Дела сами не делаются

РАЗВЯЗКА Рассказывает Николай Куделко: «Но вот что показалось мне странным: во время одной из встреч с Сафроновым его внимание привлекли мои наручные часы фирмы Breitling. Сафронов попросил посмотреть их, надел на руку, да так и не вернул. Потом у меня попросили ключи от моей машины Land Cruiser 100 — с тем, чтобы отогнать автомобиль на спецстоянку — а ну как мне взрывчатку подложат или тормоза испортят? Естественно, своей машины я больше не увидел. В середине лета 2007 года Сафронов сказал: "Больше никаких разговоров записывать не нужно, информации на фигурантов достаточно. Все остальное мы сделаем сами, о результатах тебе сообщим". Я ушел со смешанным чувством. А в конце лета 2007 года мне стали звонить коллеги по бизнесу из регионов: "Коля, тут твоя продукция на рынках появилась. Ты чего кофе за бесценок продаешь?" В самом начале сентября того же года в течение одного дня против меня были возбуждены два уголовных дела по статьям 171 и 180 — за незаконное предпринимательство и незаконное использование чужого товарного знака. В группу оперативного сопровождения по этим делам включили все тех же оперативников во главе с лейтенантом Орловым. Он собственноручно подписал заключение о том, что на моих складах хранился поддельный кофе марки "Пеле", и этот самый контрафакт уничтожили на полигоне в Щелково. В это же время мой кофе вовсю продавался на московских рынках. Почти три года я провел в разных СИЗО. Мистическим образом из материалов дела исчезли практически все документальные свидетельства вымогательства, зато появились фиктивные экспертизы и задним числом выписанное постановление об уничтожении вещдоков. 16 октября 2009 года суд города Видное приговорил меня к лишению свободы сроком на шесть лет. Я подал кассационную жалобу в Мособлсуд, срок снизили до трех лет, и в мае 2010 года с учетом времени, отбытого в СИЗО, меня освободили из-под стражи прямо в зале суда. Мой товар попросту распродан, мои убытки — $5 млн, я разорен, и бизнесом в России больше заниматься не собираюсь. Но я веду таблицу карьерных перемещений всех людей, которые причастны к моему делу. Полковник Александр Сафронов был отправлен в отставку. Зато Владимир Орлов, по моим сведениям, занимает крупный пост в корпорации "Олимпстрой".

СЮЖЕТ Майор милиции Андрей Алешин специализируется на расследовании дел о похищении людей. Он проработал в московском УБОПе 12 лет, участвовал в освобождении иностранных заложников в Чечне, был награжден медалью «За отвагу» и почетной грамотой ФСБ. В ноябре 2005 года злоумышленники похищают 17-летнего студента-медика Максима Паршина — сына председателя совета директоров компании «Дальневосточная транспортная группа» Раисы Паршиной — и требуют за него выкуп: $7 млн. Милиция бездействует. Тогда Паршина обращается за помощью к Алешину и предлагает ему должность начальника службы безопасности ДВТГ и баснословную, по сравнению с окладом оперативника, зарплату — 120 тыс. рублей. Уволившись из органов, Алешин принимает ее предложение и быстро выходит на след банды похитителей. Руководит ими проживающий в Уругвае Денис Шилин по кличке Шило; его правая рука в Москве — бывший помощник депутата Госдумы от «Единой России» Максим Кан. Алешин назначает Кану встречу в ресторане «Арагви» и ставит его перед выбором: немедленное задержание или возможность уехать из России в обмен на сотрудничество. Испуганный Кан соглашается и, блефуя, уговаривает Шилина отпустить заложника за первоначальный взнос в $1 млн, а потом звонит ему из аэропорта и сообщает: деньги у меня. Поверив Кану, Шилин распоряжается освободить Максима, и его высаживают из машины в районе метро «Каширская». В июле 2008 года Алешин относит собранные в ходе своего частного расследования материалы в Следственный комитет РФ. Помимо прочего из досье Алешина следует, что банду Шилина покрывают высокопоставленные сотрудники ФСБ, прокуратуры и других силовых структур.

РАЗВЯЗКА Рассказывает Сергей Заба­рин — адвокат Андрея Алешина: «14 июля 2008 года Андрея Алешина задержали по обвинению в похищении и вымогательстве денег у Лолиты Судаковой — зам­главы нефтяной фирмы Hytrade Investments Оil. Подручные Шили­на похитили ее в сентябре 2006 года, а через месяц отпустили, взяв с нее слово, что деньги Судакова найдет.

Обвинение строилось на том, что оперуполномоченный Алексей Борода, который занимался этим делом, якобы узнал голос Алешина на записи телефонных разговоров, в которых бандиты требовали выкуп. После этого он поехал проводить экспертизу пленки — почему-то в Питер, и не в государственной, а в коммерческой структуре, которая называется ООО «Центр речевых технологий». Эксперт Центра Зубова сделала вывод, что на пленке — голос Алешина. На суде сама потерпевшая его не узнавала.

19 января 2011 года суд города Мытищи признал Андрея Алешина виновным и вынес приговор — 15 лет лишения свободы с отбыванием в колонии строгого режима. Кассационная инстанция оставила этот приговор в силе. Слушания длились целый год. Никаких доказательств вины, кроме заключения Зубовой, в деле не было. Более того, Судакову похитили 13 сентября, а освободили 12 октября 2006 года. Утверждается, что Алешин в течение первой недели после похищения звонил ее родственникам семь раз. Алешин говорит: «Минуточку, как я мог звонить, если 15 сентября улетел в Италию и находился там неделю — до 22 числа?» Казалось бы, стопроцентное алиби: проверяется паспорт — да, есть отметка о выезде. Авиакомпания Alitalia дает справку о том, что Андрей Алешин действительно вылетел таким-то рейсом в Рим и таким-то рейсом вернулся. Андрею, например, было вменено, что он звонил мужу Судаковой из таксофона, установленного на Ленинградском прос­пекте в Москве, 15 сентября в 22 часа и требовал срочно заплатить $500 тыс. В это время он как раз летел в Рим. Мы получили справку о том, что самолеты на этих рейсах не оснащены оборудованием, позволяющим совершать звонки в полете. Но суд счел ее неубедительной на том основании, что «в деле отсутствуют данные о том, на какой именно высоте находился самолет».

Мне стало понятно: Алешина сажают по приказу. Он говорил, что бизнес Шилина крышуют люди на очень высоком уровне. Пока он сидел в СИЗО, к нему постоянно захаживали фээсбэшники и другие люди в больших погонах и уговаривали угомониться. Недавно он отбыл в колонию в Нижний Новгород, и я боюсь, что дело кончится плохо. Алешин болен, у него гепатит, хронический гастрит и панкреатит. С ним просто могут расправиться. Объявленный в международный розыск Шилин, насколько мне известно, так и живет в Уругвае. Кан, по слухам, сначала прятался от него в Лондоне, а потом перебрался в Парагвай. Оперативник Борода занимает прежнюю должность».

СЮЖЕТ 1994 год. Москвичка Марина Овчинникова стоит в очереди на улучшение жилищных условий (один из двух ее детей — инвалид). Зная, что Овчинникова платежеспособна (она владеет швейным производством), сотрудники префектуры СВАО предлагают ей купить квартиру в доме 17 по Староватутинскому проезду, строящемся в рамках новой федеральной целевой программы «Жилище». Схема финансирования строительства такова: очередники выплачивают полную стоимость квартир инвестору, но государство гарантирует, что компенсирует им 70% от этой суммы. Овчинникова соглашается и становится председателем ЖСК «Гама». В 1995 году префектура без конкурса выбирает инвестора и генподрядчика строительства — компанию «Экспериментальное художественно-производственное объединение "Вель"; осенью 1998-го очередникам начинают выдавать ордера на квартиры в новом доме, и Комитет муниципального жилья СВАО просит ЖСК предоставить финансовый отчет о строительстве. При подготовке отчета Овчинникова выясняет, что договор, заключенный ЖСК с ООО ЭХПО "Вель" и префектурой, задним числом переписан в пользу инвестора — в частности, в новом варианте контракта оговорены случаи, когда он имеет право изымать квартиры у очередников, а о субсидиях на 70% стоимости жилья уже не упоминается. Овчинникова собирает правление ЖСК и составляет заявление в прокуратуру. 16 марта 1999 года конфликт обсуждается в префектуре СВАО на совещании с участием сотрудников прокуратуры и членов ЖСК. Овчинникова настаивает на возбуждении уголовного дела.

РАЗВЯЗКА Рассказывает Марина Овчинникова: «В тот же вечер меня и закрыли — ко мне в квартиру ворвались ребята из МУРа в масках и с автоматами и увезли меня на шесть с половиной лет. Я в пижаме была — оперативники двери вышибли. Взяли меня по обвинению в хулиганстве, а потом добавили растрату. Дело по хулиганству возбудили в УВД СВАО. После ареста квартиру, несмотря на двух несовершеннолетних детей, отобрали. Остальные очередники либо выплатили полную стоимость квартир, либо от них отказались. А в доме нашем поселились следующие люди: заместитель префекта СВАО Ирина Рабер, начальник ГСУ ГУВД Москвы Валерий Харченко, сотрудник ОБЭП при УВД СВАО Сергей Крапивин и жена главы уголовного розыска Москвы Виктора Голованова. Впоследствии Харченко получил пост зампрефекта СВАО, а Голованова в этом году назначили начальником московской полиции. Я еще долго не могла понять, почему все согласования по дому так легко проходят? Куда ни приду, все документы сразу подписывают, без вопросов; думаю: "Блин! Люди годами мучаются, а мне так везет!" Теперь-то я понимаю, что дом наш с самого начала чиновники хотели себе оттяпать.

Делом моим занимался следователь УВД СВАО Александр Ерохин. Мы тут встречались недавно, так он сказал, что никаких оснований для уголовного дела не было, но в МУРе настаивали, чтобы он меня упек. Ему дочку надо было в институт определять: «Деньги нужны были, извини, Марина». Ерохин сфальсифицировал приходно-расходные кассовые ордера на 500 тысяч, без подписей, и именно это стало доказательством моей вины.

Дело мое передали в Бутырский суд, даже не дав мне с материалами ознакомиться. Девять лет общего режима по приговору — и вперед. Отсидела я шесть с половиной лет, потому что в 2003 году Уголовный кодекс поменялся, и срок по моим статьям снизили. Освободилась в 2005 году — ничего нет: ни квартиры, ни работы. Через год, в октябре 2006-го, добилась приема в МВД. Началась проверка. Факт фальсификации подтвердился, но против Ерохина уголовное дело не возбудили — говорят, «срок давности прошел». Никакой компенсации я так и не получила: ни за квартиру, ни за отбытый срок. Компания ООО ЭХПО «Вель» по-прежнему процветает, председатель у нее все тот же — Нина Милюкова. Ерохин, насколько мне известно, сейчас работает у нее в службе безопасности«.

СЮЖЕТ В 25 лет Андрей Гривцов — следователь по особо важным делам Управления по расследованию преступлений в сфере экономики и против государственной власти ГСУ СК при прокуратуре РФ. В 2005 году ему поручают уголовное дело о рейдерском захвате здания московского НИИ Эластомерных материалов и изделий — оборонного предприятия, где разрабатываются детали для ракет, бронетехники и военного флота. В начале 2007 года Гривцов передает дело в суд, и пятеро исполнителей, подделавшие документы на помещения института, получают по семь лет лишения свободы. Но потерпевшие указывают на заказчика и организатора захвата — главу концерна «Росэнергомаш» Владимира Палихату, а доказать его вину Гривцову не удается. Летом 2009 года становится известно, что в Беларуси с поддельным паспортом арестован Николай Нестеренко — друг Палихаты и гендиректор ООО «Бизнес-контракт», компании, которая фигурировала в документах как новый собственник захваченного здания НИИ. Расследование снова поручают Гривцову; в декабре 2009-го он принимает дело в производство, надеясь на этот раз получить улики против Палихаты.

РАЗВЯЗКА Рассказывает Андрей Гривцов: «Дальше все происходит очень быстро. 16 января я выхожу на работу, а у моего кабинета стоит следователь и говорит: "Андрей Андреевич, нужно осмотреть кабинет". Спрашиваю: "В чем дело?" Показывают документ о возбуждении уголовного дела, согласно которому я вместе с еще одним человеком вымогал у Палихаты взятку в $15 млн — за непривлечение к уголовной ответственности. Человека этого, Руслана Паркина, я знаю очень хорошо. Он был моим начальником, но несколько лет назад ушел из прокуратуры и стал адвокатом. Паркин был в курсе, что я веду это дело, и говорил мне, что если получится, он будет представлять в суде интересы или Нестеренко, или Палихаты.

Обвинение против меня строилось на такой версии: якобы Паркин вел переговоры с Палихатой от моего имени. Роль посредника между ними сыграл некий безработный Сергей Керимов. Разговоры с ними Палихата записывал на диктофон и постоянно упоминал в них мою фамилию. 14 января 2010 года Керимова задержали в Интеркоммерцбанке, когда он доставал из ячейки $8 млн — якобы первую часть взятки, которую он должен был передать Паркину для меня. Позже выяснилось, что это были не деньги, «куклы». Вся акция была спланированной: за день до его ареста адвокат Паркин уехал из России. Он до сих пор в розыске.

Месяц я провел в СИЗО. Потом меру пресечения изменили на подписку о невыезде. В ноябре мое дело пойдет в Мосгорсуд. Мне светит «Взятка в особо крупных размерах с вымогательством». Срок — от 7 до 12 лет. Надеюсь на присяжных заседателей — обычный суд даст мне лет восемь, хотя никаких доказательств против меня нет. Дело в том, что еще в декабре 2009 года сенатор Людмила Нарусова написала на имя Александра Бастрыкина около двадцати писем с просьбой заключить досудебное соглашение с Николаем Нестеренко. Я тогда не воспринимал ее жалобы серьезно. А позже, когда меня уже посадили, узнал, что свои диктофонные записи Палихата отнес именно Нарусовой, а она обратилась к генпрокурору Юрию Чайке. Оказалось, что Нарусова и Палихата дружат больше десяти лет».

СЮЖЕТ Татьяна Казакова — предприниматель из Иркутска. Ее компания «Байкальская виза» инвестирует значительные суммы в развитие поселка Листвянка (население — 1700 человек), расположенного на берегу Байкала. Казакова рассчитывает построить здесь курорт. Постепенно она приобретает популярность у местных жителей и в 2006 году получает 80% голосов на выборах мэра Листвянки. Одним из первых дел нового мэра становится капремонт общественного туалета и насосной станции канализации. Ввиду дефицита поселкового бюджета работы оплачивает лично Казакова. Вскоре расположенный на окраине поселка и подключенный к той же насосной станции ведомственный санаторий ФСБ «Байкал» заявляет о своих правах на земельный участок под туалетом и станцией. Между Казаковой и директором санатория полковником ФСБ Валерием Трифоновым назревает конфликт. Осенью 2007 года во время строительства нового корпуса санатория рабочие повреждают поселковую теплотрассу, и Казакова подает на администрацию «Байкала» в суд.

РАЗВЯЗКА Рассказывает Александр Глисков («Глисков и партнеры», Красноярск) — адвокат Татьяны Казаковой: «28 марта 2008 года Татьяну Казакову арестовали. Две недели два десятка сотрудников ФСБ и прокуратуры на грузовиках вывозили документы из ее дома. Обвинение ей предъявили обширное: злоупотребление служебным положением и растрата. Утверждалось, что Казакова заключила договор на ремонт местных сетей на сумму 2,4 млн рублей с ООО "Коммунальщик", которое она же тайным образом контролировала. Дело же обстояло так: в декабре 2007 года на счет "Коммунальщика" из бюджета поселка перевели деньги на ремонт теплосетей и котельных. Но в декабре в Иркутске — двадцатиградусные морозы, отключать отопление и проводить ремонт невозможно, поэтому решили подождать до лета. Но 28 марта Казакова уже была арестована. Никого не смутил тот факт, что ООО "Коммунальщик" вернуло в бюджет всю сумму в полном объеме. Дело было инициировано ФСБ, и эта же служба занималась доставкой особо важных свидетелей обвинения. Например, заявила о преступлении ранее уволенная из ООО "Коммунальщик" за финансовые махинации бухгалтер Татьяна Лерек. Мы на допросе Лерек спрашивали: "А на каком основании вы занимались финансами?" Она отвечает: "У меня институтский диплом". Мы делаем копию диплома, отправляем в Министерство образования, и нам отвечают, что указанного Лерек вуза не существует в природе. Два с половиной года Татьяна Казакова провела в СИЗО, и только в июне 2010 года ее отпустили под залог. 6 сентября 2010 года Казакову признали виновной. Приговор Иркутского районного суда такой: "Шесть лет лишения свободы условно, с испытательным сроком в четыре года, с запретом занимать должности на государственной службе и в органах исполнительной власти". Новым мэром Листвянки стала Галина Бичевина — при Казаковой она работала секретарем, регистрировала переписку между ООО "Коммунальщик" и мэрией, а на суде выступала свидетелем обвинения».