Юрген Вольф. «Литературный мастер-класс»
Быть писателем — не просто профессия. Некоторые считают это при званием, другие — искусством, третьи — ремеслом. В любом случае писательство оказывает влияние на многие стороны вашей жизни, и в этом разделе мы рассмотрим некоторые из них. Это зарабатывание денег, поиски славы (или побег от нее), определение и природа успеха и многое другое.
Советы, приведенные здесь, помогут вам сформулировать для себя то, зачем вы пишете, и выработать стиль жизни, который в наиболь шей степени будет подходить вашей работе.
Одиночество и устранение помех
Писатели в основном проводят время либо в одиночестве, либо в компании воображаемых людей. Для многих из них, например для Орхана Памука, в этом есть свои плюсы:
«Я только радуюсь, когда сижу в комнате один и сочиняю. Мне нравится даже не столько искусство или ремесло, сколько возможность побыть в комнате одному. Я продолжаю исполнять привычные ритуалы, веря, что мои сочинения в один прекрасный день будут опубликованы и мои мечты сбудутся. Мне нужны эти уединенные часы за письменным столом с хорошей бумагой и шариковой ручкой, как другим нужны таблетки для поправки здоровья».
Хемингуэй тоже любил одиночество:
«Писателям следует работать в одиночку. Писатели должны встречаться друг с другом только тогда, когда работа закончена, но даже при этом условии не слишком часто. Иначе они становятся такими же, как те их собратья, которые живут в Нью-Йорке. Это черви для наживки, набитые в бутылку и старающиеся урвать знания и корм от общения друг с другом и с бутылкой. Роль бутылки может играть либо изобразительное искусство, либо экономика, а то экономика, возведенная в степень религии. Но те, кто попал в бутылку, остаются там на всю жизнь. Вне ее они чувствуют себя одинокими. А одиночество им не по душе. Они боятся быть одинокими в своих верованиях»...
Уильям Сароян считал, что писатель — это бунтовщик:
«В духовном плане каждый писатель — это анархист, как и любой человек в глубине души. Его не устраивает никто и ничто. Писатель — это лучший друг каждого и единственный враг — великий и добрый враг. Он никогда не шествует вместе с большинством и не радуется в толпе. Настоящий писатель — это бунтовщик, который никогда не устает бунтовать».
Некоторые писатели охотно работают и в шумном окружении — в кофейне или даже на вокзале или в самолете, так что в данном случае под одиночеством я понимаю то, что писатели не отвлекаются на взаимодействие с другими людьми, что в современном мире может принимать форму электронных писем, мгновенных сообщений и других электронных средств связи. Нельзя забывать и о старых добрых разговорах. Конечно, когда мы пишем, мы не одиноки: нам составляют компанию люди, которых создало наше воображение.
Это не значит, что нужно быть отшельниками и все остальное время. Фланнери О’Коннор писала:
«Один из мифов о писателях я всегда воспринимала как особенно пагубный и недостоверныи — миф об "одиноком писателе"... якобы писатель настолько чувствителен, что полностью отрезан от остального мира: стоит либо выше, либо ниже окружающих его людей... Наверное, романтизируется любое искусство, кроме хорового пения, но особенно неправильно это в случае с писателями, прежде всего с авторами художественной литературы, потому что они занимаются самым домашним, самым конкретным и наименее романтизированным из всех видов искусств... Если только романист окончательно не выжил из ума, его целью по-прежнему остается общение, а общение связано с жизнью в обществе».
К ДЕЛУ. Что делать, если у вас нет времени побыть в одиночестве, чтобы писать? Нравится ли вам работать одному? Если нет, то, вероятно, писать романы не для вас, но есть другие виды писательства, которые предполагают больше общения (журналистика) или сотрудничества (сценарии).
Помехи, отвлекающие внимание
Найти нужные условия для работы в одиночестве не всегда просто. Эрнест Хемингуэй в письме к издателю Максвеллу Перкинсу приводит один из способов отбить у посетителей охоту приходить:
«Были и другие помехи разного рода, но я безжалостен. У меня на воротах большая табличка, где на испанском сказано, что мистер Х. никого не принимает без предварительной записи, так что не приходите, и вы убережете себя от позора быть непринятыми. И если они все-таки приходят, я могу с полным правом всех прогнать».
Если нам не мешают другие, мы порой изыскиваем возможность сами себе помешать. Эми Тан говорит:
«Редкий день проходит без того, чтобы я не полезла проверять электронную почту, чтобы меня не отвлекали другие. Чтобы я полностью сосредоточилась на своем воображении. Чтобы я вела повествование так, как оно должно идти, а не слушала другие голоса. Дело в дисциплине — надо уметь садиться за стол в девять утра и работать весь день...
Не берись за крупные дела, которые могут вас отвлечь. Не дай себя убедить другим. Не будь хорошей девочкой. Не будь хорошей девочкой и не пиши отзывов на книги. Не будь хорошей девочкой и не делай того, что заставляют тебя делать другие».
Джордж Пелеканос признается:
«Я отучил себя от интернета. Это было сложно — как бросить курить или принимать наркотики. Как только это получается, ты понимаешь, сколько времени ты тратил зря. Дети, собаки, шум — все это никогда не было для меня проблемой. Я никогда не писал книги в тиши».
Иногда, как рассказывает Шелли Джексон, отвлекают даже собственные мысли:
«Меня постоянно преследуют блестящие идеи, реализация которых кончилась бы переписыванием всей книги. Иногда я даю себя уговорить, но если бы я всегда следовала такому подходу, то не дописала бы ни одного рассказа. Поэтому я записываю эти идеи в качестве пометок для дальнейшего использования. И не использую».
Исаак Башевис-Зингер(1902–1991)
Среди книг Зингера — «Враги. История любви», «Голем», «Хелмские глупцы». Он всегда сначала писал на идише, а потом книги переводились на английский. В его семье многие мужчины были раввинами, сам он тоже учился на раввина, пока не понял, что этот путь ему не подходит. считал, что бороться с отвлекающими факторами, может быть, и не надо:
«Некоторые писатели утверждают, что могут работать только на необитаемом острове. Они бы и на Луну полетели, чтобы их не трогали. А вот я думаю, что помехи — это часть человеческой жизни, и иногда полезно, чтобы тебя прервали, потому что ты отдыхаешь от своей работы, занимаясь чем-то еще, и в это время меняется перспектива или расширяется горизонт. О себе я не могу сказать, что никогда не писал в полном покое, как это, по их словам, требуется другим писателям. Но каждый раз, когда у меня было что сказать, я это говорил, и ничто мне не мешало».
Домашние дела
Часто на пути писателя встают семейные дела. Многие писатели-мужчины решили эту проблему тем, что были ужасными мужьями и отцами.
Женщинам-писателям сложнее, порой приходится платить определенную цену за то, чтобы выкроить время на литературную работу. Элис Манро говорит:
«Кажется, я сделала все наоборот: когда дети были маленькими и отчаянно нуждались во мне, я писала как безумная. А сейчас, когда я им вовсе не нужна, я так их люблю. Я слоняюсь по дому и думаю: "Когда-то у нас было куда больше семейных ужинов"».
Решение предлагает Эмма Теннант:
«Я думаю, писать, если у вас маленькие дети, очень тяжело... Конечно, многие женщины с детьми работают, и я думаю, что для писательниц основное время — это утро. Даже если до того, как проводить мужа на работу или начать будить детей, вам удастся написать хотя бы полстраницы, возникает чувство, что весь оставшийся день пройдет как по маслу: всего полстраницы, а ощущения совсем другие. Потом, если повезет, можно вернуться к работе вечером и немного поправить написанное или подумать, о чем будете писать завтра; если же повезет и на следующий день, то все уйдут и можно будет сделать побольше. Порой на курсах литературного мастерства вас убеждают, что нужно писать огромными кусками, но, конечно, это не всегда так: некоторые великие писатели радовались, если им удавалось написать в день несколько сотен слов».
Другую точку зрения предлагает Берил Бейнбридж:
«Когда у меня был полон дом детей, я мечтала о том, как прекрасно было бы иметь собственный уголок и писать там в покое. Сейчас я понимаю, что куда проще справляться с обычной повседневной жизнью, чем терпеть саму себя целыми днями. Иногда я думаю, не устроиться ли на работу, чтобы писать украдкой вечерами».
Элвин Брукс Уайт нашел способ обратить домашние дела себе на пользу.
«Я могу довольно неплохо работать посреди обычных помех. У меня дома есть гостиная, которая служит центром притяжения всего, что происходит: через нее ходят в кладовую, на кухню, к телефону. Ходят постоянно. Но это светлая и радостная комната, и я часто пишу именно там, несмотря на весь бедлам, который там творится... Члены моей семьи никогда не обращают ни малейшего внимания на то, что я вообще-то писатель, — они шумят и кричат, как им вздумается. Если я от этого устаю, мне есть куда пойти. А писатель, которому нужны идеальные условия для работы, пожалуй, так и умрет, не написав ни слова».
К ДЕЛУ. Подумайте, до какой степени окружающие отвлекают вас или мешают вам. Чтобы противостоять этому, можно:
— попросить их уважать ваше рабочее время;
— работать в другом месте;
— работать в другое время.
Потом составьте список того, чем вы отвлекаете сами себя. Чтобы бороться с этой проблемой, можно:
— ограничить время, которое вы проводите в интернете и у телевизора;
— работать в помещении без доступа к интернету;
— работать за компьютером, не подключенным к интернету;
— работать в помещении, заранее очищенном от обычных отвлекающих факторов (книги, журналы, телефон и т. д.).
Режим дня
Наверное, не найдется двух писателей с одинаковым режимом дня, но Клайв Стейплз Льюис в автобиографии оставил замечательные воспоминания о типичном дне писателя (в то время он жил в деревне Букхэм):
«Я всегда предпочитал завтракать ровно в восемь, чтобы к девяти уже быть за рабочим столом, где писал или читал до часу дня. Если около одиннадцати мне приносили чашку хорошего чая или кофе — тем лучше. Выйти пропустить пинту пива — не такая хорошая идея; пить в одиночестве обычно не хочется, а если в пабе встретить приятеля, перерыв затянется уже далеко не на десять минут. Ровно в час обед должен быть на столе, а по крайней мере в два я уже выхожу из дома, и редко не один. Гулять и беседовать — два ни с чем не сравнимых удовольствия, но смешивать их — большая ошибка... Возвращение с прогулки должно совпадать с подачей чая и происходить не позже пятнадцати минут пятого. Чай нужно пить в одиночестве... Чтение и прием пищи — как раз те удовольствия, которые сочетаются прекрасно. Конечно, для еды подходят не все книги. Кощунством было бы читать за столом стихи. Нет, тут нужна бесформенная болтливая книжка, которую можно открыть на любом месте...
В пять нужно садиться за работу — и до семи вечера. Затем, за ужином и после него, наступает время беседы или же легкого чтения, и если вы не заболтаетесь с друзьями (а в Букхэме таких друзей у меня не было), нет причин ложиться в постель позже одиннадцати».
У Флобера был тщательно спланированный режим, который описан в биографии великого писателя, написанной Фредериком Брауном:
«Дни так же мало отличались друг от друга, как песни кукушки. Флобер, ведя ночной образ жизни, обычно вставал в десять утра и сообщал об этом звонком колокольчика. Только после этого разрешалось повысить голос с шепота. Его лакей Нарсисс сразу же приносил ему воду, набивал трубку, отдергивал шторы и приносил утреннюю почту... Писатель не мог хорошо работать на полный желудок, так что ел умеренно, во всяком случае по меркам дома Флобера, поскольку его завтрак состоял из яиц, овощей, сыра или фруктов и чашки холодного шоколада. После этого семья собиралась на террасе, если погода не загоняла их внутрь, или поднималась по пологому склону через лес за огородом, где на шпалерах выращивали овощи, на просеку, получившую название Ла Меркюр в честь статуи Меркурия, которая на ней когда-то стояла. В тени каштановых деревьев, рядом с садом, они спорили, шутили, сплетничали и смотрели на суда, проплывавшие вверх и вниз по течению. Еще одним излюбленным местом отдыха на свежем воздухе был павильон XVIII века. После ужина, который обычно продолжался с семи до девяти вечера, их часто заставали там сумерки: они смотрели на лунный свет, отраженный в воде, и рыбака, расставляющего свои мережи на угрей. В июне 1852 года Флобер сказал Луизе Коле, что работал с часу дня до часу ночи».
Симона де Бовуар говорила:
«Мне всегда не терпится засесть за работу, хотя вообще-то я не люблю начало дня. Сначала я пью чай, а потом, где-то в десять утра, я начинаю работать и пишу до часу. Потом я встречаюсь с друзьями, а в пять вечера возвращаюсь к работе и сижу до девяти. Мне ничего не стоит возобновить работу. Когда вы уйдете, я буду читать газету, а может, пойду в магазин. Обычно работа доставляет мне удовольствие».
Не у каждого писателя режим дня столь неизменен. Джон Ирвинг говорит:
«Я не даю себе времени на отдых и не заставляю себя работать; у меня нет режима работы как такового... когда я начинаю работу над книгой, то не могу заставить себя сидеть с ней больше двух-трех часов в день...
Потом, когда работа доходит до середины, я могу писать восемь, девять, двенадцать часов в день семь дней в неделю — если, конечно, мне позволят дети, а они обычно не дают... восьмичасовой день за печатной машинкой летит быстро, и два часа на вычитку нового материала по вечерам — стандартная практика. Это вполне обычно. Потом, когда дело близится к концу, я возвращаюсь к двум-трем часам работы в день. Окончание, как и начало, требует более бережной работы».
Домашние дела — это важный фактор, к тому же многие писатели регулярно ходят на работу. В прошлой главе мы видели, как дисциплинированно писал Энтони Троллоп, который добился впечатляющих результатов, несмотря на полную занятость. Та же проблема была у Франца Кафки. Его биограф Луис Бегли упоминает, что сначала у Кафки были двенадцатичасовые смены, а после повышения он стал работать с 8:30 до 14:30. Потом он обедал, спал четыре часа, упражнялся и ужинал, а писать начинал только в 11 вечера. Первый час при этом уходил на чтение писем, и собственно творчество шло с полуночи до часу, двух или трех ночи. Бегли отмечает:
«Из-за такого режима дня он постоянно находился на грани срыва. Когда ему говорили, что он мог бы организовать себе режим дня и получше, он отвечал: "Текущий вариант единственно возможен; если я его не вынесу, тем хуже; но я как-нибудь справлюсь"».
Хемингуэй рассказывал Paris Review о своем распорядке примерно в том же стиле, что и писал книги:
«Когда я работаю над книгой или рассказом, я начинаю писать на рассвете, так рано, как только могу. В это время меня никто не отвлекает, довольно свежо или даже холодно, а мне бывает жарко, когда я пишу. Я перечитываю написанное накануне и, как всегда, останавливаюсь, когда уже знаю, что будет дальше. Потом я начинаю с этого места. Я обычно пишу до того момента, когда у меня еще есть силы, но я уже знаю, что произойдет потом. Я останавливаюсь и терплю до следующего утра, и тогда уже снова принимаюсь за работу. Скажем, я начинаю в шесть утра и могу работать до полудня или же заканчиваю чуть раньше. Когда автор прекращает писать, он чувствует такую опустошенность (и в то же время такую наполненность), словно занимался любовью с дорогим человеком. Ничто не может нанести ему вред, ничего плохого не может с ним произойти, ничто уже не имеет для него значения до следующего дня, когда он вернется к работе. Самое трудное — это дождаться следующего дня».
Когда Джон Гришэм начинал работать, у него был такой режим:
«Будильник звонил в пять утра, и я прыгал под душ. Мой офис был в пяти минутах от дома. И мне нужно было оказаться за столом в офисе с первой чашкой кофе и блокнотом и написать первое слово в 5:30 утра, пять дней в неделю».
После этого он начинал работу уже в качестве юриста.
Некоторые писатели придерживаются экстремальных методов. Так, Джон Ланчестер писал в New Yorker:
«Наверное, лучшим писателем из тех, кто систематически работал под "спидами", был Уистен Хью Оден. Он начинал каждое утро с бензедрина в течение двадцати лет начиная с 1938 года, уравновешивая его эффект барбитуратом секоналом, когда он хотел поспать. (У кровати он держал стакан водки, чтобы принять на грудь, если вдруг проснется ночью.) У него был прагматический подход к амфетаминам, которые он считал "энергосберегающим устройством" на "кухне мозга", оговариваясь, что "все эти устройства очень опасны, могут ранить повара и постоянно ломаются". Не рекомендуется».
Герберт Уэллс выступил с гениальным предложением:
«После того как утром вы напишете положенное количество страниц, затем днем ответите на все письма, вам больше нечем заняться. Наступает час скуки. Вот тогда и приходит время секса».
К ДЕЛУ. Ваше представление об идеальном распорядке дня писателя, возможно, отличается от мнения Клайва Стейплза Льюиса и других, приведенных здесь. Каков этот режим в вашем представлении? Вы предпочитаете работать утром, днем или вечером? Как приводить к балансу рабочее время?
Составьте список факторов, которые составили бы идеальный в вашем понимании день писателя. Решите, чего из этого можно добиться довольно быстро, а над чем придется поработать дольше. Возможно, что сначала подобного распорядка удастся придерживаться только раз в неделю, но начните вносить изменения прямо сейчас.
Деньги
Известна фраза Сэмюэла Джонсона о том, что надо быть круглым идиотом, чтобы писать не ради денег, хотя, конечно, это не так. Люди вовсе не идиоты, когда пишут по разным причинам, но если вы хотите зарабатывать писательским трудом на жизнь, то перед вами несколько крупных проблем.
Некоторые писатели действительно стали сказочно богатыми благодаря своим книгам (пламенный привет Джоан Роулинг, Джону Гришэму, Стивену Кингу и десятку других). Авторы, которые «сделали себе имя», могут также зарабатывать выступлениями, статьями, лекциями и другими вспомогательными занятиями.
Писатели, добившиеся огромного успеха внезапно, порой удивляются этому не меньше остального мира. Сайт EW.com пишет о Стефани Майер:
«Шутки ради она как-то набралась смелости написать нескольким литературным агентам, контакты которых нашла в интернете, и послала им синопсис "Сумерек". Это решение в итоге принесло ей контракт на три книги на 750 тысяч долларов. Сама Майер говорила: "Я надеялась получить 10 тысяч, чтобы рассчитаться за минивэн"».
Так или иначе, большинство писателей никогда не становятся богатыми. Исследование, проведенное в 1979 году Гильдией писателей Америки, показало, что средний доход писателя за предыдущий год составил около 10 тысяч долларов, или 6500 фунтов стерлингов. Еще одно исследование, которое проводилось в 1993 году и было опубликовано в New York Times, неожиданно показало, что «финансовая ситуация писателей и драматургов за последние 15 лет изменилась несколько к худшему». Хотя более поздних исследований не проводилось, есть свидетельства того, что материальное положение авторов не улучшилось, а, скорее всего, еще и ухудшилось (не будем говорить о тех, кто пишет для кино и сериалов: в этой сфере большую роль играют крепкие связи).
В порядке вещей и то, что доходы сильно меняются от года к году. Тара Харпер, автор романов в жанре фэнтези и научной фантастики, сообщает в своем блоге:
«Первый чек за мой первый роман составил 272 доллара, и я была вне себя от счастья. Следующий чек, если я правильно помню, был уже на 358 долларов. А через год пришел чек на 16 тысяч. Порой я получаю не только роялти, но и авансы с подписанного нового контракта. Иногда на роялти и продажу прав за рубеж приходится одинаковое количество доходов. В некоторые же годы основная выручка приходится как раз на права за рубежом. Доходы сильно колеблются, и их нельзя сосчитать, пока не произойдет банковский клиринг всех чеков».
Примерно то же самое могу сказать и я. Порой я зарабатывал за год шестизначную сумму, а иногда и четырехзначную. Иногда приходит авторский гонорар за повторный показ фильма или эпизода сериала, сценарий к которому я написал. Даже когда какаянибудь старая серия «Бенсона» или «Семейных уз» показывается в Малайзии, до меня доходит несколько долларов, а мои книги приносят различные суммы роялти дважды в год. Но нельзя рассчитывать на то, что заработаешь определенную сумму за определенный год, и жить с такой неуверенностью очень трудно. В лучшем случае приходится жить в тучные годы на сумму ниже своего заработка, чтобы сделать сбережения на случай годов тощих.
Еще один вариант — найти другую работу и писать в свободное время, как удалось Энтони Троллопу, плодовитому и успешному романисту, который много лет при этом работал почтовым инспектором.
Еще один классик, Уильям Мейкпис Теккерей, говорил:
«Если бы я сказал: "Мама, я хочу написать книгу", что оставалось бы ей ответить, кроме как: "Сынок, конечно, пиши, но сначала поступи на службу"... И знаете ли, это был бы неплохой совет. Писательство — опасная профессия... Удача, а не заслуги играет в этом моем хобби слишком важную роль».
Теккерей зарабатывал на жизнь журналистикой, прежде чем преуспел в качестве писателя.
Писателям часто советуют заниматься своим ремеслом для собственного удовольствия, не заботясь о том, принесет ли это доход. Рэй Брэдбери говорил:
«Деньги не имеют значения. Вещи не имеют значения. Красота труда и гордость за него — вот что значимо. Если вам это удается, то, как ни странно, появятся и деньги — награда за прекрасно выполненную работу. Магнитофон и автомобиль вам на самом деле не принадлежат. А что же тогда принадлежит? Вы сами. Это все, что у вас есть. У меня нет снисхождения к тем людям, которые не делают все, что могут».
Сомерсет Моэм(1874–1965)
Самая известная книга Моэма — это его роман «Бремя страстей человеческих», но он был и успешным драматургом: в лондонском Вест-Энде как-то одновременно шли четыре его пьесы. Во время Первой мировой войны он был водителем «скорой помощи», а во время Второй работал в разведке. говорил так:
«Из всего этого я делаю вывод, что удовлетворение писатель должен искать только в самой работе и в освобождении от груза своих мыслей, оставаясь равнодушным ко всему привходящему — к хуле и хвале, к успеху и провалу».
Хотя я питаю громадное уважение к Брэдбери и Моэму, я вынужден уточнить, что такие возвышенные идеалы проще иметь, когда добьешься такого же успеха, как они. Род Серлинг, драматург, телевизионный сценарист, автор сценария сериала «Сумеречная зона», придерживался такого практичного подхода:
«Счет в банке придает намного больше независимости и храбрости».
С этим соглашалась и Вирджиния Вульф, утверждая, что для занятий литературой женщине требуются деньги (и своя комната).
Как узнать, когда вы сможете зарабатывать деньги литературой? Вот рекомендация Марка Твена:
«Пишите бесплатно, пока кто-то не предложит вам денег; если в течение трех лет этого не произойдет, значит, ваше призвание — пилить деревья».
Наверное, это слишком резко сказано; у многих ушло больше трех лет, пока они не начали зарабатывать значительные средства литературой. Кроме того, работа на лесопилке уже не столь привлекательна, как раньше. Но верно то, что литераторы, которые собираются своим писательством зарабатывать себе на жизнь, должны обращать внимание не только на призывы музы, но и на рыночную ситуацию.
Газетный и журнальный рынок уменьшается, а некоторые издания платят сейчас меньше, чем раньше. Хотя они широко доступны в интернете, доходы с рекламы или подписок не гарантируют их выживания в долгосрочной перспективе, а уж тем более авторских гонораров, сопоставимых с прежними. Поэтому многие фрилансеры уходят в смежные области — например, в копирайтинг, который сейчас процветает.
Можно достигнуть цели, написав бестселлер; другой вариант заработать побольше — писать для кино и телевидения. Однако здесь очень высока конкуренция; получить место штатного сценариста телесериала почти невозможно, если вы не живете в ЛосАнджелесе (ну или хотя бы в НьюЙорке). Написать сценарий можно где угодно, но его покупатели будут требовать, чтобы вы посещали планерки, так что большим плюсом будет, если вы уже проживаете неподалеку от ЛосАнджелеса.
К ДЕЛУ. Если ваша цель — начать зарабатывать деньги писательским ремеслом, обдумайте такие вопросы:
— Что именно вы будете писать, чтобы заработать?
— Если для этого нужно развить какие-то навыки, как и где можно ими овладеть?
— Читаете ли вы тематические журналы или профессиональные публикации, чтобы быть в курсе происходящего в данной сфере?
— Провели ли вы исследования по поводу того, что вам нужно сделать, чтобы войти на этот рынок?
Разработайте план, включающий соображения по этим вопросам.
Что для этого требуется?
Так что же требуется, чтобы литература стала смыслом вашей жизни? Каждому писателю, должно быть, встречались люди, которые говорят: «Да, я бы непременно писал, если бы у меня было время», как будто время — это единственное, что требуется для написания чегонибудь стоящего.
Марк Твен встречался с подобным подходом, особенно среди молодых людей, которые обращались к нему за советом по поводу того, как пробить себе дорогу в литературе, желательно как можно быстрее. Об этом он написал в интереснейшей статье в ноябрьском номере журнала Galaxy за 1870 год:
«Молодой начинающий писатель — это поразительно интересное создание. Он знает, что, если бы он захотел стать жестянщиком, мастер потребовал бы от него доказать свой добрый нрав и заставил бы провести в мастерской три, а то и четыре года, причем первый год он, будучи подмастерьем, только подметал бы, таскал воду и разводил огонь, а в перерывах, так уж и быть, учился бы азам дела; за всю эту честную работу мастер не платил бы ему, а только купил бы для него две дешевые перемены одежды и кормил бы; на следующий год подмастерье уже смог бы начать обучение, за что ему положили бы доллар в неделю; на третий накинули бы еще два, а на четвертый — еще три; потом, если бы он стал первоклассным жестянщиком, то стал бы получать пятнадцать-двадцать, редко тридцать долларов в неделю, но уж никогда не зарабатывал бы семидесяти пяти... Если бы он хотел стать юристом или врачом, его дела были бы в пятьдесят раз хуже, потому что он не получил бы за весь срок ученичества ничего, а вдобавок вынужден был бы и сам выложить кругленькую сумму, к тому же столоваться и одеваться тоже надо было бы за свой счет. Начинающий писатель знает все это, и тем не менее ему хватает наглости потребовать, чтобы его приняли в литературную гильдию, и заявить свои права на почести и гонорары без всякого срока ученичества, который он мог бы предъявить в свое оправдание!»
Допустим, азами ремесла вы уже овладели. Что еще нужно?
Джек Керуак составил местами загадочный список «Постулаты и техника для прозы и жизни», где приведены рекомендации для тех, кто хочет вести жизнь писателя:
Исписанные тайные блокноты и безумные тексты на печатной машинке —
для собственного удовольствия
Восприимчивость ко всему, открытость, умение слушать
Попытайся не напиваться вне собственного дома
Люби свою жизнь
Твои чувства всегда найдут собственную форму
Безумная и святая глупость мысли
Дыши глубже
Пиши все что хочешь, слушай самые глубины разума
Неизреченные видения личности
Нет времени для поэзии, пиши то, что есть
В груди бушуют настоящие судороги
Впав в транс, думай только о том, что перед тобой
Забудь о рамках грамматики, орфографии и синтаксиса
Будь, как Пруст, испорченным ребенком своего времени
Рассказывать подлинную историю мира во внутреннем монологе
Главный интерес — в глазу внутри глаза
Пиши, вспоминая себя и восхищаясь собой
Пиши ярко и выразительно, плавая в море языка
Всегда принимай поражения
Верь в святой контур жизни
Пытайся запечатлеть поток, который уже бушует в голове
Когда останавливаешься, думай не о словах, а о том, чтобы лучше увидеть картину
Записывай каждый день, запечатлевай его с самого утра. Не бойся и не стыдись своего опыта, языка и познаний
Пиши для мира и создавай его точные картины
Книга-фильм — это кино, созданное словами, чисто американская визуальная форма
Во славу Героя в Холоде нечеловеческого Одиночества
Создавать дикие, неупорядоченные, чистые слова, идущие снизу, чем безумнее, тем лучше
Ты всегда гений
Сценарист и режиссер земных фильмов при участии и поддержке рая
Джеймс Митченер дает очень практическую рекомендацию:
«...любыми способами пытайтесь познакомиться с людьми из издательского бизнеса, которые смогут помочь при случае. Редакторы, издатели и агенты постоянно ищут таланты и всегда могут быть доступны. Идите туда, где они могут оказаться. Представьтесь, познакомьтесь с ними или, что важнее, побудите их познакомиться с вами».
Напоследок я оставил знаменитый совет Уильяма Фолкнера по поводу того, что литература должна стать жизненным приоритетом. Этот совет много лет оспаривается и уж точно не для слабых духом:
«На кон ставится все — честь, гордость, достоинство... лишь бы книга была написана. Если писателю понадобится ограбить собственную мать, он не станет колебаться: "Ода греческой вазе" стоит тысячи старушек».
К ДЕЛУ. Решите, что вам нужно предпринять, чтобы подстегнуть собственный энтузиазм, или больше жить сегодняшним днем, или более безжалостно изыскивать время для того, чтобы писать, даже если это значит отказаться от чего-то другого.
Начинайте внедрять эти изменения постепенно.
Вскоре вы увидите все радости и недостатки жизни писателя. Кто-то в итоге начнет вести жизнь писателя-профессионала, кто-то предпочтет оставить литературу в качестве хобби, а кто-то вообще бросит писательство. Правильного варианта не существует: есть только тот, что подходит именно для вас.
Перспективы романиста и сценариста
Журналисты уже давно именуют роман вымирающим видом. Сол Беллоу говорил:
«Меня тоже с самого начала предупреждали, что роман находится при смерти и что он, как крепости или арбалеты, принадлежит прошлому».
Сейчас СМИ убеждают нас, что отмирает чтение книг, что сами книги, журналы и газеты обречены (если только не читать их на iPad, Kindle и аналогичных устройствах). Харуки Мураками замечает:
«Сейчас слишком велика конкуренция. Главная проблема — это время: в XIX веке привилегированные классы обладали излишком времени и читали толстые книги. Они ходили в оперу и сидели в театре по три-четыре часа. Сейчас же все заняты, и привилегированного класса практически нет. Читать "Моби Дика" или Достоевского — это очень хорошо, но для этого сейчас нет времени. Поэтому сама художественная литература сильно изменилась: приходится за шкирку втаскивать в книгу читателя. Современные писатели используют средства из других видов деятельности — джаза, компьютерных игр и так далее. Я думаю, что сейчас компьютерные игры стоят ближе всего к литературе».
Исаак Башевис-Зингер, однако, нас обнадеживает:
«Если ко мне придет молодой человек и я увижу, что у него есть талант, если он спросит, нужно ли ему писать, я отвечу, что, разумеется, нужно, что нельзя бояться любых изобретений и любого прогресса. Прогресс никогда не убьет литературу, как он не убьет религию».
Сценаристы поняли, что Голливуд уже вкладывается не в такое количество новых проектов, как ранее. Он сосредоточивается на фильмах, которые стоят миллионы долларов и должны, как надеются продюсеры, принести миллиарды. Однако менее масштабные фильмы продолжают сниматься такими компаниями, как HBO и Showtime, а также консорциумами национальных вещательных организаций — например, BBC. Некоторые фильмы сначала выпускаются в прокат, другие сразу показываются по телевизору.
То, что широкополосный интернет становится все более доступен и его скорость все повышается, означает, что становится гораздо проще смотреть онлайн или легко и быстро скачивать фильмы с помощью таких сервисов, как Netflix. Таким образом, независимым кинокомпаниям проще завоевать аудиторию в разных странах. Фильм, который не собрал бы полный кинозал в местном мультиплексе, может привлечь сотни тысяч зрителей со всего мира. Если продюсеры смогут проинформировать людей о своей работе, есть хорошие шансы на то, что многие зрители заплатят небольшую сумму за просмотр или скачивание фильма, что обеспечит возможность снимать и другие.
Феномен электронных книг
Рост популярности смартфонов и таких устройств, как iPad и Kindle, расчистил путь электронным книгам, которые набрали поразительный для многих наблюдателей темп. Это привело также к серьезным изменениям в том, как писатели выходят на рынок со своими произведениями. Они больше не зависят от издателей и не должны печатать тысячи экземпляров книг, не понимая при этом, будет ли возможность их сбыть. Сейчас писатели могут воспользоваться технологиями электронных книг и печати по требованию. Многим удалось извлечь существенную прибыль из электронных книг, которые продавались по 99 центов или за 1 доллар 99 центов.
После этого писатели порой добивались выгодных контрактов с традиционными издательствами.
Хотя стоимость производства и распространения электронных книг ничтожно мала, эта модель, однако, работает, только если писателю удается создать крупную базу фанатов. Главная проблема — дать людям знать о вашей книге. Большое преимущество здесь имеют авторы, которые дружат с социальными сетями, но и на этом поле конкуренция становится все более серьезной.
Выгодным будет использовать сюжет в нескольких вариантах: сейчас никого не удивляет роман, выпущенный вместе с компьютерной игрой на его сюжет, или телесериал и художественный фильм по роману, или дополнительные эпизоды в интернете, театральная постановка, вариант для комиксов, программа о съемках фильма, версия для детей и, конечно, сиквелы и приквелы. Обычно это зона действия крупнейших игроков рынка, но ничто не может помешать группе фрилансеров организовать совместный проект, в котором каждый будет отвечать за работу с материалом в своем секторе. Тот вариант, который принесет успех первым, даст толчок и остальным.
На горизонте присутствуют и новые форматы. Когда я пишу эти строки, никто еще не сумел должным образом реализовать формат мультимедиакниги. Одна компания называет их «вуками» — сочетание слов video и book. Этот вариант хорош для поваренных книг и других самоучителей, где важна демонстрация методики, но в случае художественной литературы он не очень впечатляет. Однако нельзя утверждать, что прорыва в этой области не состоится — возможно, это только вопрос времени.
То, что останется
Мы всегда будем хотеть слушать истории и нуждаться в этом. Методы и технологии изменятся, возможно, так, как мы и представить себе не можем. Но нам всегда будут нужны те, кто будет рассказывать, кто готов открыть душу и сердце, обучиться ремеслу писателя и пойти на риск, который сопутствует всем художникам. Если вы из таких, то за ваше писательское будущее можно не беспокоиться.
К ДЕЛУ. Внимательно следите за изменениями в издательском мире, прессе и распространении информации и решайте, какую пользу вы можете извлечь из них, а не просто удивляйтесь. Как можно раньше берите на вооружение новые технологии и узнавайте, как они могут послужить во благо мастерству рассказывания историй.
Примите во внимание:
— Как используются для повествования современные технологии?
— Как можно использовать их лучше?
— Как можно изменить традиционные формы повествования, чтобы художественная литература продолжала быть успешной?
— Какие носители информации кажутся вам наиболее естественными и как извлечь из них максимальную пользу?