Чему равна площадь

Осенью процесс бронзовения достиг апофеоза. Редакторские колонки, которые выходят через две недели после написания, писать оказалось очень просто. Ничего же не меняется. Неделей раньше, неделей позже, один хрен — стабильность. После известной рокировки даже слово возникло новое: «брежневизация». Повеяло уже не стабильностью, а затхлостью. Именно этой осенью словосочетание «пора валить» стало устойчивым.

Но под Новый год всегда ждешь чудес — и однажды они вдруг происходят. Из-за фальсификаций на выборах все вокруг заволновалось, забурлило, и митинг на Болотной, несмотря на обманчивое название площади, окончательно, кажется, похоронил иллюзию застоя. К счастью, я был неправ. Спустя 20 лет мне снова довелось увидеть прекрасную толпу. В отличие от голодного августа 1991-го, на улицу вышли сытые и хорошо одетые люди. Я ходил на митинг с другом-рекламщиком, купившим во Франции дом и вертевшим до недавнего времени всю эту политику на одном месте. Встретились за час на «Красном Октябре», поели спагетти с чернилами каракатицы, выпили виски и пошли протестовать. Через час, покричав: «Перевыборы!» и «Долой Путина!», друг уехал — у него был важный «пипиэм в бибидио» — чтобы это ни значило, звучит как уважительная причина.

Больше никто не говорит об эмиграции. Теперь все разговоры о политике. Друг-рекламщик, с которым я ходил на митинг, пристает теперь ко мне с предложениями создать партию креативного класса. Налоговый консультант, с которым мы раз в год в абсолютной тишине заполняем какие-то бумажки, вдруг рассказывает мне на прощание стихотворение соб­ственного сочинения, которое заканчивается так: «Надо, братцы, / Всем напрячься, / Есть решительность пока, / И послать куда подальше / Помесь воблы и хорька, / Ну и Димку-дурака». Травоядные в прошлом хипстеры со Стрелки, еще вчера убеждавшие меня в том, что главное — возделывать свой садик, сегодня публикуют революционные манифесты и вместо подарков на день рождения просят присылать квитанции о переводе денег на сайт Роспила. Впервые за все время существования «высурковскойпропаганды» (а существует она на всех федеральных каналах), нашелся корреспондент, который отказался делать так, как велят, поставив личные принципы выше корпоративных, в результате чего был вынужден уволиться.

Я не знаю, что будет на проспекте Сахарова, и какая площадь будет следующей. Но как сказал мне когда-то рабочий, уволенный во время кризиса с Байкальского ЦБК: «Я верю в лучшее. Все равно мир катится к какому-то развитию». Этот номер — про то, что мы потеряли в 2011 году. Главным же его приобретением стали надежды. Люди опять хотят жить в этой стране и делить с властью ответ­ственность за ее будущее. Боюсь сглазить, но, кажется, это и есть гражданское общество. Напоследок хотелось бы отдельно поблагодарить за это предновогоднее чудо его непосредственного автора — председателя ЦИК Чурова. Все-таки не зря президент назвал его волшебником.