Дело сестер Хачатурян или дело всей России: можно ли защитить себя и не сесть в тюрьму

На допросах девушки рассказали, что последние несколько лет отец жестоко издевался над ними, а также подвергал их физическому и сексуальному насилию. Свидетели и знакомые семьи подтверждают, что Хачатурян обращался с дочерьми как с прислугой, избивал, фактически держал их взаперти, а в последний год они и вовсе перестали ходить в школу. Со слов соседей известно, что мужчина вел себя агрессивно и по отношению к окружающим: например, на просьбу переставить машину мужчина наставил пистолет прямо в голову соседке и сказал, чтобы она «никогда больше ему не указывала, как парковать машину». СМИ также сообщали, что он лечился в психоневрологическом диспансере.

В 2015 году Хачатурян вслед за старшим сыном выгнал из дома свою супругу, Аурелию Дундук. В разговоре с «Новой газетой» женщина утверждала: он объяснил это тем, что она перестала справляться со своими «обязанностями жены». Примерно тогда же Хачатурян начал домогаться своих дочерей.

Факт сексуального насилия в отношении сестер подтвердила экспертиза, а следствие признало, что действия сестер были спровоцированы «противоправными насильственными действиями со стороны отца». Несмотря на это, сестрам Хачатурян предъявлено обвинение по ч. 2 ст. 105 УК РФ «Убийство группой лиц по предварительному сговору», которая предусматривает лишение свободы на срок от 8 до 20 лет либо пожизненное заключение.

Уголовный кодекс предусматривает понятие «необходимая оборона». Это «причинение вреда посягающему лицу при защите личности и прав обороняющегося или других лиц <...> если это посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия». Вроде бы все ясно: если на тебя нападают, а ты защищаешься, ты не должен отвечать за ущерб, который ты при этом нанес нападающему. Но когда доходит до дела, правоохранители не спешат применять эту норму. В результате, спасая свою жизнь, человек часто теряет свободу.

Вот несколько подобных дел, вызвавших в последние годы общественный резонанс:

30-летняя Александра Иванникова, сопротивляясь, ранила ножом водителя, который завез ее в темный двор и попытался изнасиловать. Девушка попала в бедренную артерию, и в результате нападавший скончался. Как объяснила в суде сама Иванникова, она постоянно носила с собой нож после того, как в 16 лет ее изнасиловали. Изначально действия женщины квалифицировали «как умышленное причинение тяжкого вреда, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего» (ст. 111 УК РФ), затем прокуратура переквалифицировала дело на «убийство, совершенное в состоянии аффекта» (ст. 107 УК РФ) — так суд первой инстанции приговорил Иванникову к двум годам условно и взысканию моральной и материальной компенсации в пользу родственников убитого.

Приговор не устроил ни Иванникову, ни родственников погибшего и был обжалован. В результате общественного резонанса дело было направлено на новое рассмотрение, а впоследствии прекращено — прокурор полностью отказался от обвинения и просил прекратить дело, поскольку, по его мнению, Иванникова находилась в состоянии необходимой обороны. Иванникова была полностью оправдана.

19-летний студент ветеринарной академии Михаил Моисеев, отбиваясь от находившейся в его квартире пьяной компании, приглашенной его отчимом, застрелил из ружья одного из нападавших. Отчим был неоднократно судим за изнасилование, грабеж и разбой. Он устраивал попойки, приводил домой своих бывших сокамерников, избивал жену, из-за чего женщине с сыном часто приходилось оставаться у знакомых. Дело Михаила поначалу квалифицировали по статье «убийство» (ст. 105 УК РФ), а в суде переквалифицировали на «убийство, совершенное при превышении пределов самообороны» (ст. 108 УК РФ). В итоге Моисеева осудили на срок 1,5 года лишения свободы, который был отбыт к моменту вынесения приговора, и освободили в зале суда.

20-летняя Александра Лоткова ранила из травматического пистолета двоих молодых людей, которые ввязались в драку с ее друзьями на станции метро «Цветной бульвар». Находившийся в вестибюле станции полицейский не вмешался в ход событий, за что позднее был уволен. Отец Лотковой объяснял, что она купила пистолет из-за того, что в их районе часто случались нападения на людей: саму девушку в возрасте 17 лет ограбили на улице, а друга отца убила пьяная компания. Пистолет хранился, как положено, в сейфе, и с собой Лоткова его брала, только когда знала, что будет поздно возвращаться домой.

Случай вызвал широкий резонанс, мнения разделились: одни считали, что студентка сделала все правильно, другие утверждали, что начали драку, наоборот, друзья Лотковой. Установить обстоятельства случившегося по видеозаписи с камеры наблюдения в метро не удалось, поскольку начало конфликта не было запечатлено.

В результате Лоткова была приговорена к трем годам лишения свободы по статье «тяжкий вред здоровью» (ст. 111 УК РФ), в ходе обжалования приговора он не был изменен, а Лоткова вышла по УДО после двух лет лишения свободы (под домашним арестом, в СИЗО и женской колонии).

43-летняя Наталья Туникова, защищаясь, ранила ножом мужа, который ее регулярно избивал. Следствие сразу заняло позицию против Туниковой, отказываясь допрашивать свидетелей, которые могли бы подтвердить факт постоянных избиений со стороны мужа. Отказано было и в назначении судебной экспертизы, несмотря на то, что побои на теле женщины были видны невооруженным взглядом. Добиться проведения экспертизы защите удалось только через мировой суд, и то не с первой попытки. Экспертиза подтвердила, что муж бил Туникову, но даже при наличии этих результатов следствие все равно направило дело в суд с квалификацией «причинение тяжкого вреда здоровью» (ст. 111 УК РФ), по которой предусмотрено до десяти лет тюрьмы.

В ходе процесса судья не поддержал следствие и изменил квалификацию на «причинение вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны» (ст. 114 УК РФ), приговорил Наталью к шести месяцам исправительных работ и сразу применил к ней амнистию в честь 70-летия Победы.

39-летняя Галина Каторова убила ножом регулярно избивавшего ее мужа, когда он пытался задушить ее веревкой от нательного крестика на глазах у их соседа. Как позднее рассказала Галина, муж избил ее первый раз накануне свадьбы, она несколько раз уходила от него, но каждый раз он вымаливал прощение и возвращал ее. По словам очевидцев, когда медики констатировали смерть мужа, у Галины случилась истерика — она не давала накрывать тело, целовала и гладила его, умоляла помочь. Проведенная в рамках суда первой инстанции психологическая экспертиза установила, что состояние аффекта исключено, поскольку ситуация побоев была привычна для подсудимой, поэтому она должна была адаптироваться и не реагировать агрессивно.

В первой инстанции Каторова была осуждена по ст. «убийство» (ст. 105 УК РФ) к трем годам лишения свободы, прокуратура просила для нее семь лет заключения. Суд второй инстанции прислушался к доводам защиты и признал действия Галины Каторовой допустимой самообороной. Проведя в СИЗО год и два месяца, женщина вернулась домой к дочери.

19-летняя москвичка Дарья Агений ранила ножом для заточки карандашей жителя Туапсе, который пытался изнасиловать ее на улице. Девушка не стала подавать заявление в полицию, так как не получила серьезных травм. Через месяц девушку задержали и предъявили обвинение по статье «тяжкий вред здоровью» (ст. 111 УК РФ), предусматривающей до десяти лет лишения свободы. Заявление на Дарью подал сам потерпевший и указал в нем, что «читал ей стихи под луной, а она набросилась на него с ножом».

Девушка запустила в соцсетях кампанию #самаНЕвиновата — любой желающий может сфотографироваться с хештегом #самаНЕвиновата на теле и рассказать личную историю, связанную с насилием. Акция направлена на привлечение внимания к вопросу самообороны при изнасиловании.

Дело все еще находится на стадии следствия в Следственном комитете. Как сама девушка рассказала «Медузе», его уже несколько раз отдавали в прокуратуру, но там были несогласны с предъявляемой статьей (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью) и возвращали дело обратно.

На самом деле среди осужденных за «убийство при превышении допустимых пределов самообороны» мужчин в полтора раза больше, чем женщин, — так что защищаются и те, и другие.

Исследование судебных дел за 2016‒2018 годы показало, что в 83 % случаев осужденные женщины защищались от своих партнеров; в 8 % случаев — от близких родственников и членов семьи; от знакомых и посторонних людей — в 4 и 5 % соответственно. У мужчин дела связаны с нападением знакомых (67 % случаев); от своих партнерш или сожительниц защищались только 3 %.

Исследование «Медиазоны» и данные правозащитников свидетельствуют о том, что 80 % всех женщин, осужденных по статье «убийство» в 2016‒2018 годах, защищались от домашних тиранов. То есть их действия могли бы расцениваться как самооборона. Но приговоров по статье «убийство» женщинам за указанный период было вынесено более двух с половиной тысяч, а по статье «превышение самообороны» — менее шестисот.

«Я не помню случаев, когда дело изначально бы квалифицировали как самооборону, — говорит адвокат Алексей Паршин, соавтор проекта федерального закона "О профилактике семейно-бытового насилия", который в настоящее время защищает Ангелину Хачатурян. — Всегда сначала квалифицируют по самому тяжкому из возможных вариантов. Затем уже, если удается доказать, что была самооборона или превышение самообороны, или деяние в состоянии аффекта, тогда уже идет переквалификация».

Он объясняет это тем, что и судьи хотят «перестраховаться»: «Если прекратить уголовное дело на стадии следствия, то тут уже следователь попадает под пристальное внимание руководства — а почему он это сделал, не было ли там взятки? Поэтому ему проще оставить самую тяжелую квалификацию и получить какую-то награду, премию, звание за раскрытие преступления. То же самое у судей, для них оправдательный приговор — это своего рода ЧП. Такой приговор будут очень внимательно рассматривать и изучать, с чем связано такое решение. Есть судьи, которые за всю свою жизнь не вынесли ни одного оправдательного приговора».

7 февраля 2017 года президент РФ Владимир Путин подписал закон о декриминализации побоев в семье. До подписания этого документа за побои «в отношении близких лиц» можно было привлекать к уголовной ответственности. Теперь, если нарушение совершено впервые, оно переводится в разряд административных правонарушений и наказывается штрафом 30 тысяч рублей, ­арестом на 15 су­ток или исправительными работами.

По мнению адвоката Мари Давтян, более десяти лет занимающейся темой защиты женщин от насилия, это «такой публичный акт отказа от защиты потерпевших со стороны государства». «Только ленивый не пошутил на тему, что теперь у нас в семье можно бить. Если раньше в рамках уголовного дела они были обязаны хотя бы проверку проводить, сейчас они могут в рамках административного дела вообще ничего не делать и им за это ничего не будет», — комментирует она.

По данным Центра защиты пострадавших от домашнего насилия, который возглавляет Давтян, число обращений за последние два года выросло в полтора раза: с 900 в 2016 году до 1200 в 2018-м. «Тут работают два фактора — во-первых, стали больше говорить о домашнем насилии — и потерпевшие стали больше обращаться. Второй фактор: полиция перестала реагировать на такие обращения — административки просто не возбуждают. Это лишняя писанина, а никаких премий и бонусов за это не будет. А если ее не заводить, то и взысканий не предусмотрено. Ну так и зачем напрягаться?»

Давтян отмечает, что несмотря на «серьезнейший откат в сторону от защиты прав потерпевших», общество стало более серьезно относиться к проблеме. «Если 10 лет назад общество склонно было считать проблемы домашнего насилия чем-то маргинальным, что происходит только в семьях алкоголиков, то сейчас я вижу, как люди стали разбираться, сопереживать пострадавшим. Большое внимание теме уделяют СМИ: сегодня журналисты стараются разобраться в проблеме и помогают вынести ее на новый уровень обсуждения».

По словам Давтян, агрессоры восприняли закон о декриминализации как «теперь все можно». «Женщины, которые к нам обращаются, не раз говорили, что после декриминализации, "он мне сказал, что теперь может делать со мной что угодно и ему за это ничего не будет", — комментирует юрист.

Алексей Паршин также считает, что общество созрело для того, чтобы менять и законодательство, и правоприменение по самообороне в лучшую сторону, но государственная машина не торопится это делать: «В 2012 году было принято хорошее Постановление Пленума ВС по необходимой обороне, но его применение и исполнение хромает. Судьи все равно идут по накатанной, и в этом плане ничего не изменилось с советских времен, когда монополия на необходимую оборону принадлежала государству. Сейчас продолжается тот же обвинительный уклон».

Ответ на этот вопрос так же банален, как и труднореализуем: менять законодательство и правоприменительную практику в сторону отказа от обвинительного уклона, обеспечения защиты жертвам насилия, более аккуратного и добросовестного изучения всех обстоятельств каждого дела.

«В первую очередь, чтобы квалифицировать такие дела как необходимую самооборону, нужна соответствующая подготовка правоприменителей — полицейских, следователей, судей, органов опеки, органов комиссии по делам несовершеннолетних, то есть всех специалистов, которые занимаются этой темой. Кроме того, было бы неплохо наладить межведомственное взаимодействие, потому что все можно остановить на стадии первого звонка, а не как сейчас принято — "когда убьют, тогда и приходите". Женщине приходится защищаться самой, как получится. Если бы у нас были программы защиты пострадавших, число таких случаев сократилось бы очень сильно», — считает Мари Давтян.