Тоска и секс в Лос-Анджелесе

На правом плече у Лоунера татуировка с символом «Санктума» – крест и всевидящий глаз, заключенные в форму капли, – Лоунер называет его Oculus Dei, Божье око. Этот символ он придумал в приступе безумного отчаяния в гостиной своей квартирки, когда вся семья отправилась спать. Крест символизирует веру. Глаз – индуистская чакра, позволяющая открыть внутренние миры. Капля изначально олицетворяла стихию, дарующую жизнь. С успехом «Санктума» жизнь Лоунера полностью изменилась, и теперь капля стала знаком горечи. В стремлении воплотить свои фантазии он осознал, что потерь будет не меньше, чем выигрышей.

Через неделю в «Санктуме» очередной маскарад, эксклюзивное мероприятие для 99 человек, которое проводится каждый месяц. Атмосфера вокруг напоминает эротические вечеринки из фильма Стэнли Кубрика «С широко закрытыми глазами». Среди подтвержденных гостей – владелец отелей в Нью-Йорке, миллиардер из Москвы, несколько обеспеченных пар, женатых более двадцати лет, продюсер целого ряда телешоу, актриса с большим количеством отзывов на сайте IMDb, несколько моделей мирового уровня, молодой сын кинопродюсера и семейная пара, владеющая магазином на Родео-драйв.

Лоунер проверяет приложение в телефоне, чтобы выбрать гостей для маскарада. Осталось несколько свободных мест для женщин, они могут прийти бесплатно. Рядом с ним в кресле темнокожая красотка потягивает шампанское. Назовем ее Кэролайн. Эта высокая и до невозможности худая девушка с большими карими глазами недавно окончила колледж в Техасе.

К ним присоединяется один из самых близких соратников Лоунера, Фуонг Тран, известный членам клуба как Человек-кролик. Днем он менеджер одной из крупнейших компаний Лос-Анджелеса. На маскарад он надевает кимоно и черную кожаную маску кролика. Тран – главный знаток сибари, древнего японского искусства связывания.

– Взгляни на эту, – Лоунер показывает ему телефон. – Она занимается химическими исследованиями.

– Похожа на миленького библиотекаря, – одобрительно отзывается Тран. Сегодня на нем цветные штаны, подвернутые до колен, и соломенная шляпа.

Лоунер зачитывает вслух ее анкету: «Я гиперполиглот и люблю грязные разговоры, особенно во время секса, так что остальные гости смогут выучить несколько острых словечек».

– Гиперполиглот? – заинтригованно повторяет Тран. – Кажется, так называют тех, кто может быстро освоить любой язык.

– Что ж, – говорит Лоунер, – она сексуальная, знает, наверное, языков восемь, любит грязные разговоры...

– ...И любит, когда по-жесткому, – добавляет Кэролайн.

Лоунер улыбается.

– Как думаете, пригласить ее? – спрашивает он.

Дэймон Эммануэль Лоунер никогда не мечтал основать секс-клуб. Его дедушка по отцовской линии владел фабрикой спортивных товаров на Лонг-Айленде. Отец Лоунера был талантливым скрипачом, который в начале 1970-х бросил все и перебрался к хиппи.

Когда Лоунеру было три года, его родители расстались, но продолжали жить в одной общине недалеко от Сан-Франциско. Отец Лоунера скромно существовал на доходы с активов. «Вместе с друзьями он постоянно устраивал вечеринки до поздней ночи с кучей выпивки и наркотиков», – вспоминает Лоунер. Его мать, Мелисса Роум Лоунер, сошлась с двойником Джима Моррисона, дизайнером одежды. Она получала продовольственные талоны, и этого хватало, чтобы сводить концы с концами.

– Мы постоянно мотались из одного дома в другой, – рассказывает Лоунер. – Нас с сестрой вообще не замечали. Мы бродили туда-сюда, как привидения. Если хотели позавтракать, шли к соседям. У них всегда были хлопья и тосты. Каждое лето нас отправляли к бабушке и дедушке. Мы уезжали от талонов на еду, вонючей одежды, в которой ходили в школу изо дня в день, и оказывались в большом доме с бассейном и десятью комнатами. Мы жили там как в раю. По утрам ели булочки с лососем и французские тосты, ходили в боулинг и в кино, делали все что душе угодно. Не знаю, как это повлияло на меня. Но я всегда был уверен, что если возьму пример с дедушки, то смогу получить все что захочу.

В свои девятнадцать Дэймон уже заключил контракт с известным фотографом Брюсом Вебером – его агент заметил Лоунера, когда тот катался на скейте с друзьями. Позже Дэймон участвовал в рекламной кампании Versace и показах Calvin Klein. В колледже он задержался ненадолго – он вполне неплохо зарабатывал как модель. В двадцать пять он встретил свою любовь – Мелиссу Бернгейм, 18-летнюю модель, дочь профессора экономики Стэнфордского университета. После пяти лет совместной жизни они сбежали в Лас-Вегас и тайком поженились. Ради карьеры Мелиссы пара переехала в Лос-Анджелес, в недорогой дом в Западном Голливуде, рядом с модным отелем Chateau Marmont. По соседству жили Кэмерон Диаз, Дэвид Ла Шапель, Сандра Буллок, вице-президент Lionsgate Майкл Бернс – они часто устраивали совместные вечеринки.

Лоунер вложился в открытие нового японского ресторана Koi. Дело пошло на лад, ресторан стал сетевым. В это время Мелисса работала моделью и играла небольшие роли в телесериалах вроде «C.S.I.: Место преступления Майами». Она снималась для национального телевидения, вместе с Кидом Роком появилась в рекламе пива, которую режиссировал Майкл Бэй. Лоунер и Мелисса в деньгах не нуждались.

– Мы тусовались сутки напролет, – вспоминает Дэймон. – Очень много наркотиков, алкоголя. Жизнь казалась нам настоящим приключением.

– Все понимали, что мы созданы друг для друга, – рассказывает Мелисса. – Между нами будто разряд проходил, так тесно мы были связаны. Просто неразлучны. Про нас говорили: та самая пара, нас называли Дэймон-и-Мелисса.

Лоунеру было тридцать пять, когда Мелисса сообщила ему, что беременна. Сначала он пришел в невероятный восторг. В то время он выступал в составе группы Fader, которая выиграла конкурс в культовом клубе Whisky a Go Go на Сансет-cтрип. Обсуждали предстоящее турне. Мелисса выразилась предельно ясно.

– Пора завязывать с этим дерьмом, – сказала она. – Я скоро стану матерью.

Лоунер ушел из группы, продал свой дом на холмах и переехал с семьей в квартиру у Хэнкок-парка. Выручку от продажи дома он пустил в бизнес, собираясь обустроить семейное гнездышко. Он учредил компанию, которая производила высококлассный энергетический напиток, и вложил деньги в ресторан под названием Bridge. К тому времени Мелисса родила вторую девочку.

В экономическом кризисе 2008 года Лоунер потерял все. «Я оказался в пролете, – говорит Дэймон. – Я знал, что заберут дом и машины. Мы оказались в долгах на 900 тысяч долларов».

Без гроша в кармане и в подавленном состоянии Лоунер вместе с семьей поехал на Бали к своему отцу. Там он заново открыл себя как организатора вечеринок, используя опыт ночных тусовок, чтобы подарить туристам на Острове богов незабываемый отдых. С поддержкой Мелиссы он четыре раза в неделю развлекал публику в лучших отелях и клубах острова. В 2011 году известный индонезийский журнал написал про Лоунеров, что «эта пара устраивает самые эксклюзивные вечера». Жизнь вновь стала похожей на замкнутый круг.

Лоунеры жили на широкую ногу, могли позволить себе большой дом и прислугу, но разгульный образ жизни сделал свое дело: Дэймона похитили конкуренты, потребовав за него выкуп. После этого Мелисса приняла решение вернуться в Лос-Анджелес. «Я буквально заставила его возвратиться обратно домой. Он совсем не хотел уезжать», – вспоминала она. В 2012 году Лоунеры переехали в дом к ее матери.

Без денег, без машины, без имущества Лоунер взялся за поиски работы. «Я ходил на все собеседования. Официант, кассир, парковщик. Лишь бы взяли. Но куда бы я ни пришел, передо мной оказывалось человек двадцать, и всегда более опытных. Меня спрашивали: "Чем вы занимались раньше?" А я им: "Ну, мне принадлежал самый модный ресторан в городе". Они отвечали: "А, понятно".

Ему удалось устроиться риелтором в «Сотбис» в Беверли-Хиллз. Лоунеры переехали поближе к его работе, чтобы отдать девочек в хорошую школу. Он носил попеременно два костюма, ездил на велосипеде, а клиентам объяснял, что машина в ремонте. Успешно заключив несколько сделок, он чувствовал себя несчастным. «Я занимался полной ерундой. Да я ненавидел все, что делаю, не хотел больше тратить время, это совсем не мое. Я начал задумываться, зачем вообще живу». Примерно тогда Лоунер посмотрел «С широко закрытыми глазами» Стенли Кубрика. В фильме Том Круз и Николь Кидман играют семейную пару средних лет, которая сталкивается с кризисом среднего возраста и крушением иллюзий, а заодно и подвергает сомнению свою веру в моногамию. Однако отношения героев полностью меняются, когда Том Круз оказывается в загадочном особняке среди гостей частного секс-клуба.

Фильм задел за живое. Лоунеру исполнилось 42. Он провел с Мелиссой почти пятнадцать лет, треть своей жизни. Он все еще искренне любил ее, но в их отношениях давно было не все гладко.Частые переезды и финансовая нестабильность поистрепали обоих. И хотя каждую ночь он засыпал рядом с прекрасной женой, они с Мелиссой уже давно не занимались сексом. Завидев на улицу счастливую пару, он думал: когда они в последний раз спали вместе? А тот факт, что он жил и работал в Беверли-Хиллз, куда приезжали самые роскошные женщины планеты, только усугублял положение.

Смутная идея со временем окрепла. Вот же оно, решение, – эксклюзивный и тайный клуб, куда могут прийти пары вроде них. Место, где можно заново разжечь пламя. Тянулись дни и недели, а он никак не мог отделаться от мысли о секс-клубе. И вот однажды он купил дорогой блокнот с серебряной обложкой и стильную черную ручку. Ночью, когда Мелисса и дети спали, он устроил себе импровизированный офис в гостиной. Первым делом Дэймон нарисовал в блокноте Божье око. И записал: «Великая цель "Санктума" – пробудить эротизм в человечестве». Клуб начался со страницы в Facebook (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации) и сорока долларов, вложенных в рекламу. К удивлению Лоунера, люди десятками стали добавляться в друзья. Вход на первый маскарад в одном из ночных клубов Беверли-Хиллз в марте 2013 года стоил пятьдесят долларов. Пожизненное членство – полторы тысячи.

Первые два года маскарады проводились каждый месяц в разных особняках. Чтобы навсегда избавиться от проблем с соседями и законом, Лоунер арендовал «Тюдор». Сегодня пара может заказать там столик с включенными напитками за $2500, шезлонги у бассейна для пары стоят $950. Годовой абонемент с привилегиями и доступом на все мероприятия обойдется в 10 тысяч долларов. За пожизненное членство придется выложить 75 тысяч. В клубе зарегистрировано около сотни людей, и у десяти человек – пожизненное членство.

Одна из главных особенностей «Санктума» – гарантия анонимности. Поэтому клуб в разное время посещали и голливудские знаменитости, и рок-звезды из Зала славы, и ведущие ток-шоу. Некоторые заплатили полную стоимость, чтобы вступить в клуб.

Самые громкие секс-маскарады «Санктума» обычно проходят по ночам в субботу. Сотни свечей заполняют сиянием огромный особняк, музыка в стиле транс доносится из скрытых колонок, искусственный красный свет в помещениях создает атмосферу подземелья. Лица людей скрыты масками из кружев и перьев.

В фойе гостей встречают амазонки топлес, похожие на королевскую стражу. На сосках у них украшения в форме Божьего ока. В свете хрустальной люстры стоит Человек-кролик, одетый в черную японскую кейкоги и штаны хакама. Все его внимание сосредоточено на девушке в сорочке и с повязкой на глазах. Она привязана к бархатному креслу джутовой веревкой. Рядом, на низком столике, серебряный поднос с набором игрушек – флоггер, вибратор, двусторонний дилдо – «укрепитель семьи» – и колесо Вартенберга со светящимися шипами. Вокруг собираются зрители.

В гостиной царит атмосфера коктейльной вечеринки. Гости смеются, выпивают и флиртуют. Жрицы из труппы эротического театра танцуют в толпе. На одной из них маска свиньи, на шее подвеска с надписью: «Дотронься». В обычной жизни она интернет-аналитик. «Санктум» стал ее новым увлечением. Но даже ее молодой человек не знает об этом. В первый раз попав на маскарад, она провела два часа на четвереньках в качестве живого столика. Теперь ее ведут на золотой цепи двое хозяев: один – в кожаной фуражке полицейского, другой – в железной маске и чулках с подвязками, в его в руках кнут. Вместе с официантами, предлагающими закуски, эта троица призывает гостей приласкать или отхлестать «рабыню». Позже она признается, что ей понравилось, как на нее с одинаковым смущением и вожделением смотрели и мужчины, и женщины.

Внизу – старый винный погреб, где нет бутылок. Двуспальную кровать здесь занимают две женщины и двое мужчин, один – пилот, второй – банкир. Партнерш они привели самостоятельно. Имен друг друга они не знают и познакомятся позже за кружкой пива. Сейчас за ними неотрывно наблюдает группа гостей, все держатся на расстоянии: для них это все равно что заниматься любовью с включенным порно с объемным звуком на большом 3D-экране. Внезапно один из зрителей присоединяется к парочкам. Никто не раздевается до конца: рубашки расстегнуты, галстуки и бюстгальтеры разбросаны по полу, трусики сдвинуты в сторону, брюки спущены до колен. Липкий пот. Интимные стоны. У нового участника небольшой животик. Девушка, которая сейчас увлечена банкиром, работает в кастинговом агентстве. Та, что сейчас с пилотом, работает на телевидении. Свободной рукой она тянется к новому участнику, и красные подошвы ее лабутенов покачиваются взад и вперед, словно метроном.

Кая и Джордж целуются в темном уголке, как юнцы. У них несколько детей-подростков. Джордж – владелец рекламного агентства. Они прилетают со Среднего Запада, чтобы попасть на вечеринки «Санктума». «Не так давно, – рассказывает Джордж, – мы стали задумываться, обязательно ли быть с одним и тем же человеком всю жизнь». Сперва они посетили свингер-клуб в Лас-Вегасе, и это потрясло Каю. Она вспоминает, как «незнакомцы ходили и трогали друг друга». Насчет «Санктума» Джордж отзывается так: «У людей здесь много общего. Это изысканное закрытое место. Можно быть уверенным: придурков сюда не пустят».

Харрисону двадцать один год. У него копна шелковистых волос и большие карие глаза с длинными ресницами. «Вы не поверите, сколько дамочек в возрасте клюет на молодых», – рассказывает он, улыбаясь, как Чеширский Кот. На этой неделе его отец подписал чек на 50 тысяч долларов, и Харрисон получил премиум-статус в клубе. Он сидит в кресле усталый и довольный и смотрит, как две девушки ласкают друг друга. Симпатичная бельгийка сидит у него на коленях. Они похожи на парочку с выпускного, отдыхающую в перерыве между танцами, вот только спутница держит руку в его штанах.

У дверей стоит Дэймон Лоунер в смокинге Tom Ford, он обводит взглядом комнату. Три верхние пуговицы его белой рубашки расстегнуты, открывая загорелую мускулистую грудь.

Первые два года существования «Санктума», когда клуб стал процветать и приносить доход, Дэймон и Мелисса работали рука об руку, устраивая вечеринки. Они снова стали той самой парой, притом что никогда не принимали участия в общих игрищах.

– Странные были времена, – вспоминает Лоунер.

– Дэймону хотелось испробовать все, – говорит Мелисса. – Он просил, чтобы и я участвовала. Я объясняла ему: нет, это не по мне.

Потом она призналась, что эти вечеринки вне всяких границ, и перестала приходить. Со временем она разрешила Лоунеру вступать в несексуальные контакты – флоггинг, бондаж. Но если бы Дэймон переспал с другой женщиной, такого она бы точно не вытерпела.

– Я пыталась смириться, но чувствовала себя ужасно, – делится Мелисса. – Мы ссорились, я начинала плакать, и мы снова это обсуждали. У нас ничего не получалось.

Осенью 2015 года она узнала, что Лоунер провел ночь в отеле с Кэролайн. Впоследствии он признался, что не единожды изменял жене. Уязвленная Мелисса выдвинула ультиматум: либо он продолжает заниматься «Санктумом», либо ведет себя как примерный семьянин и отец. «Я не виню клуб за то, что наш брак развалился, но он, безусловно, ускорил процесс, – говорит Мелисса. – Я иначе представляла себе наше будущее, спокойную жизнь в уютном доме, в каком выросла и я. Он же рос по-другому. И знаете что? Он такой, какой есть. Он живет по своим правилам».

Тем временем на чердаке Дэймон замечает Кэролайн, она целуется с богатым бизнесменом. На ней сетчатая накидка, нижнее белье и туфли Manolo Blahnik на высокой шпильке. Она без маски и, кажется, неуверенно стоит на ногах – она явно перебрала с алкоголем и весь вечер флиртовала со множеством мужчин. Лоунер приглядывает за ней. Видно, что он обеспокоен.

Этот бизнесмен, привлекательный молодой мужчина, имеет в клубе репутацию искушенного свингера. Он грубо хватает Кэролайн между ног. Ей явно неприятно, она разворачивается и выскальзывает из его рук.

Шатаясь, Кэролайн идет к дверям, на ее лице следы унижения и размазанной туши.

Лоунер идет за ней.

Воскресный полдень, маскарад кончился, солнце заглядывает в «Санктум», освещая все трещины и изъяны особняка с более чем полувековой историей. Лоунер в гостиной, без рубашки и в хлопковых штанах. Он перебирает гитарные струны.

После вчерашней бурной вечеринки Лоунер выглядит задумчивым. Судя по отзывам, маскарад прошел с огромным успехом. Будущее открывает прекрасные перспективы, маскарады расписаны до конца года. Недавно во время нью-йоркской Недели моды он устраивал сексуальные представления на 100-футовой яхте. В следующем месяце, во время художественной ярмарки Art Basel в Майами, Лоунер проведет маскарад в чьем-то частном доме.

А пока он полон уныния.

Когда Лоунер задумал открыть свой клуб, он полагал, что вместе с Мелиссой и дочерьми они переедут в особняк «Тюдор». На нижнем этаже есть комната, где могли бы поселиться девочки. Младшей уже восемь, старшей – одиннадцать. Сейчас Мелисса встречается с успешным риелтором, каким когда-то пытался стать сам Дэймон. Через несколько дней они отправляются путешествовать по Средиземноморью. Лоунер будет следить за ее обновлениями в Facebook (Социальная сеть признана экстремистской и запрещена на территории Российской Федерации).

Основав «Санктум», он получил все, чего хотел. В гараже новенький красно-белый Aston Martin Vantage GT, рядом – мотоцикл Ducati того же цвета. А сколько молоденьких красоток прыгает в его постель с балдахином!

– Бывало, на вечеринке я оглядывался вокруг и не мог поверить, что все это и впрямь происходит, – говорит Лоунер. – Я смотрел, как гости развлекаются, и пребывал в эйфории. Я сидел на ковре в своей комнате и слушал, как рок-звезды играют на моей гитаре. Я видел самых роскошных женщин, куда бы ни взглянул, и все они вылизывали друг друга и предавались любви. Боже, я был вместе с ними, делал все то же самое и думал: «Да вы шутите! Никто этого не достоин! Это просто несправедливо!»

– Но бывают и другие вечера, – продолжает Лоунер. Вечера опустошенности. Одиночества. Он скучает по дочерям. Скучает по жене. По сути, он совсем один. И свобода иногда может казаться пугающей.

– Останься я в недвижимости, надень костюм и галстук, я бы приходил домой к прекрасной любящей жене и чудесным дочерям, – говорит он. – Жизнь сложилась бы неплохо. Я был бы счастлив. А может, и нет. Но я последовал за мечтой. Я принял осознанноерешение. Я понимал, что потеряю семью – самое дорогое для меня в целом мире.

Он медленно перебирает струны гитары:

– Правда в том, что я человек с разбитым сердцем. В эту минуту в гостиную входит Кэролайн. На ней короткие шортики и простая футболка, она только из душа. Она садится на колени к Лоунеру.

– Помнишь, там, наверху, ночью тот тип целовал и трогал тебя? – тихо спрашивает он. – Ты меня подразнить хотела, чтобы я вступился? Или тебе нравилось? Некоторое время она завороженно изучает его – квадратная челюсть, серьезные голубые глаза с легкими морщинками в уголках, седые пряди на макушке и индуистские четки с ароматом сандалового дерева в руках. Она целует его.

Он смотрит на нее с широко закрытыми глазами. ≠