Богатые тоже дачи
ачиная с варягов проблема распределения земли решалась в России главным образом так: князь, царь, император, генсек, президент раздавали приближенным земли за их заслуги. Эта «дача» приводила к «сидению»: приближенные сидели на землях и смотрели за людьми — за народом. Князья сажали на землю своих сыновей и братьев; Петр I — верных сподвижников независимо от происхождения; Екатерина II — фаворитов и вообще дворян; Сталин — партийцев, ученых, писателей и художников всех мастей.
На протяжении столетия, с «Манифеста о вольности дворянства» 1762 года и до отмены крепостного права, европейская часть России осваивалась благодаря усадьбам. Вся земля вне городов была закреплена за дворянами, которые благоустраивали ее в меру своей рачительности. После 1861 года обедневшие помещики, лишенные крестьян, не могли больше содержать свои бескрайние земли и начали постепенно распродавать их. В бывшие усадьбы пришли нувориши — купцы и промышленники, застроив их небольшими фабриками и дачными домиками для сдачи внаем. Вишневый сад, как известно, был вырублен, крестьяне рыдали без батюшки-защитника, крестьянские сыновья хлынули в города, пополняя ряды пролетариев, полвека спустя разрушивших монархический строй. Усадебное наследное землевладение, самый устойчивый тип управления сельскими территориями в огромной России, прекратился навечно.
Что мы видим сейчас? Приближенные к верховной власти покупают — скорее, видимо, получают почти бесплатно — большие участки земли. Они строят на них большие дома — для жизни семьи, для приема гостей, для охоты и увеселений. От дворян они отличаются только тем, что не владеют крепостными и не живут с земли. Здесь не сеют и не пашут, не заводят коней, не устраивают полотняных заводов. Тут отдыхают.
Активисты борьбы с коррупцией открывают все новые дома политической элиты эпохи Путина — высокопоставленных чиновников из администрации президента и правительства, из госкорпораций и «Единой России». Парапланы с фотокамерами то и дело кружат над поселком Акулинино, что в сорока километрах от Москвы по Каширскому шоссе: там вокруг речки Злодейки построили свои дома глава РЖД Владимир Якунин, генеральный директор Ростеха Сергей Чемезов и два его заместителя, генералы ФСБ. Вторым объектом для «дачинга» стал кооператив «Сосны», где поселились первый заместитель руководителя администрации президента Вячеслав Володин, руководитель аппарата правительства Сергей Приходько, вице-спикер Госдумы Сергей Неверов и другие чиновники.
У новой российской элиты, как правило, гораздо меньше земли, чем было у дворян. Семь гектаров Якунина с комплексом из шести домов, прудами и теннисным кортом кажутся невероятными для тех, кто вырос на шести сотках, но меркнут перед сотнями и тысячами десятин среднерусских поместий. А вот сам дом, как правило, сегодня гораздо больше. Размер русской избы определялся стандартной длиной бревен, которые сплавляли по рекам с севера: шестиметровые бревна давали сруб шесть на шесть. В больших семьях избы соединяли в пятистенки, удваивая размер, но не больше. Часто в одном из срубов жила скотина, а два-три поколения семьи размещались на 36 квадратных метрах. При советской власти этот же модуль был закреплен в стандартах для дачных участков, на которых проводили лето все нынешние поколения.
Усадьбы мелкопоместных дворян были больше, но не существенно. Усадебный дом с мезонином насчитывал сто-двести квадратных метров. Парадные залы с высокими окнами топили только по праздникам, несколько дней в году. Помещик с чадами и домочадцами, гостями и приживалами, и даже с прислугой, помещался на верхнем, жилом этаже, с низенькими потолками, маленькими комнатами, где можно было всю зиму поддерживать тепло и уют. Триста-четыреста квадратных метров — размер дворца придворного вельможи, княжеской или графской семьи, где для жизни выделено гораздо меньше площади, чем для приемов. Бывали усадьбы и больше, но это была уже запредельная роскошь. Площадь дома Сергея Приходько, по данным Фонда борьбы с коррупцией, составляет 1580 квадратных метров, а у его соседа Вячеслава Володина — 744 «квадрата».
Кто строил усадьбы? В провинции часто строили по «образцовым альбомам», выпускавшимся в Европе во множестве. Местный мастер выслушивал пожелания барина и с русской смекалкой адаптировал к местным условиям импортный образец. Поэтому часто в скромных, слегка нелепых, но обаятельных домиках можно разглядеть черты Палладио или голландский стиль. Богатые усадьбы строил большой мастер, иногда несколько — на протяжении поколений. Это всегда авторское произведение, созданное для конкретного человека и места. Это всегда пример большой архитектуры, на европейском уровне своей эпохи. Усадьбы — очаги воплощенного представления о разумном устройстве мира, о прекрасном в искусстве. Это «колонии» Европы в бескрайней крестьянской стране, островки Просвещения среди просторов Средневековья.
Сегодня имена авторов загородных дворцов, как правило, неизвестны. Часто это часть контракта: заказчики не желают публичности. Работают на подобных условиях обычно c архитекторами средней руки, о шедеврах или современном западном уровне речи нет. Архитекторы первого ряда, русские и иностранные, строят виллы в России — вспомнить хотя бы работу Захи Хадид для Владислава Доронина в Барвихе — но не для чиновников, это непересекающиеся миры.
Для некоторых чиновничьих дач источником вдохновения явно служили французские дворцы XVIII века. Дача братьев Аркадия и Бориса Ротенбергов в Жуковке напоминает Фонтенбло: французский, а не английский парк, п-образная планировка, мансардные окна. Многоскатная кровля и четырехколонный портик дома заместителя гендиректора Ростеха Игоря Завьялова отсылают к Шато де Безе. А вот соседняя с ним постройка, принадлежащая Владимиру Артякову из все того же Ростеха, олицетворяет другую архитектурную крайность. Дачи этого типа напоминают продукцию американской девелоперской компании KB Home. Кофман и Броуд, которые создали KB Home в 1957 году, добились успеха и даже вошли в Fortune 500, следуя классическому принципу: Sell to the Masses, Eat with the Classes («продавай широким массам, будешь обедать с высшим обществом»). Архитектура KB Home подчеркнуто заурядна, она никакая — ни классическая, ни модернистская, — и именно это обеспечивает массовый успех. Сам Броуд, конечно же, не живет в доме собственного производства. Один из его домов проектировал Фрэнк Гери, а для своей коллекции авангардного искусства Броуд строит музеи, приглашая таких архитекторов, как Ренцо Пиано и «Диллер Скофидио + Ренфро».
Стиль KB Home — это примерно то, что архитектор Иван Фомин в 1920-х годах называл «пролетарской классикой». Для американского девелопера это способ извлекать максимальную прибыль: классические формы предельно упрощены и приспособлены для массового производства недорогих, но дорого выглядящих домов. У российских чиновников, судя по размаху их сооружений, задачи экономить деньги нет. Если во многомиллионном строении проступает пролетарская классика, это всего лишь результат недостаточного знакомства заказчика с историей архитектуры.
В 1917 году законные владельцы, дворяне, купцы и промышленники, были выселены из своих домов. Часть усадеб сожгли, многое сохранилось. Молодая советская власть быстро сообразила, что ей долго еще не удастся построить здания больше, крепче, комфортней, эффектней. В стране была гражданская война и разруха, настоящая стройка началась только к концу 1920-х. Разгромленные усадьбы подлатали и пустили на социальные нужды: беспризорным детям, больным, сумасшедшим, престарелым. Постепенно, в 1930-е годы и после войны вплоть до 1980-х, для «социалки» стали строить новые здания, отвечающие санитарным и прочим нормам. Смиренных жильцов усадеб переселяли в новые корпуса, а дворянские гнезда еще раз теряли в статусе, превращаясь в склады и производственные цеха.
рах советской системы нанес этому скорбному существованию мощный удар. То, что жалко влачило свое существование, все же не умирало: усадебные дома стояли под крышей, окна не были разбиты, дома топили. В таком состоянии здание может ждать реставрации десятилетиями. В 1990-е психбольницы, детские дома, туберкулезные санатории в старых усадьбах закрывались десятками. Брошенный дом, простоявший без отопления зиму — с окнами, разбитыми бомжами и мальчишками, с чугунной лестницей, выпиленной местными жителями, с растащенным на изразцы камином — неизбежно горел, терял крышу, гнил, рассыпался. За последние 20 лет Россия потеряла больше усадеб, чем после революции.
Были ли счастливые усадьбы? Были и есть. Краеведческие музеи, куда свозили имущество из окрестных дворянских домов. Ведомственные санатории, где всегда находились средства на текущий ремонт, а иногда — и на реставрацию. Партийные дачи — часть из них строилась «под клиента», но часть размещалась в усадьбах. Ленин провел последние годы в морозовских Горках, Сталин жил в алексеевских Липках, Брежнев — в доме Горького в Горках-10, Медведев обосновался в Миловке под Плесом, Путин — в Усово, в имении императрицы Марии Александровны, подаренном ей Александром II.
Сегодня в ведении федеральных ведомств и учреждений находятся десятки дворцов в Подмосковье, нуждающихся в новой жизни. Ярополец Чернышевых под Волоколамском, творение Жан-Батиста Валлен-Деламота, висит на балансе МАИ. Петровское-Алабино на границе Новой Москвы, роскошный дворец Демидовых, построенный Казаковым, страдает без купола — в ведении Росимущества. Гребнево Бибиковых, что стоит на окраине Фрязино и непрерывно горит, — на балансе Минкульта. Быково, имение генерал-губернатора Измайлова недалеко от Жуковского, пустует после вывода туберкулезного санатория. Самый большой в России деревянный дворец на краю Долгопрудного — детский кардиосанаторий выведен, дом рушится. Голицынское Петровское-Дурнево на Ильинском шоссе после начатой реставрации было передано ФСКН и деградирует.
Если бы чиновники не строили гигантские посредственные дворцы и не нанимали военизированную охрану, чтобы этих дворцов никто не увидел, а вместо этого вкладывали деньги и влияние в реставрацию усадебного наследия, это было бы настоящим, а не показным проявлением патриотизма и заботы о национальной культуре. Владимир Якунин недавно заявил, что продал дачу в Акулинине. Может быть, теперь есть шанс, что он восстановит дворец Демидовых?