Все за 10 лет: 2012
Почти сразу после Нового года пришли дурацкие новости: без объяснения причин и без какого-либо личного разговора с руководством НТВ с телеканала был уволен специальный корреспондент Павел Лобков. Но новогодние дни сумбурны. У всех свои приятные дела. И Пашиному увольнению тогда мало кто придал должное значение. То, что его и вправду уволили и что это начало большой истории, станет понятно месяца через полтора.
У меня тоже были приятные дела. Я готовлю, возможно, самый главный в моей жизни фильм «Победить рак». Большое документальное кино о пугающем всех диагнозе. Кино без идиотских подмигиваний, не сдобренное желтизной, но полное науки. Я воодушевленно возвращаюсь из Италии после новогодних праздников в Москву: писать, снимать, монтировать.
В самолете из Рима я оказываюсь в первом ряду. Почти сразу после взлета из-за занавески вдруг посыпалась тихая женская скороговорка, прерываемая всхлипами: «И тогда мы встали в такую цепочку и стали кричать: "А как же мы, нас возьмите, мы что — не люди?" А нам говорили, что наш консул где-то на подъезде и он сам с нами будет разбираться. Потом всех увезли, а нас оставили, и мы даже не знали, где мы и где все остальные». У меня на коленях лежит свежая Corriere della Sera с цветной фотографией парома Concordia и большой статьей о том, что спасательная операция завершилась, все дома, всем хорошо. Начато расследование. Женщина из-за занавески явно статьи не читала. Она могла бы быть ее героем: она была на Concordia. Запивая корвалол виски, женщина рассказывает стюардессе, как висела в воздухе шлюпка, как они карабкались к ней, передавали из рук в руки и кидали в нее чьего-то младенца. Как кто-то из команды был героем, а кто-то подлецом; кто-то из пассажиров взял на себя капитанские полномочия, а потом сам пропал. «И мы спаслись, нас подобрали. А потом мы стали людьми второго сорта. Я не хочу больше быть гражданином РФ», — вдруг официально и громко заявляет она. «Там были люди из совсем Богом забытых стран, и их правительства так обрадовались, что они спаслись, что послали за ними самолеты, а мы оказались никому не нужны». Стюардесса, терпеливо выслушав всю историю, зачем-то подведет итог: «Мы когда собирались в рейс, по телевизору сказали, что будут отправлять из Рима пострадавших. Я как раз думала, с нами всех вместе отправят. А старшая рассказывала, что мест мало и трудности с покупкой билетов. Вы вот уже летите, это хорошо, а люди там еще ждут».
На родине по телевизору про российских пассажиров Costa Concordia рассказывали совершенно другие истории. Российская ТВ-реальность уже взяла курс на полный отрыв от действительности. Но мне и моим друзьям из тех, кто в 2012-м еще работал на ТВ, казалось, что все можно поправить, что мы держим какую-то оборону, значит процесс обратим. Телик может служить людям: информировать, просвещать, спасать и помогать. Я сидела в Останкино, день и ночь писала свой сценарий. Отвлекаясь разве что на уличные акции протеста. В январе в Москве мы ходили на митинг, а потом стояли, взявшись за руки, на Садовом кольце. Знакомые и незнакомые. Еще верившие в то, что власть можно пе-ре-у-бе-дить, и те, кто не верил в это с самого начала.
rop4581x3104x0x0"]
Возвращаясь с «Белого кольца» в Останкино, я увижу автомобиль, похожий на автозак, припаркованный на самой близкой к телецентру платной парковке. Из автозака выйдет большой начальник криминальной дирекции НТВ с кем-то из подчиненных. Я сфотографирую. И автозак, и людей возле него. Покажу фото коллегам. Мы легкомысленно посмеемся: соседняя дирекция, вероятно, приобрела автозак в каких-нибудь смешных целях. Например, чтобы всем вместе ездить на работу и не расслабляться. Про фильм «Анатомия протеста», разумеется, еще никто ничего не слышал.
Через пару дней мой шеф Николай Картозия попросил зайти к нему. Я подумала, что это связано с бурным обсуждением фильма «Победить рак». Но в кабинете Коля налил мне бокал шампанского и обыкновенным голосом сказал: «С завтрашнего дня я больше не работаю на НТВ». Я сидела перед Картозией и решала довольно простую задачу: профессия или дружба. Потому что совершенно очевидно мне надо было уходить вслед за ним. Коля настоял: «Ты не можешь уйти. У тебя кино всей твоей жизни. Такая жертва никому не нужна». До выхода «Победить рак» в эфир оставалось два месяца. За это время почти всю нашу команду с телеканала выживут.
Шестого марта с оператором Димой мы ехали в аэропорт: должны лететь в последнюю для фильма командировку в Питер. Накануне Владимир Путин снова стал президентом страны. По этому поводу во время скоропостижного праздничного митинга на Манежной площади из правого глаза Владимира Путина скатилась слеза. Манежка заполнилась несколькими тысячами внезапно откуда-то появившихся людей с пустыми лицами. Смотреть на это было страшно. Как страшно осознавать, что каждый второй из моих друзей, отправившийся пятого марта наблюдателем на избирательный участок, не смог изменить решительно ничего: солдаты голосовали ротами, бюджетники — автобусами, «мертвые души» — списками. По дороге в аэропорт мы с Димой попали в аварию. Три машины на Ленинградском шоссе. Пока ждали ДПС, пока оформляли документы, пока меняли билеты, опрашивали всех вокруг: за кого вы голосовали? Опрос продолжили в самолете, потом в гостинице, потом во время съемок в двух петербургских клиниках. Из всех опрошенных за Путина голосовали двое: нянечка в онкодиспансере и гаишник на Ленинградке.
15 марта в эфир выходит документальный фильм «Анатомия протеста». И да, в кадре тот самый «личный» автозак сотрудников той самой дирекции. Эфир «Победить рак» был намечен на вторник, 20-го. Доделывать фильм я хожу сквозь плевки, окрики и проклятия сторонников свободы слова.
Телецентр облип протестующими, прогрессивная общественность объявляет каналу бойкот. Я прошу своего друга, популярного блогера, объяснить читателям, что фильм о раке, быть может, стоит посмотреть вопреки бойкоту. Блогер в ответ интересуется, не стыдно ли мне до сих пор работать на НТВ? Радиостанция «Серебряный дождь», где я всего год назад вела утреннее шоу, внезапно отменяет интервью со мной о фильме, сославшись на бойкот. А телеканал «Дождь», наоборот, об интервью просит. Но вместо рака Юлия Таратута почти час спрашивает про «Анатомию протеста».
Через пару недель после премьеры фильма (доля все три дня показа превышала 13, сотни благодарных писем и звонков на канал) гендиректор предлагает мне всерьез задуматься о пользе, которую я могу принести телеканалу. А пока мне просто перестанут платить зарплату. Подаю заявление. Прощаясь, гендиректор искренне благодарит меня за «понимание ситуации» и крепко жмет руку.
Бизнес на конце света
ЖАН ПЛА, винодел, Франция: «Еще в начале года распространился слух, что 21 декабря со всей планеты спасутся только те, кто заберется в этот вечер на пик Бюгараш, который находится в нашей деревне. Не знаю, почему всем сдался этот пик, но такое нездоровое внимание к нему не в первый раз: одно время к нам ездили фанатики, которые были уверены, что Бюгараш — не что иное, как библейская гора Синай. За несколько месяцев до конца света в деревню начали подтягиваться желающие спастись. Поначалу их было немного, но потом свое дело сделали репортеры, и счет перешел на тысячи. Тогда же я решил продавать вино под названием "Бюгарашский чан" и с девизом "Если что и переживет апокалипсис, это будет бутыль сия". Красное, сладкое, сорт Гренаш — 8 евро за бутылку. Успех был бешеный, я продал 20 тысяч бутылок, покупатели приезжали даже из Германии. 21 декабря я поднялся на наш пик: была холодная ночь, народу совсем немного. Местные власти перекрыли все дороги к деревне: в мэрии испугались, что кто-нибудь совершит суицид на горе или попросту свалится с нее. Все собравшиеся выглядели немного уставшими, и никто не верил в конец света, кроме пары фанатиков. Они были дико расстроены, когда поняли, что апокалипсиса не будет. А остальные дождались обратного отсчета и начали выпивать — как на обычной вечеринке. На другой день я приостановил выпуск "Бюгарашского чана" — остатки скупила мэрия — и приступил к продаже "Вина выживших".
"Пушистый Иисус"
В августе в интернете появилось изображение поврежденной при реставрации фрески Ecce Homo художника Элиаса Гариса Мартинеса в храме Милосердия испанского города Борха. Новая версия, созданная 80-летней местной жительницей Сесилией Хименес, получила прозвище "Пушистый Иисус". Вскоре фреску огородили и стали продавать билеты к ней по 4 евро. Год спустя власти Борхи сообщили, что "Пушистый Иисус" привлек в город более 40 тысяч туристов и принес более 50 тысяч евро.
"Сегодня российское общество испытывает явный дефицит духовных скреп"
Президент Владимир Путин
"А вы знаете почему эти козы не пошли в мичеть или в синагогу(? Особенно в мичеть???????????????"
Певица Елена Ваенга об акции Pussy Riot
"Болотное дело"
Дело о массовых беспорядках на Болотной площади стало самым крупным за последнее десятилетие. Цитаты из материалов следствия и обвинительных приговоров:
"Препятствуя задержанию сотрудниками полиции агрессивно настроенного гражданина, взял в захват руки сотрудника полиции, сковывающие его движения, и попытался отобрать у данного сотрудника полиции специальное средство — палку резиновую ПР-73".
"Прицельно бросил в Филиппова (сотрудник ОМОН. — Правила жизни) неустановленный твердый предмет желтого цвета шаро-образной формы, который попал последнему в верхнюю часть груди справа, причинив тем самым потерпевшему физичес-кую боль".
"Грубо схватил Гоголева А.И. за кисти и запястья рук и форменное обмундирование и, применяя насилие, не опасное для жизни и здоровья последнего, попытался втащить последнего в толпу агрессивно настроенных граждан, причиняя своими противоправными действиями физическую боль потерпевшему".
"С применением физической силы схватил за форменную одежду Моисеева Д.А., а затем толкнул его обеими руками в туловище, причинив последнему физическую боль".
"В составе группы граждан из 400 человек прорвал полицейское оцепление, продолжил несан-кционированное шествие, при задержании пытался скрыться в толпе митингующих".
На майские еду с детьми в Ростов, к бабушке и дедушке. Там, на даче, узнаю новость: один из последних указов президента Медведева — о помиловании Насти Дорониной, мамы двоих детей, за свободу (против несправедливого приговора) которой мы боролись вместе с программой "Центральное телевидение". Это ощущается как общая победа.
Я говорю с Настей по телефону и реву от счастья, отчетливо понимая, что телик (а точнее резонанс им обеспеченный), конечно, помог делу. Мне еще предстоит научиться жить, имея в виду, что мир значительно больше телецентра. Указ о помиловании Дорониной по какой-то причине при Путине окажется недействительным. Она проведет в колонии еще три месяца. И выйдет лишь в июле. Не по помилованию, по УДО.
Еще один указ, который успеет подписать Медведев до возвращения Путина (и который не отменят), — о возвращении в российскую действительность прямых выборов губернаторов. И многие из тех, кто вечно надеются на лучшее, решат, что курс на свободу — то самое, что станет новым и определяющим в очередном сроке правления Владимира Путина. Тем более, что этот новый срок теперь в полтора раза длиннее предыдущего.
Бойня на Болотной площади ставит все на свои места. Шестого мая в самом центре Москвы не только любители протестного сценария "оставаться на месте до победного", но и мамы с колясками, папы с детьми на плечах, пожилые и юные, мирные, любящие свою страну граждане окажутся в западне: под градом дубинок и натиском ОМОНа. Избитые, раненные, арестованные, а впоследствии получившие реальные сроки заключения и просто сильно испугавшиеся люди после шестого мая уже никогда не будут прежними.
Никак не прокомментировав произошедшее на Болотной, новый старый президент спустя сутки несется в кортеже по пустой Москве на инаугурацию.
Примерно в это время усыновители российского мальчика Богдана Марк и Пам Романо из Джорджии (США) узнали, что у Богдана есть младший брат Юра. И он инвалид. По правилам усыновления, принятым в России, приемные американские родители легко могли отказаться от Юры. Подхватить Богдана и уехать в Джорджию. Но летом 2012-го Марк и Пам начали заново пересобирать документы, чтобы усыновить обоих братьев. Разумеется, в "закон Димы Яковлева", который будет принят спустя полгода, еще не очень верится.
Когда в ноябре для обсуждения одного из фильмов в "Открытом показе" я брала интервью у уполномоченного по правам ребенка в России Павла Астахова, он клялся, что, если закон о запрете на усыновление российских детей иностранными гражданами будет принят, то дети, чьи болезни не могут быть вылечены на родине, смогут беспрепятственно за государственный счет лечиться за границей. Он клялся, что мера по ограничению усыновления — временная. Он клялся, что российских усыновителей гораздо больше, чем иностранных, и они (дай им только волю) усыновят всех, даже самых тяжелых инвалидов. Он много о чем, чего никогда не будет выполнено, клялся в том интервью. Я до сих пор храню запись разговора с Астаховым в верхнем ящике рабочего стола. Правда, не знаю зачем.
В том же ноябре Пам и Марк из Джорджии приезжают в Россию, чтобы увидеть, обнять и поцеловать своих будущих сыновей, Юру и Богдана. Им остаются какие-то мелкие формальности, они уверены, что заберут мальчишек еще до Нового года. В музыкальной комнате детского дома семья фотографируется на память. Это фото будет единственным в их неслучившемся семейном альбоме. Забрать Богдана и Юру в Джорджию они не успеют.
Декабрь. Госдума. Стоим у здания в одиночных пикетах против принятия антисиротского закона. Встречаем депутатов у служебного входа и пытаемся их пе-ре-у-бе-дить. Но, если честно, мы совершенно точно знаем, что ничего уже не изменить: депутаты примут закон в третьем чтении 21 декабря, а 28-го — под новый, 2013-й год — его подпишет президент Путин. Метрах в ста от нас православные активисты бьют тех, кто в тот же день пришел протестовать против принятия гомофобного закона о гей-пропаганде. Кровь из разбитых носов и бровей ложится на снег у крыльца Государственной думы. И превращается в лед. 
