Снасти-мордасти
Современные корабли беззащитны перед пиратами. Захватить судно технически очень просто: появившись внезапно, пиратские шлюпки окружают корабль и вплотную подходят к бортам судна. Предугадать их появление трудно. Радиолокатор почти не различает легкую пластмассовую шлюпку, способную развивать скорость до 50 миль в час, поэтому, если экипаж не смог вовремя увеличить скорость корабля и отогнать пиратов с помощью маневров, его положение безнадежно. Бандиты забрасывают на борт штормтрапы — веревочные лестницы с крюками, и взбираются по ним наверх. Чтобы члены команды не могли сбить их водой из пожарных шлангов, пираты ведут по судну шквальный огонь из автоматов. Им достаточно иметь на борту двух-трех человек с оружием, чтобы полностью подчинить себе судно. Вся операция занимает от 15 до 30 минут, участвует в ней не больше 15 бандитов.
Охраны, как и оружия, на судне обычно нет. Вооружить команду нельзя из-за сложной системы международных морских законов, да и какой смысл? Членам команды нет никакого резона оказывать пиратам сопротивление и лезть под пули. Зачем рисковать жизнью за судно и груз, который им не принадлежит?
В течение XX века пираты не представляли особенной угрозы мировому судоходству: с классическими флибустьерами, которые на свой страх и риск грабили и топили суда, покончили еще в начале XIX в. Максимум, что могли сделать пираты, — обчистить судовую кассу, ограбить команду и унести в руках все ценное, что смогут найти. Один мой знакомый, капитан дальнего плавания, всегда на случай нападения пиратов оставлял в судовой кассе не больше 500 долларов, а остальную сумму — деньги на зарплату моряков и прочие нужды (как правило, несколько десятков тысяч долларов) — прятал. Захватчикам приходилось довольствоваться этими скромными деньгами и, кроя капитана матом, покидать корабль с почти пустыми руками.
Все начало меняться в 1990-х годах, когда появились современные средства связи и новые технологии. Количество нападений на морские суда возросло во всех трех регионах, где традиционно встречаются пираты. Первый из них — Карибский бассейн, там чаще всего грабят прогулочный флот, скажем, яхты. Второй — Малаккский пролив, где хозяйничают индонезийские пираты, исторические корни которых глубже, чем у карибских флибустьеров. Эти — самые жестокие из всех, настоящие варвары, они, не задумываясь, применяют оружие. Местным судовладельцам приходится платить дань главарям банд, чтобы те не трогали их суда. Третий регион — Аденский залив, ключевая точка на подходе к Суэцкому каналу. Торговые пути здесь самые жирные — в сутки проходит около 250 грузовых судов, а рядом с ними — огромная, никем не контролируемая морская граница государства Сомали, которое существует лишь на бумаге. Местные жители выживают только за счет гуманитарной помощи, оружие там купить проще, чем колбасу, поэтому нападения на суда — единственный вид бизнеса, который приносит деньги.
Начинали сомалийские пираты с захвата небольших рыболовных судов по ночам, но в 2004 году они совершили технологический переворот в своем деле. Если до того они занимались обычным грабежом, то теперь сомалийцы захватывают корабли с целью выкупа, взяв команду в заложники. После захвата начинается этап переговоров, на который уходит в среднем от одного до двух месяцев: пираты через капитана устанавливают связь с судовладельцем и при помощи посреднической организации (как правило, английской) договариваются о сумме выкупа. До 2008 года деньги наличными передавали пиратам в странах третьего мира в присутствии охраны и свидетеля. Теперь они требуют привозить всю сумму на борт захваченного ими судна. В этих случаях специальная бригада доставляет выкуп в страны Ближнего Востока, Кению или ЮАР, там фрахтуется небольшое судно, которое затем следует до бухты Эйль, куда бандиты сгоняют захваченные корабли. Эйль — современный Порт-Рояль. Забытая богом деревушка, которая находится в основании Африканского Рога со стороны Индийского океана. Там пираты получают деньги и покидают судно, никем не преследуемые. А корабль вместе с командой и грузом продолжает свой маршрут.
Вести переговоры с сомалийскими пиратами очень трудно. Они не считают себя преступниками и требуют называть их морскими пехотинцами или сомалийскими солдатами, которым весь мир должен платить налог за бедственное положение их страны. Пиратам в среднем по 15-25 лет. Все они в основном неграмотные. Дисциплина в их среде практически не поддерживается. Те, кто побывал у них в плену, отмечают, что сомалийцы, не переставая, жуют кат, местный легкий наркотик, которым их снабжают бесплатно на время выполнения боевых операций. Поэтому главное правило, которое просят соблюдать команду ответственные судовладельцы в специальных инструкциях на случай захвата корабля, — вести себя спокойно, ни в коем случае не раздражать пиратов и не оказывать сопротивления.
К команде они относятся терпимо. За все годы сомалийского пиратства погибло два человека, да и то случайно — от шальных пуль. Иногда, правда, когда переговоры идут туго, они начинают психологически давить на людей — угрожают оружием, обещают в случае невыплаты выкупа расстрелять всю команду, запирают экипаж в тесном помещении. Голодом моряков никто не морит. Если что, им с берега подвозят местные продукты питания и пресную воду. Правда, за это пираты потом требуют дополнительное вознаграждение. Вода, кстати, после захвата заканчивается на корабле очень быстро: те, кто побывал в плену у сомалийцев, отмечают, что пираты почему-то очень любят мыться и почти не вылезают из душа.
Несколько лет назад сомалийских пиратов было около 200 человек. Сейчас, по последним данным, их уже больше тысячи. До июля 2008 года они захватывали одно судно в месяц, теперь они атакуют среди бела дня все корабли, которые проплывают вдоль берега Сомали. Аппетиты пиратов растут с каждым месяцем: если прошлом году сумма выкупа в среднем не превышала 500-700 тыс. долларов, то в этом году она увеличилась до 1 миллиона 700 тыс. долларов.
До сегодняшнего дня нападения пиратов были головной болью только для судовладельцев. Государства в подобные истории предпочитали не вмешиваться из-за сложной системы морской ответственности: современное судно ходит под флагом одной страны, сам корабль принадлежит другой, а команда состоит из граждан третьей. Кораблей, где флаг, владелец и экипаж относятся к одной стране, мало. Так что непонятно, какая именно страна должна отвечать за спасение корабля и команды. Судовладелец оказывается в безвыходной ситуации, отказаться платить выкуп и бросить корабль на произвол судьбы он не может, даже если и хотел бы. В этом случае ему, кроме убытков и потери лица, грозят большие проблемы с могущественными морскими международными профсоюзами. А с ними лучше не связываться: эти люди могут доставить судовладельцам побольше проблем, чем пираты.
Физически бороться с пиратами, которые уже захватили судно, едва ли возможно. Когда в 2006 году пираты захватили датский сухогруз Danica White, американское военное судно, которое в этот момент оказалось поблизости, попыталось предпринять какие-то действия. В ответ бандиты выставили на палубе живой щит из команды корабля. Американцы отступили и с досады потопили пиратские шлюпки, чем создали еще больше проблем. Оказалось, что пираты взяли лодки в аренду у местного мафиозного главаря и вернуться домой без них, с пустыми руками, они не могли — их бы просто дома повесили. В итоге судовладельцу был выставлен дополнительный счет за шлюпки, а сами переговоры затянулись на 90 дней, на что пираты явно не рассчитывали. Единственные, кого боятся пираты, — французы. Все из-за того, что Франция после передачи выкупа за своих моряков провела жестокую спецоперацию, выследив пиратов на суше и расправившись с ними при помощи вертолетов французского спецназа.
Международных законодательных механизмов борьбы с пиратами тоже не существует. Последние законы, по которым их можно было бы привлечь к ответственности, датируются позапрошлым веком и позволяют разве что вздернуть пиратов на рее. Недавно датчане задержали у берегов Сомали лодку. В ней было десять человек с оружием. Всем было ясно, что эти люди явно отправились не на рыбалку. Однако датские военные не сдали пиратов в Пунтленд, самопровозглашенное государство в восточной части Сомали, а отобрали боеприпасы и отпустили, потому что там бандитам грозила бы смертная казнь. А это, видимо, шло вразрез с этикой датчан, у которых смертная казнь запрещена.
Захватив недавно украинский сухогруз Faina, который шел в Кению с грузом оружия на борту, сомалийские пираты попытались выйти на новый уровень — они впервые потребовали выкуп не только за судно и экипаж, но и за груз. Уверен, что они действовали по наводке. На этот раз они захотели сумму, в разы превышающую их прежние требования, — около 8 млн. Если они ее получат, это создаст опасный прецедент, невероятно раззадорив аппетиты пиратов. До сих пор они, видимо, не представляли себе, на какую «золотую жилу» они наткнулись. Начав захватывать суда на одном из самых оживленных морских международных маршрутов, сомалийцы показали всему миру (и в том числе террористам и бандитам из других регионов), каким выгодным бизнесом может быть пиратство и как сравнительно легко можно парализовать всю мировую торговлю. Несмотря на то что количество находящихся в плену у сомалийских пиратов кораблей относительно невелико (32 корабля — ничтожный процент от общемирового транзита), подобная перспектива испугала многих судовладельцев. Месяц назад морские организации заявили, что если ситуация в Аденском заливе не исправится, будут выбраны обходные маршруты вокруг Африки. Некоторые судовладельцы уже отправили свои корабли новым путем. Это на две-три недели удлиняет время следования судна и грозит тем, что сломает налаживавшуюся десятилетиями систему судоходства и, несомненно, отразится на мировой экономике.
Теперь государствам, которые раньше публично открещивались от конфликтов с пиратами, придется вмешаться. В ноябре в воды Сомали было отправлено больше 20 военных кораблей разных стран. Проблема в том, что протяженность залива так велика, а на захват судна требуется так мало времени, что вряд ли эти меры помогут. Военные могут потопить весь пиратский флот, однако избавиться от самих пиратов, которыми потенциально способны стать жители всех нищих государств Африки, они не в силах.