«Женщина, которая бьется и страдает». Какой Марию Шарапову запомнит мир спорта
Россиян — из ныне живущих, — которых знает весь мир, совсем немного, их, вероятно, можно пересчитать по пальцам двух или даже одной руки. Действующих российских спортсменов, чье имя знакомо практически всем, после объявления о завершении карьеры Марии Шараповой, не осталось вовсе. Каким бы феноменальным хоккеистом ни являлся Александр Овечкин и в скольких бы скандалах с Конором Макгрегором не поучаствовал Хабиб Нурмагомедов, вероятно, в силу специфики их видов спорта эти российские спортсмены вряд ли когда-нибудь станут известны в абсолютно каждом уголке планеты. Марию Шарапову же знают действительно везде. И несмотря на то, что большую часть жизни она прожила за рубежом, знают ее именно как россиянку.
На вопрос, почему она представляет Россию, а не США, куда переехала в возрасте шести лет, Шарапова отвечала неоднократно, объясняя, что всегда чувствовала себя россиянкой намного больше, чем американкой. «Речь прежде всего идет о семейной среде, о богатой [русской] культуре», — подчеркивала теннисистка, добавляя, что вопрос о смене гражданства в ее семье, ее команде и не поднимался. В очень многих интервью, которые Шарапова давала американским журналистам, она упоминала о своей «русскости», объясняя таким образом, например, прямоту характера или «майонезную зависимость» («Мы, русские, любим добавлять майонез во все!»).
«Я никогда не спрашивала Машу о том [почему она представляет Россию], считала, что это неприлично, — говорит комментатор, лучшая теннисистка СССР, бывший руководитель спортивных каналов "НТВ-Плюс" Анна Дмитриева. — Жизнь у нее, конечно, абсолютно американская, она живет в американской среде, подруги у нее все американки. При этом бабушки-дедушки, все близкие люди, которых она помнит с детства, к которым она приезжает время от времени, с которыми в переписке, они все в России. А ведь даже взрослые дети играют ради своих близких».
В автобиографии «Неудержимая. Моя жизнь» (в оригинале на английском — Unstoppable. My life so far) Шарапова немало страниц посвящает России: детским годам, Чернобылю, рядом с которым (до и немного после аварии) жили родители; Нягани, где она сама родилась; Сочи, где впервые взяла ракетку в руки. Рассказывает она и про развал СССР, объясняя его устами своего отца Юрия, считающего, что Союз перестал существовать, потому что «у Горбачева не хватило стойкости» (в оригинале фраза звучит намного грубее: Gorbachev didn’t have the balls). Про Америку до переезда Юрий Шарапов, к слову, и вовсе не знал почти ничего, кроме того, что это страна джинсов и рок-н-ролла. Отправиться туда — вернее, прежде всего, уехать из России — посоветовал, как рассказывала теннисистка, ее первый тренер Юрий Юдкин, разглядевший большой талант в маленькой девочке. Про Америку отцу будущей первой ракетки мира сказала победительница 18 турниров «Большого шлема» Мартина Навратилова, в мастер-классе которой Шарапова однажды поучаствовала. Так что отъезд был максимально амбициозным — уезжал из России Шарапов с дочерью (мама осталась в Сочи) исключительно для того, чтобы сделать Марию лучшей теннисисткой мира.
Недоброжелатели Шараповой (их немало), да и не только они, в этой подчеркнутой «русскости», несмотря на почти всю жизнь, проведенную в США, видят расчет. Он может заключаться, например, в том, что она таким образом делает свой образ более ярким и интересным для аудитории, потенциальных спонсоров, СМИ, в которых она предстает таким «гражданином мира». Наличие истории, ее оригинальность, особенно в контексте непростых советско-/российско-американских отношений, добавляет флера. Но вряд ли Шараповой, учитывая то, как развивалась ее карьера, как на нее с первых побед реагировала публика, нужен был какой-либо дополнительный «флер».
«У Маши очень своеобразная харизма, удивительная, которая притягивает всех — не только тех людей, которые делают на ней деньги, но и всех остальных — именно потому они и делают на ней деньги, потому что видят эту харизму», — считает Анна Дмитриева.
При этом сказать, что репутация Шараповой безупречна, нельзя. Она, как и почти все теннисисты, отпускала «остроты» в адрес соперниц. (Совсем) не стремилась к дружбе с другими теннисистками в туре, всегда держала дистанцию. Несколько лет откладывала свой дебют за сборную России (по разным причинам, далеко не все из которых звучали убедительно). Немало неприятных случаев было связано и с отцом Шараповой, который периодически позволял себе не самое благородное поведение. Например, бывшая первая ракетка мира Жюстин Энен жаловалась руководству Женской теннисной ассоциации (WTA) на то, что Юрий Шарапов во время одного из матчей поднялся со своего места и, глядя на нее, провел рукой по горлу. Некорректные выкрики во время матча позволял он себе в 2004-м и в адрес Анастасии Мыскиной.
«Я всегда удивлялась, как папа, который вел себя как попало, воспитал такую замечательную девочку. Маша всегда знала, как себя вести. Она никогда в жизни не позволила себе даже какой-то мелочи, небрежности. Я брала у нее многократно интервью, и всегда она была необыкновенно "политесна", — признает Анна Дмитриева.
Говоря о главном матче в карьере Шараповой, Дмитриева, не задумываясь, называет финал Уимблдона 2004 года.
«Этот матч сразу определил место Маши в мире тенниса, — считает она. — Шараповой было 17 лет, и вышла в финал она совершенно неожиданно для всех, в том числе для самой себя. И как блестяще она в этом финале играла! Я как раз комментировала этот матч и помню, как буквально оторопела от того, что видела. Она играла так, как будто сорвалась с цепи, била отчаянно — и все попадала. Еще все запомнили ее этот стон и крик. Она потом созналась, что у нее после каждого матча болит горло — так она отчаянно кричит, сопровождая каждый удар. Но тогда было видно, что Маша в восторге от того, что играет сейчас здесь. Она играла против самой сильной теннисистки мира Серены Уильямс — и буквально разгромила ее. Серена не простила ей этот разгром и после взяла себя в руки и, за исключением одного раза, больше не проигрывала».
Тот финал Уимблдона сделал 17-летнюю Шарапову всемирно известной — в прямом смысле в одночасье. «И тогда проявилась эта вот ее такая слабость, которую она вдруг обнажает, когда выигрывает. Она вдруг поднимает голову к небу и становится милой, улыбчивой девушкой, которая случайно оказалась на балу. Я не думаю, что этому ее обучили, я думаю, что эти нюансы ее поведения — они совершенно естественны», — говорит Дмитриева.
Но, конечно, многим нюансам, важным для продвижения в мире тенниса и маркетинга, Шарапову действительно обучали с детства — прежде всего ее менеджер Макс Айзенбад, с которым теннисистка начала работать, когда ей было 11 (и продолжает до сих пор). Тогда агентство IMG подписало с ней контракт и начало финансово обеспечивать семью, предоставив возможность снять жилье (до этого Юрий жил у знакомых, а Мария — в общежитии Академии Ника Боллетьери) и купить автомобиль.
В том числе и это сотрудничество сделало Айзенбада одним из самых влиятельных людей в мире тенниса, а Марию Шарапову — самой высокооплачиваемой спортсменкой мира по версии Forbes на протяжении нескольких лет. Шарапова также возглавила рейтинг самых высокооплачиваемых российских спортсменов десятилетия. Среди компаний, с которыми у российской теннисистки были контракты, — Nike, TAG Heuer, Colgate & Palmolive, Land Rover, Tiffany & Co., Head, Samsung, Evian и другие.
«По идее Макса мы решили работать только с известными и качественными брендами», — поясняла Шарапова в автобиографии.
Международный рейтинг Forbes Шарапова возглавляла 11 лет. Обогнать ее Серене Уильямс (титулов у которой намного больше, чем у Шараповой) удалось только после того, как россиянку дисквалифицировали за употребление мельдония. Этот препарат Мария употребляла на протяжении десяти лет — и она, и ее команда пропустили тот момент, когда он неожиданно оказался в списке запрещенных Всемирным антидопинговым агентством (WADA). Кроме Шараповой этот момент пропустило еще немало российских спортсменов, но так как никто из них не собрал пресс-конференцию и не взял вину на себя (как это сделала Шарапова), то им и не пришлось отбывать такие существенные сроки дисквалификации. Марию же отстранили сначала на два года, а после подачи апелляции в Спортивный арбитражный суд (CAS) — на год и три месяца. С другой стороны, эта умеренная публичность и открытость помогли российской теннисистке сохранить основных спонсоров.
После окончания дисквалификации вернуться на прежний уровень Шарапова так и не смогла. Ее травмы, которые, казалось, удалось немного залечить за время вынужденного отдыха, снова дали о себе знать. Появились новые.
«Так бить, как она била, конечно, никакая рука не выдержит, даже такой высокой девушки, у нее удивительный "хлыст", — говорит Анна Дмитриева. — Хотя первые матчи давали основания думать, что Маше удастся вернуться к той форме, которая была до дисквалификации, были отдельные победы. Но, кроме травм, за это время выросло целое поколение молодых, которые, конечно, и быстрее, и сильнее, и мощнее, и больше хотят выиграть. Маши, конечно, все равно будет не хватать, она — такой идеальный образ женщины, которая бьется и в то же время страдает. Это удивительное сочетание — отчаяния, с которым она борется за каждый мяч, и мощи, с которой она бьет, я бы даже сказала, не по-женски, но в то же время сохраняя всю женскую стать. Внутри спорта Шарапова, может быть, и не сделала того, что [сделали] какие-то великие российские или советские спортсмены, она не выиграла Олимпиаду, была только в финале — и так далее. Но как личность она, конечно, вышла далеко за пределы спорта».
«Я вижу свои фотографии, где нахожусь в том моменте, в воздухе, когда собираюсь ударить по мячу или просто смотрю на него, — и я просто не могу это видеть, мне становится не по себе. Мне настолько больно», — призналась в интервью The New York Times Шарапова, добавив, что окончательное решение о завершении карьеры приняла после того, как узнала о смерти баскетболиста Коби Брайанта.
«Мы должны были встретиться через три дня после того, как произошла авария, — рассказала Мария, добавив, что как раз собиралась обратиться к нему за советом, как справляться с постоянно преследующей болью из-за травм.
«Я думаю, что мы все иногда в нашем путешествии кажемся "больше, чем жизнь" из-за того, что делаем, но на самом деле в глубине мы все невероятно уязвимы, — сказала Шарапова. — А потом что-то раскрывает тебе глаза на то, что на самом деле важно в жизни, — и после того, что произошло, я действительно очень сильно переосмыслила свое будущее».
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: