Своя рука владыка

Гомер во второй книге «Илиады» с воодушевлением восклицает: «Дайте мне мастурбацию или дайте мне смерть!» Цезарь в своих «Записках» говорит: «Одинокому она подруга. Брошенному — утеха. Старому и бессильному — благодетельница. Нищий же все равно богат, ибо и ему дана сия царственная забава». В другом месте этот проницательный наблюдатель замечает: «Временами я предпочитаю ее содомии».

Робинзон Крузо признается: «Не могу выразить, сколь многим я обязан этому нежному искусству». Королева Елизавета сказала: «Онанизм — оплот девственности». А зулусский король Сетевайо однажды обронил: «Лучше хрен в руках, чем журавль в небе». Бессмертный Франклин сказал: «Голь на выдумки хитра; мастурбация — мать изобретательности». И он же: «Мастурбация — наилучшая политика».

Микеланджело сказал папе Юлию II: «Самоотверженность благородна, самообладание мужественно, самосовершенствование благотворно. Но для истинно великой и вдохновенной души они бледны и убоги по сравнению с самоуслаждением».

А наш мистер Браун в одном из своих последних и самых изящных стихотворений упоминает о ней в выразительной строке, которой суждено пережить века: «Познав ее, не любить нельзя, она к нирване прямая стезя».

Таковы высказывания выдающихся знатоков и апологетов этого славного искусства. Но и противникам ее и хулителям несть числа. Они приводили против нее сильные доводы, произносили пламенные речи. Воспроизвести здесь все нет возможности.

Глава мормонов и бесспорный авторитет Бриэм Янг выразился так: «Если сравнивать ее с другим делом, то дистанция такая же, как между светляком и молнией».

Соломон заметил: «В пользу ее говорит лишь ее дешевизна».

Гален сказал: «Позорно унижать до столь свинского употребления эту великолепную конечность, этот поразительный член, каковой мы, служители науки, именуем родовой костью, Os Generale — когда вообще именуем, что бывает редко. Лучше было бы обезглавить названного генерала, нежели так унижать».

Выдающийся статистик Адам Смит в своем докладе парламенту говорил: «По моему мнению, из-за этого потеряно больше детей, чем из-за любого иного бедствия».

Нельзя отрицать, что высокий авторитет этого искусства обязывает нас отнестись к нему с уважением. В то же время я полагаю, ввиду его вредности оно заслуживает осуждения. Мистер Дарвин с тяжелым сердцем отказался от теории, что обезьяна была переходным звеном от низших животных к человеку. Думаю, он поторопился. Обезьяна — единственное животное, кроме человека, которое предается этому занятию. Следовательно, она наша сестра. То есть мы чувствуем одинаково и связаны душевным родством. Предоставьте этому искусному животному подходящую аудиторию, и оно тут же бросит все остальные дела, чтобы взяться за свайку. И по судорогам и восторженному выражению физиономии вы поймете, что оно относится к этому занятию с чисто человеческим энтузиазмом.

Признаки чрезмерного увлечения этой вредной забавой различить не трудно. Тяга к еде, питью, курению, смешливость, желание шутить, рассказывать неприличные истории и, главное, непреодолимое желание писать картины. Результаты этой привычки — потеря памяти, утрата мужественности, утрата оптимизма, утрата характера и утрата потомства. Из всех видов половой активности этот меньше всего заслуживает похвал.

Как развлечение он слишком мимолетен. Как постоянное занятие — слишком утомителен. Как публичное представление — не приносит денег. И неуместен в гостиной. В наиболее культурных кругах он изгнан с общественных подмостков. И, наконец, в нашу эпоху прогресса и улучшения нравов он приравнивается к пусканию ветров. Этим двум занятиям принято предаваться за закрытыми дверьми — хотя в чисто мужском обществе и с согласия присутствующих подобный вздох без обертонов все еще допустим.

В заключение скажу так. Если вы хотите разумно распорядиться своей половой жизнью, то не слишком полагайтесь на поговорку «Своя рука владыка».