«Человек по кличке "Пальцы-сардельки" не проходит»

Роман Бурцев, сооснователь проекта: Произошло то, что и должно было произойти. Просто не хотелось, чтобы все делалось такими брутальными способами. Сначала мы собирались бороться, но вскоре пришло понимание, что так и должно быть, что вся история «Солянки» пришла к логическому завершению. Но, конечно, способ закрытия проекта был выбран неприятный. Катя, наш директор, помнит, как это было: у нас десятки уже подписанных артистов, спонсорские обязательства... Тысяча тяжелых вопросов. Серьезный трэш.

В итоге официальная версия с долгами и есть причина закрытия?

Роман Бурцев: Ну если в двух словах – были арендодатели, сдававшие нам помещение. Сами эти метры они снимали у города. В итоге, кто-то что-то недорешал – начались судебные тяжбы и город решил прикрыть всю историю.

И вы попали под раздачу.

Екатерина Горелова, управляющий директор: Главная боль – в том особняке ничего не происходит уже три года. Что мы имеем сейчас: разрисованные стены здания середины XIX века и заколоченные двери. Упадок.

Игорь Компаниец, арт-директор: Салтыковщина чистейшая.

Екатерина Горелова: Было написано множество обращений в Департамент имущества, но по итогам город, конечно, не принял никакого решения.

Роман Бурцев: Мы просили-то немного. Просто отдать нам на коммерческих условиях здание в аренду. Тем более, что мы вложили в тот дом свои деньги, буквально построили его заново – строение умирало, а мы его спасли. Нет! Не дали, и вот оно стоит теперь никому не нужное. И будет стоять дальше в таком же своеобразном виде.

Игорь Компаниец: Надо понимать, что тогда город очень небрежно обращался с новыми достопримечательностями. «Солянка» к концу 2010-го года стала эдаким новым трамваем «Аннушка». Сюда тащили толпы туристов, о ней писали New York Times, Dazed & Confused. В итоге это все было абсолютно нелепо, бездарно разгромлено руками какого-то скучного чиновника, который не захотел понять смыслы и ценности заведения.

«Солянка» ощутимо отличалась от других клубов. У вас будто было все и сразу.

Роман Бурцев: Стоп-стоп! Мы вообще не круче других. Так совпало. Мы учились работать в большом коллективе, ездили в Лондон постоянно, учились у англичан, собирали пазл как могли, сверхоригинального ничего в «Солянке» нет.

Василиса Сергеева, финансовый директор: Я смотрела сейчас переписку, где мы у друзей спрашиваем: «Ну что вы любите есть, ребята?». На основе собранных мнений мы и строили кухню. Кто-то писал про картошку с грибами. Так и собиралось первое меню – очень наивно и честно. Как вообще «Солянка» и собралась.

Роман Бурцев: Вообще тогда было сложно представить место в Москве с едой и танцами одновременно. Помню, в начале ресторан стоял полупустой, потому что все ходили на танцы. Ресторанная часть вообще не была не востребована. А потом, в каком-то смысле, пошел обратный эффект: сотни людей ходили в «Солянку» именно днем, чтобы посидеть спокойно и поесть.

Паша Кузовков, бар-директор: Ну а что? Полный цикл! Ты отплясал, проснулся на диване, тебя накормили, одели, потом еще на такси посадили. И не важно, кто ты, в каком статусе пребываешь. Уважать всех гостей – такой был принцип.

Татьяна Макарова, программный директор: Именно. Мы стремились создать ощущение mixed crowd во всем. В одном месте могли собраться адепты техно, футбольные фанаты, рейверы, геи, рэпперы – и все эти люди прекрасно проводили время вместе, не было никаких разборок.

Екатерина Горелова: В четверг – рэпчик, в пятничный вечер – хаус-музыка. В субботу какой-нибудь альтернативный рок. И это работало.

Игорь Компаниец: А по воскресеньям – собрания ветеранов войны и труда из числа местных. И детские праздники в другом зале. Была такая история. Регулярная. Старики общались, какие-то добрые советские песни пели. Точно знаю: мы действительно были центром района.

Я помню толпы молодежи в окрестностях Китай-города. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – вот эти точно в «Солянку» идут, а эти – ну нет, вряд ли.

Роман Бурцев: Ох, это тоже, знаешь, были большие хлопоты. Эти подростки...

Василиса Сергеева: Разбитые остановки, потревоженные жильцы – а у нас было множество солидных соседей.

А еще же был отдельный феномен – некий «подвал на Солянке».

Игорь Компаниец: Это шло в параллель. К ним заходили те, кто пытался прорваться в «Солянку», но их не пускали. Там же был полнейший андеграунд. И это очень круто. Во всех творческих ребят с Китай-города это вселило надежду. У нас на глазах зарождался аналог Сохо 1960-х – есть такой клуб, есть сякой.

Это очень хорошо для московского духа, как мы думали, – иметь квартал со странными людьми, которые не про деньги и не про успех в бизнесе. Ну вот представьте себе: не всем москвичам хочется работать в офисе, рубить деньги, поднимать свой статус и копить на Porsche Cayenne. И этот стайл, кстати, моментально прочувствовали люди из Петербурга – такой сюжет им всегда был близок. Ну и вот: весь модный и молодой Питер, те ребята, которые решили потусоваться в Москве – все они стремились селиться и тусоваться в окрестностях Китай-города. Им нравился этот район: довольно неформальный, сравнительно маргинальный. Невский замес.

Екатерина Горелова: Мы с Петербургом всегда были близки, да.

Роман Бурцев: Я вообще петербуржец.

Игорь Компаниец: «Солянка» – это был такой френдли котел для творческой молодежи. Немосковская, по сути, штука. Пафосно как-то звучит, но это чистая правда. Огромное количество диджеев и движух вышло из «Солянки». И если сейчас пробежаться по всем действующим актуальным местам Москвы, то в каждом будет кто-то, кто участвовал в нашем проекте.

Роман Бурцев: О! Много птенцов вылетело из «Солянки».

Игорь Компаниец: Пипл дико перло ловить ощущение сопричатности ко всему: вот рядом с тобой стоит 18-летний студент и тут же проходит Роман Абрамович. У обоих в руках – селедка под шубой. Полгорода вообще не понимало, как такое возможно: тогда был или VIP на Рублевке, или что-то совсем маргинальное.

Роман Бурцев: Причем деньги у нас тогда ничего не решали; если на входе тебе говорили «нет», то ты не зайдешь точно.

Игорь Компаниец: Вот господин Шульгин. Муж Валерии, по-моему, первый. Он как-то пришел к нам на вечеринку, будучи в говно. Я в тот раз от нечего делать вышел к фейс-контрольщикам, стою там, значит, и вижу его состояние... Говорю человеку: «Не сегодня». Ему эти слова побоку – решил войти все равно. Начал пихать какие-то бабки. Не работает. Ну, выбесился он. И на виду у всех взял и плюнул мне в лицо. Что тут сделаешь? Я его избил.

Екатерина Горелова: Потом на собрании мы пытались вспомнить, что же происходило. Начинали обсуждать, кого не пускаем: «Человек по кличке "Пальцы-сардельки" не проходит теперь месяц».

Роман Бурцев: И мы думаем – месяц или две все-таки недели? Нет, ну давайте все-таки две.

Паша Кузовков: Это же он бегал с топором?

Игорь Компаниец: А обычно мы наказывали либо трансух, которые пытаются отсосать у кого-то в туалете или раздеться зачем-то. Либо футбольных фанатов, которые этих же трансух пугали.

Екатерина Горелова: Помнишь случай под названием «я сделаю все, что ты хочешь, только плати, плати, плати...»

Роман Бурцев: Это веселая очень история.

Игорь Компаниец: В общем, при том, что у всех сотрудников был какой-то счет в баре и ресторане «Солянки», захотелось посреди вечеринки нам заказать пиццу. И проститутку-негритянку, ну каприз такой. Она пришла...

Роман Бурцев: Вы ее вызвали и заснули в офисе, идиоты.

Игорь Компаниец: Ну, как мне потом рассказывали. Эта, значит, бедная девчонка мечется по офису, тут же пицца-бой, который не может через танцпол пройти, потому что не понимает, куда именно нести заказ. И так было почти каждую неделю. Дошло до того, что мы приноровились вообще не уезжать с Солянки, просто шли в ближайший бордель поспать, перевести дух.

Роман Бурцев: Ну ты за всех не говори, ты за себя говори.

Игорь Компаниец: Тысячи три рублей стоила ночь. И там был завтрак. Яичница.

Как получилось, что публика клуба была настолько разношерстной?

Роман Бурцев: Ну все равно костяк был так или иначе одного круга.

Екатерина Горелова: Из «Микса» все началось, мне кажется. Легендарный техно- и хаус-клуб.

Роман Бурцев: Это все Кубиков, Зорькин, Санчес, Сапунов. Все эти ребята.

Василиса Сергеева: А кроме того, промоутер Олег Магди подтянул к нам всю тусовку Flammable Beats.

Роман Бурцев: У нас первая вечеринка летом была с Flammable Beats, все люди тогда офигели, пришли на техно, а тут какая-то молодежь, хип-хоп, биток.

Екатерина Горелова: Тут нам название «Солянка» помогало всегда. Совершенно разные ребята уживались. В один день у нас могла быть «Коррозия Металла», на другой – скандинавский дарк-диско-диджей, потом фрик-шоу «Лошадка», а неделей позже сама Людмила Марковна Гурченко. Мы ей целовали руки в гримерке, выстроились гуськом поклониться великой артистке. Всей командой.

В чем секрет вашей команды?

Роман Бурцев: Главным критерием всегда было отсутствие агрессии. Бывало сложно с охраной. Тогда ведь все подобные структуры имели бандитское прошлое. Тяжело было парням объяснить, что не нужно спящего рейвера в 6 утра убивать, ничего страшного, пусть поспит.

Павел Кузовков: А помнишь ты их взял на футбол в Питере? Перед самым матчем выяснилось, что один из них пришел с пистолетом. Чувак его достает и такой: «Ой, а чего ж мне с ним делать? Куда девать, а?».

Как вы считаете в итоге, прошла ли эпоха?

Роман Бурцев: Прошла и по*** (все равно. – Правила жизни).

Екатерина Горелова: Ну вот и узнаем на вечеринке.