста-Рике, но только не у нас — 245-я статья не работает. По ней нельзя осудить за преступление, только за мотив: если не будет доказан мотив, ничего не выйдет. Можно сказать, что вы защищались. У меня был случай, когда человек насмерть забил щенка, который забрел к нему в огород — убийца потом сказал, что заступился за кур, и ему все сошло с рук. Пока нам удалось осудить лишь одного человека. Сегодня была на телевидении, обсуждали положение животных в России, и моим оппонентом выступал главный ветврач города Андреев. В программе нам показали жуткие кадры жестокости. А потом спросили у него, нужен ли закон о защите животных. Он ответил: "Зачем? Не нужен".