Каково это — побывать на миланской неделе моды, не имея никакого отношения к миру моды
Иллюстрации: Manya Kulak
Каково это — побывать на миланской неделе моды, не имея никакого отношения к миру моды
Мир моды — он правда такой загадочный? Стоит ли всерьез относиться к трендам? Должны ли считать себя людьми второго сорта те, кто модой не интересуется? Все материалы о моде между строк шепчут «Да» в ответ на эти вопросы. Потому что их пишут люди, которые как раз отлично разбираются в предмете. Когда наш колумнист Егор Лапшов рассказал, что побывал на неделе моды в Милане, окольным путем заполучив аккредитацию, мы удивились: обычно как корреспондент он внедрялся в секты, ездил в деревни долгожителей, а скоро поедет в самый большой лагерь беженцев в Европе. В итоге он прислал нам из Италии текст о том, каково это — оказаться в самом сердце модной индустрии, не имея к ней ни малейшего отношения.
«Привет, дорогой, как поживаешь? Давно не виделись! Придешь на мою вечеринку? Вот, держи приглашение», — расплывается в улыбке главный дизайнер одного из самых известных брендов в мире. Я впервые увидел его на бэкстейдже после показа всего пару минут назад, но он уже общался со мной как со старым приятелем: в мире моды редко попадают на бэкстейдж просто так, и он это, конечно, знал.
За месяц до миланской недели моды я подал заявку на аккредитацию от издания, которое ни разу за четыре года существования не писало о моде. Убедив главного редактора в необходимости введения модной рубрики, я для приличия написал обзор лучших кроссовок месяца, поставил печать издательства, подписался фэшн-редактором и начал ждать, особо ни на что не надеясь. Тогда неделя моды в моей голове была чем-то космически недоступным, а дизайнеры представлялись недосягаемыми олимпийскими богами, живущими где-то среди футболистов и телезвезд. Ответ пришел на следующий день: организаторы подтвердили мою аккредитацию и попросили заплатить €50. Переведя деньги, я получил QR-код, приглашающий меня aka фэшн-редактора принять участие в «самом грандиозном модном событии на планете». Еще мне прислали календарь показов с десятками незнакомых имен. За месяц нужно было разобраться в местной мифологии и прочитать истории этих людей. Я чувствовал себя человеком, который собирался ехать на чемпионат мира по футболу, не посмотрев ни одного матча в жизни.
Всех участников можно было разделить на три группы.
Первая — суперзвезды-гиганты, которых наверняка знают даже в российской провинции. Подделки этих брендов можно найти на любом рынке мира, а на их инстаграмы подписаны миллионы людей. Им посвящают свои песни знаменитости, а названия этих марок давно стали синонимами роскошной жизни.
Вторую группу дизайнеров можно назвать нишевыми: подделки на них еще не заполонили мир, а аудитория социальных сетей не превышает нескольких сотен тысяч подписчиков. Как правило, все эти бренды — местные и довольно молодые.
Все остальные являются неофитами-туристами: у них нет сайтов или страниц в социальных сетях, а их вещи невозможно купить ни на одной из крупнейших торговых площадок интернета. Позже на одной из вечеринок китайский дизайнер-турист разоткровенничался и пожаловался, что участие стоило ему больше €200 тысяч. Немало для парня, который не смог сделать свой сайт, верно? Публика разбежалась спустя минуту после начала мероприятия. Попытка мимикрии провалилась, несмотря на то, что он подарил всем милые календари с поздравлением с китайским Новым годом.
Подойдя к началу недели во всеоружии, я ожидал свои приглашения. За день до первого показа я так и не получил ни одного письма на адрес моего итальянского друга и уже начал сомневаться в работоспособности итальянской почты. Нужно было брать ситуацию в свои руки и разбираться, ведь фэшн-редактор не имеет право пропускать начало. Как выяснилось, организаторы недели моды не имеют никакого отношения к самим шоу, а официальная аккредитация действительна только для доступа к пресс-центру и автобусу, который возит журналистов от показа к показу. У шоу каждого бренда есть свои организаторы, которые выбирают журналистов из списка аккредитованных.
«Мы отправили все приглашения три дня назад. Не переживай, может, еще что-то получишь, — успокаивала меня директор по коммуникациям, наливая бокал просекко. — Ты всегда можешь приходить сюда, у нас много алкоголя и вкусной еды. А, хотя, знаешь, попробуй написать всем пиарщикам дизайнеров, может сработать, я отправлю тебе список почт».
Мое издание было не очень авторитетным в мире моды и, видимо, не заинтересовало небожителей. Этот вечер я провел, попивая просекко и отправляя письма с запросами приглашений на показы. «Я специально приехал из Москвы, и мне очень интересен ваш бренд», — кажется, я начинал понимать заветную формулировку для успеха в мире моды.
Сработало! С утра мой телефон разрывался от сообщений с приглашениями на показы и презентации.
Выбрав ближайшее к дому мероприятие, я отправился смотреть новую коллекцию одного из нишевых дизайнеров. Афроамериканец, родившийся в США, — его биография отлично гармонировала с афишей недели моды (в этом году ее лицом стал темнокожий парень, надменно смотрящий на людей с балкона самого роскошного торгового центра Милана — галереи Виктора Эммануила II). В радиусе нескольких десятков метров от входа в шикарный средневековый палаццо происходил симбиоз десятка фотографов и нескольких гостей. Гости, словно мимы, медленно передвигались, меняя позы, а фотографы ловили каждый их жест. После минутной проверки в базе данных хостес сказала, что меня здесь давно ждут. Ее дьявольская улыбка открыла для меня двери в мир моды.
На неделе моды есть два типа мероприятий: презентации и показы. Презентации длятся от трех до шести часов. На них новые коллекции одежды висят на манекенах, между которыми ходят официанты с бокалами просекко и закусками. На моей первой презентации кормили канапе с лобстерами — отличный старт. Люди старательно создавали видение давней дружбы и чокались друг с другом бокалами. «Я приехала из Болгарии и работаю здесь продавцом. Давай расскажу тебе, что к чему», — подходит ко мне веселая женщина средних лет. После десятиминутного разговора о кожаных куртках как о чем-то неимоверно важном я начал терять интерес к этой лысеющей публике и, съев последнее канапе с лобстером, отправился на свой первый показ.
Показы отличаются от презентаций тем, что идут всего десять минут, но именно их записывают и крутят в рекламах следующие полгода. Заброшенный завод на окраине города вряд ли когда-то привлекал столько людей. Подъехав к нему, я сразу попал в объективы фотографов и почувствовал себя модным. Когда тебя фотографируют десятки людей, жизнь начинает казаться более беззаботной, а чувство собственной важности резко подскакивает. Показ проводил один из брендов-гигантов, так что на входе была кричащая толпа из сотен фанатов, ждущих итальянских знаменитостей.
«Простите, но вашего имени нет в списке», — сообщает мне девушка, стоящая перед солидными охранниками.
«Это ошибка, я фэшн-редактор и приехал к вам специально из Москвы», — вежливо, но настойчиво говорю я ей на итальянском.
Не желая разбираться с проблемами, она извиняется и пропускает меня, за десять секунд успев отказать еще трем желающим прорваться.
«Вас устроит стоячее место?» — спрашивают меня на втором уровне контроля.
«Конечно, нет, мне нужно самое лучшее», — сказал я, прочитав страх в глазах девушки.
Уже через пару мгновений меня посадили на первый ряд и дали листок с презентацией концепции новой коллекции. Как оказалось, чем ближе к подиуму ты сидишь на показе, тем выше твой статус. Также очень важно быть одетым в вещи бренда (я много раз видел людей, переодевающихся за углом перед входом). Места в первый ряд, как правило, отдают тем, кто может быть полезен марке. Итак, неделя моды была официально взломана, а я сидел напротив известного итальянского рэпера, которого много лет слушал для того, чтобы лучше понимать сленг.
Все показы задерживались как минимум на полчаса. Учитывая, что действие длилось не больше десяти минут, все это походило на ухаживание за красивой девушкой: тратится очень много времени и сил, а удовольствие длится недолго.
В течение дня мне приходили приглашения на показы и презентации, так что я уже мог составить свой маршрут на несколько дней вперед. Мне показалось интересным ходить и на те мероприятия, на которые меня не приглашали. Так я узнал, что суета и спешка — два главных слова перед каждым показом. Они же создают максимально благоприятные условия для фальшивого фэшн-редактора. В последующие дни я попал на все мероприятия, на которые хотел, и схема оставалась одинаковой: смесь вежливости, настойчивости и лицемерия открывала передо мной любые двери. Система контроля больше всего напоминала спящую вахтершу, которая нужна дому для статуса и повышения стоимости квадратного метра.
«Нет, пусть еще постоят те, кто без напечатанных приглашений. Не пускай больше 20 человек в ближайшие пять минут», — говорит девушка по рации перед показом нишевого дизайнера.
Суть всех мероприятий была одна: люди прилетели в Милан, отстояли огромную очередь и отсидели в странных помещениях минимум по полчаса для того, чтобы десять минут посмотреть на 20-летних субтильных мальчиков.
Многие шоу были очень качественно срежиссированы, а на некоторых презентациях работали итальянские повара-суперзвезды. Дизайнеры же, как оказалось, не всегда находились в образе телезвезд. Например, один начинающий итальянец сетовал на то, что вся неделя моды — это фарс: «Понимаешь, все это — большая ярмарка. Любой желающий может сделать презентацию. Единственный критерий отбора — деньги».
Одетая в вещи бренда с кричащим логотипом с головы до ног китаянка, сидевшая рядом со мной, после показа удивленно говорила своему другу: «Вот их стиль, конечно, отличается от всех других в этом году». «Чем же?» — задумчиво спрашивал итальянец. «Даже не смогу тебе сразу сказать. Всем! Сам посмотри, такое очень сложно описать».
Люди, разделяющие друг друга на касты при помощи названий и костюмов, — мир моды очень походил на общество агрессивных косплееров. Вторая аналогия — доисторические племена, решающие, кто свой, а кто чужой, по шкурам убитых животных. Цель — попасть как можно в большее количество племен — здесь нет места верности, just business.
Вечеринки после показов — главное место для нетворкинга.
Прийти туда можно, либо познакомившись с кем-то имеющим отношение к бренду, либо попросив приглашение у стритстайл-фотографов: они всегда знают, что, где и когда произойдет. Как оказалось, если ты выходишь из места, где проходил показ, они с радостью сообщают всю информацию, ведь их коллегам нужно больше материала — внутригрупповая солидарность. В последний день проходило сразу несколько вечеринок: бренды напоследок соревновались друг с другом в роскоши. Все мероприятия отличались друг от друга прежде всего публикой: чем статуснее марка, тем старше аудитория. Мне же порядком надоели бумеры, и в последний день я оказался на одной из вечеринок, воспользовавшись приглашением того самого основателя известного бренда, который сделал вид, что я его друг. На нее пришел цвет итальянской нации поколения Z. Я решил раствориться в толпе и не особо хотел заводить новые знакомства. Стоя в очереди к бару, я поймал на себе взгляд.
«Я дочка владельца этого бренда», — протягивает руку девушка лет 20.
«Отлично, а чем ты занимаешься?» — спрашиваю я.
«"Ты задаешь слишком много вопросов! Лагерфельд говорил, что русские мужчины не стильные, но ты вроде ничего. Пойдем к нам!", — она берет меня за руку и ведет к своим друзьям-моделям.
Расположившись на диване поудобнее, я почувствовал себя в фильме Соррентино "Великая красота". Люди, обсуждающие свои "проблемы", делали вид, что они оторваны от реальности. Парни-модели, прорвавшиеся в этот мир, всячески искали внимания дочки владельца бренда — здесь она явно была главной. После долгих обсуждений ночных клубов Берлина и балийских пляжей мы с ней наконец-таки пришли к тому, чего я ждал.
"Неделя моды — это возможность понять, что есть они, а есть мы, понимаешь? Именно это покупают люди. Если бы каждый мог прийти к нам на вечеринку, то в конечном итоге мой папа потерял бы весь свой бизнес. Понимаешь связь?" — бойко спрашивала девушка.
"Да, кажется, я начинаю понимать", — с уверенностью отвечаю я.
Видимость лимитированности не отпускала меня еще несколько дней. В последний вечер я с автоматически важным видом спросил, есть ли места, заходя в пиццерию, — и они, конечно же, для меня нашлись.
